Пришлось покачать головой. Алина неоднократно намекала на то, что мне бы пора с кем-нибудь переспать, но моя моралистки настроенная светлая часть не могла себе этого позволить. Водный подошел ко мне вплотную, посмотрел в глаза. Он не лгал, это было очевидно.
Как именно сбрасывается излишнее напряжение?
Когда Хранительница находится на пике наслаждения.
Я достаточно понимала природу своей анатомии, чтобы знать, что под «пиком наслаждения» мужчина подразумевает «оргазм».
Почему ты здесь, Дариан?
Хотел предложить свои услуги, чтобы ты могла сбросить излишнее напряжение. В темноте белизна его улыбки казалась ослепительной.
Откажусь. Не желаю, чтобы меня трогал незнакомец.
Тело предательски задрожало, это его предложение было встречено им на ура. Дариан смотрел на меня так, словно понимал что-то, читал мои жесты и мысли. Перед этим взглядом его морских глаз мне стало неуютно. На меня так никто не смотрел. Никогда.
Я не прикоснусь к тебе и пальцем, Хранительница. Раз уж таково твое решение. Ты знаешь, что может сделать моя песня. Но поверь, если ты не сбросишь излишки своего напряжения, то либо набросишься на первого встречного, либо оно тебя попросту раздавит.
Промолчала. То, что предлагал Дариан не находило сопротивления у моей розовой части. Пока ко мне никто не прикасался, она молчала. Темная так и вовсе была в восторге. А вот рациональная выступала против. Ей были непонятны мотивы этого мужчины, до конца неизвестна реакция тела на него.
Какая тебе от этого выгода? Магия?
Мужчина улыбнулся:
Магии у меня своей, более чем хватает.
Тогда что?
Тымоя Хранительница, Хранительница Темных Земель. Любой, обладай он моими способностями, предложил бы тебе подобное.
Объяснение не выглядело убедительным. Дариан не лгал, но не говорил всей правды. Он хотел чего-то еще, вот только я не могла понять, чего именно.
Ты клянешься, что не прикоснешься ко мне?
Клянусь. он сделал шаг вперед, и нас разделяли жалкие сантиметры. Я все еще находилась в раздумье над его предложением. Все таки было бы интересно испытать оргазм. Не то, чтобы я не пыталась познавать свое тело в переходном возрасте. Я быстро поняла, что сама никогда не смогу доставить себе удовольствие. Любопытство, неутоленное желание, которое годами концентрировалось в моем теле отбрасывали моральные принципы. Темная и светлая части вместе пересилили разумную. Если способности Дариана столь велики, то быть может он смог бы
Ты можешь сделать так, чтобы я завтра об этом не вспомнила?
Я знала, как малодушно это было с моей стороны. Об этом знал и Дариан. Но он кивнул:
Если так пожелает Хранительница.
Я присела на кровать, он очутился рядом. А потом с усмешкой раскрыл рот, напевая свою странную мелодию, и я в наслаждении откинулась назад. Освобождение не заставило себя ждать, и я с тихим стоном задрожала, чувствуя, как накопившаяся энергия наконец-то находит выход. Это было почти больно, словно мышцы, которыми никогда не пользовались, вдруг заставили работать во всю мощь. И где ты был раньше?
Какая ты чувствительная, Мелания.
В лице Дариана читалось восхищение. Он смотрел на меня с видом исследователя, которому достался очень интересный экземпляр. Отдышавшись, я только и смогла произнести:
Еще
И Дариан снова начал свою песню. Он пел и пел, часы напролет, а я задыхалась, кусала губы и вновь и вновь взмывала в небеса и проваливалась в небытие. Ночная рубашка задралась до бедер, соски натянули ткань и бесстыдно просвечивались сквозь нее. Первым попросил передышки он:
Прости меня, Хранительница, но я все таки мужчина. Сегодня я больше не смогу для тебя петь, потому что в следующий раз, когда ты так раздвинешь свои ножки, я не выдержу и нарушу свою клятву. Как и обещал, последняя песня и все произошедшее сейчас покажется тебе завтра сном.
Я не успела запротестовать, мужчина насвистел тихую мелодию, и сон, который казался невозможен минуту назад, накрыл меня с головой.
Каждая клеточка моего тела пела от удовольствия. Вероятно, это было последствием принятие Силы или полноценного здорового сна, мне было хо-ро-шо. Пасмурная погода не портила настроения, карканье ворон казалось пением птичек, а развалившиеся на поляне после вчерашнего веселья, кто тут, кто там люди и нелюди вызывали только умиление. На завтрак я спускалась в прекрасном расположении духа, чувствуя странную скованность в ногах. Ни она, ни бешенные глаза Гато и Асмодеуса не смогли расшатать моего прекрасного настроения.
Кто он? спросил брюнет, с яростным выражением втягивая воздух около меня носом. Гато присоединился к обнюхиванию более деликатно.
Запаха чужого тела нет. деловито подытожил он. А я начала всерьез беспокоиться, не случилось ли у мужчин массового безумия. Алина, вышедшая с подносом, быстро оглядела меня и сказала:
Слава Темным богам.
Она подала завтрак, состоящий из жирных, неимоверно вкусных блинов, политых сладким сиропом, похожим на кленовый. Калории, калории и еще раз калориисказала бы моя мама. Мысли о семье были болезненны, я понимала, что обязана их навестить. Но сегодня мне этого не хотелось.
Доброе утро, Хранительница, в комнату вошел Дариан, убрав мокрые волосы в пучок. Видимо спал в предоставленной бочке с соленой водой. Со вчерашнего дня, мое отношение к нему резко улучшилось. Я улыбнулась мужчине, указала на стул, рядом со собой.
Что едят русалки? поинтересовалась, услышав игривость в своем голосе. Гато и Асмодеус зарычали одновременно.
От сладких блинов я не откажусь, удивительно, вчера меня этот мужчина раздражал. Он казался высокомерным, его иномирная красота раздражали меня. Сегодня с убранными в пучок волосами он казался почти нормальным, а глаза, в неярком свете, пробивающимся сквозь витражные окна, казались обычными зелено-серыми. Выглядел он уставшим, и каким-то задумчивым, словно знал что-то о чем никто не догадывался. Темная моя часть тихо млела в окружении целых троих красавцев мужчин. Светлая с утра была молчалива. Алина незамедлительно принесла ему завтрак.
Мелания, я понимаю, что выбор фаворита обычно на Хранительнице, но я от своего племени здесь один, так что выбирать не приходится. Если я тебе не противен, я бы хотел занять место за этим столом.
Да ты уже за ним сидишь, Дариан- пошутила я, но мужчина продолжил выжидательно на меня смотреть.
Я не могла ему отказать, тем более, что он, как говорил Асмодеус, является одним из сильнейших представителей своего вида. Хорошо, но я должна предупредитьмои отношения с фаворитами не такие, как это было принято раньше.
Это я уже понял, мужчина подцепил блин и проглотил его, широко раскрыв рот. Только сейчас я заметила, что клыков у него было три пары. Меня это абсолютно не смутило. Ты научишь меня своим правилам, а я расскажу о жизни Темных. Сдается мне, здесь пока никто не объяснил, почему Хранительницы ведут себя так, как ведут.
Ну хоть одна здравая голова! Иди сюда, карасик, я тебе добавки дам, сердобольно произнесла Алина, чем напомнила мне, что она все-таки бабушка. Моя бабушка. Женщина взглянула на меня и кивнула с загадочной улыбкой, одобряя выбор Дариана в качестве фаворита.
Я бы подумал на твоем месте, Мелания, мягко начал Гато.
Я против, жестко обрезал Асмодеус. Он уселся рядом, по другую от меня сторону, бросил в сторону Дариана такой яростный взгляд, что от него могло молоко скиснуть.
Темную Хранительницу нельзя ревновать, напомнил им Дариан, тем более Мелании не помешает нахождение рядом с собой кого-нибудь по настоящему темного. Ваши светлые повадки могут сбить ее с правильного пути.
Только Хранительница выбирает то, что правильно! у Гато тоже прорезался голос. Я не могла понять причину этой перепалки. Это же они говорили, что я обязана иметь достаточно фаворитов. Вот, желающий от русалок. Умный, разбирающийся в традициях, с такими красивыми длинными пальцами Этими пальцами он поправил выбившуюся прядь волос, заговорил тихо, но от каждого его слово веяло ощутимой энергией.
Дикие псы теряют способности возвращаться в человеческую форму и становятся просто умными собачками, у кентавров не рождаются дети, колдуны пытаются вывести свой аналог Темного пламени, а сатиры всерьез рассматривают возможность перейти на сторону светлых. Ах, я еще забыл про гномов, которые торгуют со всеми сторонами, в ожидании, что в результате кровопролитной войны мы все друг друга вырежем, а они смогут расширить территории.
Я обо всем об этом знаю, рявкнул Асмодеус. Дариан улыбнулся своими странными зубами и тихо спросил:
Тогда какого черта мы тут лакомимся блинчиками, когда нам надо свою землю спасать?
Я вдруг ощутила себя провинившейся школьницей. Аппетит пропал моментально, да и хорошее настроение улетучилось вместе с ним.
Асмодеус, проводи меня в Чащу. Немедленно.
Аппетит пропал не у одной меня. Мужчина отложил вилку, встал из-за стола, протянул мне руку. Дариан, после того, как испортил всем настроение, как ни в чем не бывало принялся за свои блины. Лягушка мерзкая. Он взглянул на меня исподлобья, прекрасно осознавая, что наделал и с хищной улыбкой направил к рот блин, а затем медленно облизнул верхнюю губу. Внизу живота потеплело. Черт возьми что со мной происходит!
Сопровождаемая Гато и Асмодеусом, я вышла из Таверны. Большинство гостей все еще спали. Когда мы почти пересекли поле перед Таверной, усеянное ароматным рапсом, нас внезапно настигла Алина. В руках женщина несла тяжелую корзину с провизией. Она обняла меня окутав знакомым запахом полуночной кошки и тихо шепнула:
Лес бывает благосклонен к новой Хранительнице, а бывает, что нет. Если не повезет, это позволит тебе поддерживать силы.
Бабушка еще несколько секунд обнимала меня, и в этих объятьях было больше, чем могли сказать тысяча слов. По какой-то причине она не показывала своих чувств и эмоций. Женщина отстранилась, поправила выбившуюся из высокого пучка светлую прядь волос, сказала тихо:
Ты так на нее похожа.
А потом улыбнулась и как ни в чем не бывало отправилась обратно в Таверну. Мне нужно узнать ее лучше, как только разберусь с безумием в своей жизниузнаю.
Лес встретил нас прохладой и рассеянным светом. Тонкие тропы, которые пересекали его как вены, расходились в разные стороны. Здесь щедро росли разные цветы, как известные мне дикие тюльпаны разных цветов и пролески, так и неизвестныепокрывающие склоны холмов мелкие голубые цветки, невыносимо сильно пахнущие медом. Бабочки всех цветов кружили над ними, а пчелы тихо жужжали, деловито собирая нектар. Асмодеус и Гато шли один впереди, другой позади меня. Гато нес корзину с провизией. Асми принюхивался и прислушивался, различая ему лишь одному уловимые звуки. Я не знаю, как долго мы шли, но лес внезапно круто пошел в гору. С каждым шагом мне становилось будто бы легче дышать, а вот мужчины, напротив, замедлялись. Гато хватался за бока, красивое лицо Асмодеуса исказила болезненная гримаса.
Мы на пороге Чащи, объяснил брюнет. Мелания, дальше мы не сможем тебя проводить. Ты должна идти вверх и вверх, туда, где лес кажется непроглядным.
Он нахмурился, а потом, словно не был в силах совладать с собой, прижал меня к себе. Это было не страстное объятье, а беспокойное, он словно говорил «Если бы я мог отправиться с сотой, я бы пошел. Если бы я мог сделать что-то за тебя, я бы сделал». Так же внезапно как обнял, мужчина меня отпустил. Гато со словами «Моя очередь», обнял меня следом. Его огненные, рыжие волосы, которые были гораздо длиннее моих, разметались по моей спине. Он словно хотел окутать меня своим запахом, запахом тепла, уюта, домашней выпечки. Гато пах всеми этими милыми сердцу вещами.
А когда вернешься, разделишь со мной постель? с искрами в зеленых глазах, спросил он, разрушая магию этого момента. Моя светла часть оттолкнула его, темная, увидев печаль в зеленых глазах, усмехнулась:
Мой солнечный кот, обещаю поцеловать тебя так, как никто не целовал, когда вернусь.
Настроение Гато тут же улучшилось, он, смеясь, передал мне корзину. Теперь Асмодеус выглядел расстроенным, нет, взбешенным. Я ласково провела ладонью по его лицу. В какой момент прикасаться к нему стало для меня столь же важно, как дышать? В какой момент я почувствовала себя в праве так его касаться? Я подумала о том, что никогда не хотела его оттолкнуть. Что прикосновение его кожи казалось мнеправильным.
Эти мысли заставили печаль из его глаз перейти в мои, и я отвернулась пошла вверх, пока мужчины ничего не поняли. Я шла, не оборачиваясь, вверх и вверх и буквально затылком чувствовала, что оба мужчины не сдвинулись с места. Что они глядят вслед моей удаляющейся фигурке. Ночь после обретения Силы что-то во мне изменила. Я не знала, что именно, но та Тьма, о которой столь восхищенно отзывались и Гато и Асмодеус и Алина поселилась в моем сердце. Эта не была тьма в значении «зло», скорее нечто из разряда неотделимой от света, важной составляющей всего существующего.
Подниматься вверх было не легко, корни и ветви цеплялись за платье. Коряги появлялись словно из неоткуда. Неба было не видно из-за сплетенных ветвей каких то лиственных, неизвестных мне деревьев. Они собирались над моей головой, словно церковный свод. Сквозь эти могучие ветви то просвечивалось яркое солнышко, то пробивался ледяной ветер, пронизывающий до самых костей. Словно место, куда я направлялась, не могло определиться, радо оно мне или нет. Корзина неприятно оттягивала мне руки, и если бы я не боялась за три дня умереть от голода и жажды, я бы уже сложила ее под каким-то деревом. Чем выше я поднималась, тем гуще становился лес, тем меньше пробивалось солнышка сквозь ветви.
Время на поднятие в гору предоставило мне возможность для самоанализа или вернее жестокого копания в себе бульдозером. Мысли неслись в голове так, будто я их сдерживала все время своего нахождения здесь и вот они, наконец, прорвали плотину отрицания.
Что заставило меня пойти за Асмодеусом в первый раз? Почему я не отказала ему? Дело было ведь не в пресловутой магии, которой здесь объясняется все, нет Пойти за Асмодеусом в неизвестный мне мир меня побудило тщеславие.
«Ага вот в чем дело!- Решила я тогда, не особенно отдавая себе отчета, вот почему у меня нет друзей, нет любимого, вот в чем кроется мой страх чужих прикосновенийя просто волшебная принцесса!» И если тщеславие завело меня в этот странный мир, то что заставляет в нем остаться? Меня ведь используют как живую батарейку, предают на каждом шагу, строят заговоры и козни? Меня тут хотят поиметь все так называемые друзья и союзники. А кому не нужно меня поиметь, тот не особенно и обеспокоен моей судьбой. За исключением разве что Турмалина. Но исключения подтверждают правила. Я не была ребенком, отношения между мужчиной и женщиной мне понятны. Я знаю, чем люди занимаются за закрытыми дверями, а кое кто эти двери предпочитает и не закрывать. Одна моя часть желала всех окружающих меня мужчин, в ней была прорва похоти, яростного желания, неудовлетворенного годами. Другая часть хотела спрятаться, укрытьсяжелательно за спиной Асмодеуса.