Бэ-э! Я не буду пить варево с драконьих щёк!перебил девушку новый голос, не по-взрослому шаткий, того и гляди оборвётся и рухнет. Говорившего не было видно за спиной круглолицого толстяка.
Хохот рассыпался по залу, звеня, как мелкие монетки, и тут же его взрезал голос другой девушки, тоже светловолосой, веснушчатой:
Стыдись, Агосто, сын Яшейры! Не твои ли родители восстановили рецепт мохового пива? Не они потратили на это многие годы? Чего только им не доводилось пивать и едать, пока они не
Сама стыдись, Домина, дочь Имзерия,перебил девушку шаткий голос,если не можешь вытерпеть зудянку или похмелье без какого-то пойла! Не буду я пить варево с дракона, и всё тут!
Илидор глубоко вдохнул, стал смотреть в потолок и повторять себе, что не стоит обижаться на людей, они всё равно скоро умрут.
Голоса помалу стихли, зал наполнился ровным гулом. Дракон снова принялся за рёбрышки и подумал, что люди, верно, совсем тупые, если не могут сопоставить предстоящую поездку с Эпадием, таинственных эльфов-магов с драконами и совершенно не таинственных эльфов, которые сидят за тремя столами вот в этом самом углу.
Слу-ушайте!
С этими словами на лавку рядом с Йерушем свалился лёгкий на помине Эпадий, сын Баресы. Был это мужчина лет за тридцать, широкий в плечах, увесистый лицом и животом, с изрядными проплешинами на лбу. Эпадий носил плотную, жаркую с виду рубашку травно-зелёного цвета, вытянутые на коленях штаны и легкий плащ, который картинно перекидывал через руку на ходу.
От Эпадия несло пивом, лошадиным потом, задохнувшимися в сундуке тканями. Плюхнувшись на лавку, он уставился почему-то на Илидораиз-под жидких бровей с длинными лохматыми волосками блеснули угольно-чёрные глаза и снова стали почти незаметными на красном от загара длинноносом лице. Но при первом взгляде на Эпадия в глаза бросался не длинный нос, удивительно породистый и беспомощный для такого большого лица, а усики-нитка. Они как будто убежали от другого человека, заблудились и прикорнули перевести дух на лице Эпадия.
Вы можете достать драконицу?
Можем,осторожно ответил Илидор.Мы постоянно всех достаём, особенно он,и ткнул пальцем в Йеруша.
Тот почему-то не отмахнулся, как обычно делал, находясь в глубоком «отцепитесь и дайте подумать», а вынырнул из своих почеркушек и стал смотреть на Эпадия как на нечто весьма удивительное и немного смрадное.
Тот рассмеялся, и под усиками-ниткой разверзся рот-провалИлидор вдруг подумал, что туда сейчас начнёт засасывать еду, питье, стулья, столы и гостей. Спине сделалось мурашечно, крылья не двинулись, но напряглись, не уверенные, стоит им прижаться к дракону или развернуться с громким хлопком, чтобы рот-провал Эпадия захлопнулся хотя бы от неожиданности.
Не,тот мотнул стрижено-плешивой головой, опёрся на столешницу и подался вперёд, нашёл глаза Илидора своими невнятными глазками.Я про то чтобы достать драконицу и приволочь сюда. Мне приволочь девку-драконицу, понял? Тока чтоб горячую девку, огненную драконицу, ага?
Пока Илидор таращился на Эпадия, не понимая, куда разбежались от него все слова, голос подал Йеруш Найло.
Да легко,произнёс он скучным тоном, который наверняка утащил у кого-то другого в ночи, поскольку Йеруш Найло так не разговаривает. Развернул свою стопку бумаг, положил ногу на ногу и взял уголёк, готовый записывать.Что передать вашему стряпчему, семье, наследникам, друзьям и врагам?
Чего?моргнул Эпадий и пальцем оттянул высокий ворот своей травно-зелёной рубашки.Какие стряпчие? Драконицу мне привезите, говорю. Огненную бабу.
Привезём,угодливую улыбку Йеруш тоже явно спёр у кого-то, а может, даже не у одного, слишком уж противно-сальной она была, будто составленная из десятка других угодливых улыбок.Мы привезём драконицу, она вас съест, и что тогда мы должны будем передать вашему стряпчему, врагам, семье
С-сиз Эпадия будто выпустили воздух, он съёжился, будто застигнутый за чем-то постыдным только сейчас.Съест? Почему съест? У вас там разве не этот, как говорятпокрутил кистью.Бурдак с драконьими бабами. А?
Илидор и Найло молча смотрели на него. Илидорзло, Найлос выражением терпеливого ожидания: дескать, что всё-таки передать вашим врагам, когда драконица вас сожрёт?
Ну ладно тогда. Тогда не надо везти.Эпадий поднялся, неловко поджал руки к животу, шагнул назад, замялся, вспомнил про свой плащ, неловко скомкал полу.А точно у вас там не бурдак, ну?
Когда он наконец отошёл, отирая лоб, оглядываясь по сторонамкакие ещё прекрасные идеи содержит этот славный мир?Найло назидательно произнёс:
Учись, пока я жив. Ты бы, небось, принялся бормотать о правилах и «это совсем не то, что ты подумал»
Не,Илидор потянулся к рёбрышкам.Я бы просто ему врезал.
Ну-ну,Йеруш обернулся на стражников, которые стояли у двери, прямые, как черенки лопат.
Дракон пожал плечами. Он ожидал, что Найло вернётся к своим почеркушкам, но тот не торопился уходить обратно в «дайте подумать», смотрел на Илидора задумчиво, покачивал зажатым между пальцев угольком.
Правилаэто как попытка держать дым в трубе,наконец изрёк Найло.Что-нибудь да просочится. Сквозь правила про межвидовые отношения тоже что-нибудь да просачивается, да, ну скажи?
Дракон обгрызал рёбрышко.
Ну скажи, Илидор!
Тот поморщился.
Всякое бывает. Не ори.
Потому подростков и выводят в Айялу, когда они обретают человеческую ипостасьчтобы расширить мир детского крыла, сделать драконышей менее зависимыми от воспитателей. Потому по лабораториям ходят старейшиебдят хотя бы за тем, за чем могут. Потому, как говорят, в прежние времена нескольким эльфам просто оторвали руки, которые те вздумали распускать, и ещё говорят, даже драконы могут так делать. Илидор не знал, правда ли это, и не знал ни одного дракона, который оторвал бы эльфу руку безнаказанно, зато он помнил сподручника, который пропал из Донкернаса мгновенно, стоило лишь ему зажать в тёмном углу снящую ужас Шатэмаат. И ещё Илидор помнил, какую порку получил Яшуммар, стоило ему погладить по плечику Цедду Хамлокожа со спины Яшуммара потом свисала лохмами, но даже лечивший его Диер Ягай кривил губы с таким видом, словно сокрушался, что дракону маловато досталось. А эфирный Рдук был сослан в лаборатории после того как порассуждал в спальном крыле о допустимости и даже весьма-себе-желательности связей с эльфамидескать, ну что такого-то, не сильно они отличаются от драконов и очень даже привлекательны вообще-то. Рдука явно сдал кто-то из шпионов, но остальные драконы, по правде говоря, даже испытали некоторое облегчение.
В Донкернасе ничего нельзя скрывать долго,наконец сказал Илидор, потому что взгляд Найло уже почти прожёг в нём дыру.Хоть ты из шкуры выпрыгни, все всё узнают рано или поздно. Обычно рано. Эта сраная тюрьма очень маленькая на самом деле, очень туго набитая эльфами и драконами, ты ведь замечал?
Ты не считаешь её тюрьмой,вместо ответа возразил Йеруш.
Илидор не усмехнулся ехидно, сдержался. Если Найло думает такчто же, тем лучше.
Но однажды ядовитая драконица сбежала с эльфом,продолжал он.Давно, ещё до моего рождения. Можешь расспросить других, они расскажут больше; драконицу звали Дизэйра, а эльфа не помню. Когда они сбежали, Дизэйра даже не должна была потерять ипостась, понимаешь, как ловко? Слово связывает нас с эльфами, в первую очередь с учёными и магами Донкернасану она и осталась с учёным и магом Донкернаса. А другие говорят, что ипостась она потеряла, поскольку интересы Донкернаса были хамски попраны. В любом случае, с тех пор стало ещё строже.
Обожаю шаткие конструкции,фыркнул Йеруш.Особенно когда они ходят в шкурках неразрушимого. Да-а, они ходят, такие уверенные и важные, а у самих ветер свистит во всех щелях
Илидор поднял руку, и Найло умолк. Дракон смотрел куда-то поверх его плеча, и лицо у него было таким, словно он обнаружил там, позади Йеруша, ответ на все свои вопросы, вот просто все и разом.
Найло обернулся и сначала не заметил ничего особенного. Гости уже начали прохаживаться по залу туда-сюда. Эпадий стоит у своего стола и говорит с