Огненноликая обратила свой взгляд к глазам Верховной царицы и переступив с ноги на ногу, опустилась рядом на пол, возложив руки на свои колени. Как и прежде, эта суровая позиция, как при медитации воинов. Невольно Анор улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Спустя долгие годы, которые обратились в периоды, между встречами, все оставалось как прежде. Разве что суровость менялась.
Порой Фаврир оказывалась отягощена думами о тактике и жизни своих дочерей клана Огня и тогда напоминала взъерошенного филина, порой казалась угрюмой и отстраненной, а в период, когда выяснилось, что ее женщина Неверная, в глазах царицы, ровной и сильной, пролегла неуверенность от терзаний.
Исполнить волю и казнить ее, или же отречься от поста кажется, Фаврир пошла бы на последнее даже, чтобы сохранить жизнь той, кого полюбила и нашла в ней свет своей жизни. С ее уходом в подруге Анор пролегла непроглядная скорбь, но в отличии от юной царицы Воздуха, Фаврир нельзя было заставить пройти этот обряд. Ее дух не принимал этого, ее разум не принимал и ни одна жрица, ни десяток, не смогли бы одолеть тот омут боли, что заволок душу царицы.
Теперь же он ушел. Иссох. И в ее глазах снова играло любопытство и блеск, как в те времена, когда Анор впервые встретилась с одной из старейших цариц, будучи еще юной воительницей клана Воздуха. Все это наводило на определенный виток мыслей Великую, но Анор едва ли отражала смысл дум в своем лике.
Я бы хотела попросить тебя возглавить ряды баргустов при посещении запретного города. Только с тобой и твоим опытом, Фаврир, я могу быть уверена, что дочери мои уцелеют и вернутся, а древняя беда не повторится вновь. Я знаю, что клан Огня уже ослаб в войне, но все-таки прошу это сделать. Можешь отобрать дочерей, что служат в этих землях, ради исполнения воли моей. Да будет так.
Фаврир выслушала речь царицы и кивнула.
Я исполню твою волю с помощью Яростной. Она не оставила свой клан, как и свою царицу. Но ты ведь желала поговорить, Анор. Как поживает Цераэль? У вас все в порядке?
Светловолосая на слова дочери огня прикрыла глаза, а брови немногим нахмурила.
Ушла она, Фаврир, но не от меня в жрицы, а из своей касты. Трижды мы ругались с Верховной жрицей и все-таки на это закрыли глаза.
Огненная нахмурила брови, так, что они нависли, как две тени над глазами.
И в какие же ряды она примкнула? Не теневых же ведьм, надеюсь?
Анор покачала головой, отведя взгляд к окну, в котором открывался вид на небо ясное.
Нет, в касту воительниц.
Верховная царица стихла. Фаврир проследила за взглядом ее, а потом обратилась к подруге вновь.
Стало быть мечи? Но ведь Великой царице запрещено сражаться и проливать кровь, ежели бой не за жизнь собственную.
Анор улыбнулась уголками губ, вытянув руку, на которую видимым жгутом протянулся поток ветра и оплел ее, шевеля тонкую ткань одеяния.
Такова ее воля. Пристало ли мне перечить капризам той, что соглашается с моими собственными?
Фаврир приподняла брови вверх, присматриваясь недоверчиво к царице, а во взгляде, коим удостоили, плескались блики теплого смеха.
И то верно. Ну-с, прошу разрешения, Царица Великая, отбыть. Нашим крылатым подругам нужно показать все, за одно и объяснить куда ходить нежелательно.
Фаврир поднялась и направилась к выходу из укрытия Верховной царицы, как услышала вновь голос.
Не разрешаю. Ответь на мой вопрос, а потом пойдешь.
Фаврир замерла, напрягшись. Как показывала практика, Анор не бывала настойчивой, если не желает ответа в лоб. Голос царицы звучал строго и непреклонно.
Что тебя связывает с царицей Воздуха, Фаврир?
Огненная остановилась, а рука удерживавшая ткань, опустилась вниз. Взгляд огненных глаз устремился к серым глазам царицы, вступив в борьбу гнева и непреклонности. Не мигая, обе не уступали друг другу.
Я не ношу поверхностных иллюзий, Анор, но и не связана с ней ничем, кроме воинского долга и опыта. Пока что это все.
Верховная царица не сводила глаз от глаз своей подруги, выискивая хотя бы один признак того, что это не так. Мерно плясало пламя в чашах перед тканью. Ветер замер перед полотном, будто само время. Прошла целая вечность, прежде чем последовал кивок.
Свободна.
Светловолосая отвернулась, а Фаврир стрелой убралась из зала Верховной царицы. Общение с подругой и раньше было стоящим, но теперь ответ приходилось держать даже тогда, когда не хотелось. Почти рыча в мыслях от этого условия, ровным счетом и потому, как слишком многое замечали иные, Фаврир так и нашла по коридорчику знакомую фигуру, нагнав Улию уже у схода на землю.
Прошу за мной, светлоликая посол, позвольте быть вашим сопровождающим. Здесь можно заблудиться в первый раз, впрочем, как и перепутать все на свете.
Мягкая улыбка, которая сменила хищный привычный оскал.
Улия собиралась уже пойти дальше, но её остановил знакомый голос царицы Огненной, которая так любезно предложила свою помощь.
Я была бы очень благодарна Вам, царица, перспектива потеряться в этих местах едва ли радует меня.
Блондинка слабо улыбнулась, а речь её была, как и всегда плавной, мелодичной и не акцентирующей внимание на каких-либо словах, дипломатичность и спокойное выражение лица и рук, сложенных за спиной, делающих позу и весь внешний вид её слегка скучающими.
Царица повела вперед к тропке в город, где слева журчала речка, впереди виднелись множество крыш деревянных домов, а повсюду встречались баргусты в белых одеяниях. Белый цвет не только клана воздуха, чисто белый цвет Верховной царицы. И это было легко понять по окружению, по полотнам, что обдувал ветер и прогревало солнце.
В стороне золотилось поле, а дальше по реке работала мельница и молола муку для хлебов. Удивительным оказалось и то, что среди этих домов встречались сугубо ремесленницы и беременные. Фаврир поклонилась двум проходящим баргусткам, чьи животы уже обозначились значительно через ткань. Женщины улыбнулись и произнесли приветствия во славу Великой.
Воинам здесь ходить нельзя, если, конечно, они не навещают своих женщин, что пришли за благословением к жрицам и пожить в священных землях. Я покажу потом, где останавливаются воины, впрочем, где остановимся и мы.
Фаврир пошла дальше по дороге, продолжая поклоны в пояс проходящим мимо обремененным новой жизнью женщинам. Улочки казались спокойными, очень тихими, не смотря на оживленную работу. А еще улыбки на лицах. Казалось, не было ни одного лица без нее. За растянувшимся городом выступил луг. На нем молоденькая баргустка выпасала огромный табун рослых разномастных мускулистых лошадей.
С ними были и жеребята, которые резвились в стороне. Сбоку от селения, где луг уходил зеленью к горизонту и лесу, тянулась тропа к еще одному становищу, возвысившемуся в несколько этажей срубовых домов. Здесь издали можно было увидеть площадку пред зданиями справа, где мелькали силуэты.
Какими же Вы тут судьбами, Царица? Не ожидала Вас встретить так скоро после расставания.
Медленно шагая за Фаврир, Улия успевала осматривать местность, думать о совершенно сторонних вещах и беседовать с сопровождающей. Взору открывались прекрасные картины. Можно ли было считать весь быт баргустов таким же размеренным и радостным? Это место напоминало ей своей энергией обитель прошлых цариц Дурф.
Такие же высокие деревья, которые следили за историей дольше, чем кто-либо. Дома, созданные силами тех, кто был ближе всего к предкам. Первые дурфы, которые положили начало для жизни и смерти, развязав войну многовековую с теми, с кем должны были держаться вместе с самого низвержения из Поднебесного города.
Долг одной из старших. Или же обязанность старейших цариц сопровождать новых на встречу с Великой. Грубо говоря, на свержении царицы и признании в лице клана все не заканчивается.
Охотно поведала Фаврир, позволяя периодически себе обходиться менее глубокими поклонами, что в ином случае и дерзостью восприняли, но ведь пред лицами женщин была царица Огня, а не простая воительница.