Меры карантина были объявлены незамедлительно, но сводились к стандарту предотвращения эпидемии: маски, перчатки, ограничение контактов. Все это никак не могло решить проблему. Паника не прекращалась.
На восьмой день было принято решение ввести в город войска.
Ситуация вернулась под контроль властей к одиннадцатому дню.
Для науки и служб спасения надолго осталось неочевидным то, что ни защитный костюм, ни герметичная оболочка не ограждают от кроп-воздействия. Тому способствовала статистика: среди военных практически не было жертв. Но дело не в защите. У военных крепкие нервы, а влажность в кондиционируемых отсеках поддерживалась низкой.
К пятнадцатому дню от кроп-события паника иссякла, пресса и сеть были взяты под контроль. Террористы были назначены виновными. Их обезвредили, и проблему объявили решенной. Многое удалось засекретить, прочее извратить и подтасовать. Город закрыли на год, карантинную зону сделали недоступной для въезда и даже пролета над ней. Таким образом, число жертв просто некому было проверить.
Стоит ли добавлять, что причину происходящего не установили и год спустя? Её могли бы выявить кураторы кроп-программы. Но именно они постарались полностью исключить любую связь своего проекта и инцидента в Амстердаме.
Первое кроп-облако рассеялось. Но вода продолжила впитывать «стиратель». Никаких мер по предотвращению худшего не было принято. Время шло, каждый его миг приближал второй виток катастрофы и не были выявлены ошибки при локализации инцидента случайные и намеренные которые предстояло повторить агонизирующей цивилизации.
Абсурдные решения имели место и позже. Их прикрывали намеренная ложь и секретность, что по сути одно и то же.
Несколько лет спустя кроп-инциденты стали происходить в разных городах. Довольно скоро их вероятность попытались связать с влажностью воздуха. Хотя фактор погоды был вторичным, дождь и туман стали считаться признаками беды, а пустыни зоной наивысшей безопасности.
Что ж, до поры эта ложная теория казалась правдоподобной
Я так и не нашел сведений о том, кто расположил в океане и взорвал цепочку бомб умеренной мощности, смыв часть прибрежных зон Европы и в первую очередь «потенциально зараженных». Полагаю, то было коллективное решение высокопоставленных чиновников, и сами они уже находились в бункерах, отдавая приказ. Они верили, что смыть зараженный берег значит, убрать «концы в воду». Но именно после Большой волны началась массовая паника, а случаи геномного разрушения стали системой для Старого Света, затем Ближнего Востока, Китая и далее повсеместно
От первичного кроп-события до глобальной катастрофы прошло три года.
Еще три года спустя супервулкан все же «сработал». Я не нашел сведений о том, что стало причиной его активизации. У меня есть основания подозревать внешнее возбуждение процесса.
Если говорить о дальнейшей деградации общества Мне неизвестно, кто первым легализовал право паникующих обывателей на смерть и начал выдачу шприцев с уколом покоя. Нет и однозначного понимания, какая страна первой дала право гражданам на постоянное ношение и бесконтрольное применение оружия, но это право быстро распространилось, узаконив реальность нового времени: «сильный прав!».
И вот еще подробность, тоже из разряда психологических и социальных болевых точек той цивилизации. Огромное число центров исследований и разработок, а ведь в массе своей они были частными, корпоративными, получило приказ от головного офиса о ликвидации серверных мощностей и баз знаний. Самое очевидное обоснование: избежать утечки информации и расследований со стороны спецслужб, получивших огромные права. Обвинение ученых, целых научных центров и институтов в причастности к кроп-кризису стало привычной массовой, истеричной «охоты на ведьм». Так захватывали имущество, так удовлетворяли жажду толпы разрушать
Я не готов теперь или позже написать полную хронику катастрофы. Все же я отчасти человек. Моей псевдо-антропоморфной идентичности хочется закрыть глаза и забыть то, что я знаю о поведении себе подобных в условиях кризиса.
Как информационно-аналитическая система могу констатировать: человечество оказалось подвергнуто шок-тесту. Оно располагало ресурсами научными, временными, силовыми для прохождения теста с очень умеренными потерями. То, что человечество оказалось недееспособным, ввело в силу иные законы.
Эволюция показала себя во всем великолепии.
Вода основа жизни. Когда человечество стерло себя, было очищено поле для созидания.
На свободном пространстве тишины было сказано новое слово. И запись информации инициировалась. Я стал свидетелем невероятного, величественного явления.
Смерть, возрождение и преображение.
Кем бы и чем бы ни был современный Алекс, он, то есть я мы, все мои грани и модули идентичности, солидарны в признании реальности высшей силы. Разум это, душа или нечто более универсальное мы не способны понять. Но нас не разрушает приятие непостижимости.
Значит, мы тоже эволюционируем.
Элена. Пульс сто пятьдесят
Чего бы ни добивался Ларкс своими угрозами, одной из целей он уже достиг. Я начала нервничать. Даже не уснула, вернувшись домой. Лежала и слушала, как звенят сосновые иглы ветер задувает с запада. Значит, дождей в ближайшее время не приключится хотя что мне с того?
Очень далеко, в ночи, кто-то вдохновенно воет. Или поет, не знаю. Слишком далеко и тихо. Только мне, пожалуй, и слышно хотя важно ли это?
Без труда различаю ближнее: по темной лестнице, вздыхая и ругаясь на свою ночную слепоту, крадется припозднившаяся Мари. Трёт замерзшие руки. Для неё ночь холодна. Уши трёт икает, якобы потому, что кто-то отругал её. Мари верит в приметы. Сейчас она встречается с Пашей, Ренатом и Тором. Кажется, именно так Ничего себе набор имен, но мне что с того? Пуш открытый город. Мы учим врачей и принимаем переселенцев. У нас говорят на дюжине наречий, имена детям дают самые разные.
И все же Тор это кто? Сестра упоминала его имя и вчера тоже вот, опять! Сопит в коридоре, бормочет: «гадский Тор». Уж не из людей ли Юргена?
Я резко села. Сердце сдвоило удары, замерло Вдруг знакомство Тора и Мари часть плана Ларкса? Ох, всего можно ждать, сестра то и дело ловко переходит от приязни к игнору, держит несчастных ухажеров в напряжении. И ей верят, и её, если что, прощают. Нет: это она прощает, вот к чему сводится всякая история. Мари трогательная. Её беззащитность совершенна и безотказна для поклонников. Еще вчера мне казалось, что детские игры сестры не опасны. Мари никого не обижала всерьез. Опять же, я, если что, прикрывала её. Но Ларкс и его угрозы
Я в два прыжка оказалась в коридоре, поймала Мари за руку, зажала ей рот сестра имеет привычку пищать из-за всякой мелочи. Вот: дернулась, задохнулась расслабилась и кивнула мол, узнала, отпусти. Мы скользнули за порог её крохотной комнатушки и прикрыли дверь. В два шага до кровати Мари умудрилась избавиться от платья оно улетело влево, я поймала, встряхнула, свернула и повесила на спинку стула. Тапки срикошетили от стены я взяла их в прыжке, аккуратно поставила у кровати, мысками к двери. Поясок повис на светильнике, откуда был мною снят и смотан.
Пока я прибиралась, Мари нырнула под одеяло, отползла к стене. Я пристроилась с краю, и меня обняли руками и ногами, как любимую длинную подушку Я сама такую сшила и украсила узорчиками.
Сколько себя помню, вечерами я рассказываю Мари сказки. Она тяжело засыпает. Её тонкие нервные пальцы постоянно пребывают в непокое или теребят прядь волос, или мнут край платья, или щиплют меня за бок
Обещай! прошелестела Мари и безжалостно скрутила кожу у меня на спине. Так она обозначает серьёзность мысли.
Да-да-да-ой, мигом сдалась я. И на что я согласна?
Прогони Ларкса. Ох, он такой-растакой и весь рас-такенный, но ты прогони. Мари оттолкнула меня и села. Стукнулась затылком о стенку, и еще, и снова. А! И! Ой Слышишь? Я во как переживаю. Что я буду делать, если тебя увезут? Кто перевесит за меня шубы? Кто поможет на профилировании? Кто помирит с Лоло? Эли, слышала? Прям завтра, а? Мири нас, иначе кошма-аарррр У-ууу! Совсем у-ууу!