Конечно, Великая приняла царицу Воздуха, как хал своего народа, но Великая Царица ждет повиновения. И новой царице следовало явиться к Великой, дабы принести клятву. Поэтому и здесь.
Ответила Фаврир, пожав рвано плечами.
В последний раз я была здесь с царицей Воды. Она пусть и выглядит юно, но уже достаточно зрелая женщина, хотя насколько известно, свободна и сюда не отправится в ближайшие пару месяцев.
С долей насмешки заметила царица, задержавшись взглядом на изменившемся после.
Сюда отправляют женщин, ожидающих дитя, хотя бы один раз за их время бремени. Но чаще всего будущие хал проводят здесь большую часть беременности, молятся богине, работают щадяще с ремесленницами, делятся опытом. Кто-то в обители Великой впервые, а кто-то уже и трижды здесь. Любовь по разному одаривает, кого-то очень щедро, в меру умения стать воплощением нового союза.
Огненная держала голос уверенно, но непривычно нежно, играя хриплостью голоса, будто шелестом древнего тяжелого талмуда книги, чьи страницы истерлись и вызывали такой же звук, но тихий. В глубине ярких глаз плескалось ровное пламя, почти не двигаясь, будто почти нашло гармонию. Беременные. Больше всего внимания женщины приковали обремененные. Было, в носящих под грудью жизнь, что-то весьма милое и притягательное.
Царица, позволите задать ещё один вопрос? Для чего Вы живете? Какую цель преследуете? Эти женщины прекрасны и, наверняка, они знают теперь, или знали ранее для чего жизнь свою продолжают.
Ответ. Улия всегда искала ответы на странные вопросы. Царица ухмыльнулась, обрисовав более хищную улыбку, как у волка, что поймал большого лося и утолил свой голод.
Светлоликая, когда каждый из нас выбирает касту, по-своему он уже выбирает свое предназначение, но полностью никогда не знает. Ремесленницы выбирают мир, готовят для воинов кольчугу и одежду, утварь для дома. Всю свою жизнь они учатся и совершенствуются в этих обыденных и простых, но в то же время уникальных делах в ведении мирной жизни, заботы о гутах и более взрослых детях. О наших дочерях. Мне же это, пожалуй, никогда не достичь. Воины выбирают клинок по разным причинам. Кто-то потерял родителей и выбрал сражение, кто-то рвется в бой с пламенем и яростью в сердце, а кто-то потому, что не умеет иначе жить. Кто-то крепок с детства, кто-то просто вырос в семье воинов и не представляет как это жить без риска умереть в один миг.
Огненная притихла, взглядом остановившись на лошадях. Траву мерно покачивал ветер, а в свою очередь зеленые побеги поедали их мягкие губы. Гриву шкодливо трепали пальцы переменчивой, а животные в свою очередь отступали вперед или стряхивали тугими шеями под таким ощущением.
Но другое дело царицы. Когда становишься ей, то теряешь былую беззаботность. Стоять в ответе за всех это не идти в бой с мечом ради себя, ради клана. Это не вести свое подразделение, не оглядываясь на Ястребиных сестер, не оглядываясь на Дышащих Пламенем. В этом случае и цель твоя сводится ко всем жизням клана, порой теряется в их. Пожалуй, именно так и жили мы, именно в этих делах я потеряла осознание, что моя женщина это женщина, желающая любви, тогда она стала Неверной, а позже и осталась только в истории.
Взгляд царицы вернулся от табуна к Улии и в нем едва ли можно было уловить что-то прежнее от той смешливости.
Здесь, в обители Великой, может казаться, что у всех свое предназначение, но, пожалуй, мы все его строим сами. От каждого выбора и шага к новому. Лишь в одном оно одинаково и определено служить во славу Великих, что приняли нас в свои объятия, приняли, как своих дочерей и дают сил для жизни, пока им это угодно.
Дорэль остановилась у озера, плененная его красотой. Прозрачная вода отражала всё, что было и всё чего не было. Желания и страхи дурфы явились ей в чистоте и такой ужасающей спокойности водной глади, которую можно было бы сравнить со слезой младенца. Картины, что возникали перед крылатой радовали и пугали, оставляя рубцы и залечивая их мгновенно. Нескончаемый круг рождения и смерти, начала и конца всего дорогого и такого греющего душу и сердце принцессы.
Ветер нашептывал песни, казалось, усыпляя разум и подталкивая к тому, чтобы позабыть все горести мира этого. Ужасное ощущение повторения событий произошедших когда-то давно, казавшихся теперь простым отголоском покидающего разума. Дорэль присела на колени, подползая все ближе к зеркалу разума, наклонившись совсем уж низко, готовая упасть туда.
В мечты, в беззаботное прошлое с подругой детства, в прекрасное будущее с Порывистой, избегая настоящего, одинокого и удручающего. Но что-то удерживало. Сильно держало за руку, не позволяя окунуться в воду. Поддаться соблазну и позабыться в том, чего хотело безумно сердце, стук которого начал отдаваться в висках, возвращая сознание и душу в тело, в реальность.
Такое уже бывало однажды с юной принцессой. Точно также, но вместо Аэль тогда другая была в видениях, другая затягивала в омут. Тот случай был при первом проходе за Врата. Тогда Дорэль чуть не потерялась на ближайшую вечность, только за руку Рефаль удержала. Но кто же сейчас это сделал? Кто спас от беспамятства?
Принцесса с ужасом отпрянула от озера, отползая дальше и осматриваясь теперь испуганно по сторонам, но взгляду лишь леса были видны с необъятными стволами и макушками, небеса пронзающими. Что не сказать о запястье, на котором виднелся след красный от руки и четко выделяющихся пальцев. Красный след обязательно посинеет и ещё долго о себе будет напоминать, а пока принцесса решила поторопиться и найти более дружелюбное место, где не захочется остаться навсегда и бросить всё, забыв близких и родных.
Путь лежал через тонкие тропинки, идущие между лесом и лугом. Цветы. Первое, что отвлекало внимание запахи. Немного приглушенные и сухие справа, а слева нежные, слегка горьковатые, глубокие, терпкие и туманные. Множество ароматов смешивалось, создавая огромный букет, где не различить один цветок от другого, не говоря уже о многообразии цветов. Красные, желтые, голубые, фиолетовые и белые. Сплошной ковер из цветов и трав, колышущийся от малейшего дуновения ветерка. Ласковое солнце, что теплом и светом своим оберегало и показывало путь. Дорэль совсем ничего прошла. Что же дальше? Когда пройдет этот нескончаемый лес и бескрайние поля? Возможно ли их пройти вообще?
Эй! Что ты здесь забыла?!
Послышался незнакомый недовольный голос и довольно близко. Не прошла Дорэль и трех шагов, как из зарослей цветов показалась розововласая головка. Длинные волосы спадали с плеч, тонкие, но со здоровым блеском. Они струились вниз, скрываясь в зелени ковра растительности. Яркие синие, будто море, глаза, глубокие и дикие. Вздернутый вверх своенравный носик, а под ним, в недовольном выражении, сложенные, бледные, как и волосы розовые пухлые губы. Выраженные скулы, но при этом мягкий овал лица, а все завершал подбородок с ямочкой.
Необычная внешность, даже и не понять к какому клану отнести такую баргустку. Белый наряд оказался перекрещен на груди и затянут совсем не по ремесленнически, вместо завершения платья виднелись широкие штаны и на поясе по левую и по правую сторону обозначились рукояти маленьких клинков архонов. Локти рук девушки также оказались перебинтованы, а когда удивлению еще большему тело покрывали сверкающие узоры меток богинь, что даже у жриц не так ярко выделялись, мерцали постоянно, как только у Аэль прежде сверкала метка богини во лбу. Тело у этой таинственной бескрылой не было похоже на воинское, больно худые руки с чуть-чуть выступающими мышцами до локотка и плечевых. Девушка грозно пронзительно смотрела на дурфу и сделала шаг навстречу.
Это мое место отдыха. Ты что здесь забыла? Пришла от реки Глаз Помнящей? Тебе что, не сказали, что нельзя?
Решила отчитать дурфу воинственная баргустка раньше налаживания контакта. Дык еще и за запястье схватила, потащив за собой куда-то. Вблизи то стало заметно, что даже через одежду просвечивали узоры, далекие от тех, которые принадлежат жрицам, а еще то, что волосы баргустки достигают колен, и что поступь у той далеко не воинская, а женственная и плавная.