Не трогай!
Менд выпрямился и пожал плечами. Ему не было дела до чужих воспоминаний. Сын палача лишь хотел загладить вину за произошедшее с новым егерем и его племянником.
Теперь у меня новая жизнь, дочь егеря бережно баюкала куклу, поглаживая её по растрёпанным соломенным волосам. Я не буду цепляться за старую.
Сын палача взглянул на солнце, лениво плывущее в безоблачном небе. Скоро полдень. У него есть дела.
Мне пора в город. Если старая жизнь снова напомнит о себе, заходи, он развернулся и двинулся к сходящимся у края поляны деревьям.
Я с тобой, окликнула его девушка, до сих пор баюкавшая куклу. Менд не противился. Лучше ощущать рядом с собой живого человека, чем безмолвный лес. После полудня компанию ему составит лишь труп, болтающийся на верёвке.
***
Миновав предместья и ворота Молящегося, сын палача и его спутница вернулись в столицу. Город бурлил и возбуждённо шумел, будто река Эльтерея, которая пересекала его. Девушка молчала, иногда бросая угрюмые взгляды на массивную фигуру Менда.
Они уже покидали благополучные улицы Дома Службы, где располагались уходящие к небу башни лордов и леди Гербов и проходили через внутренние ворота к Дому Дыма, где должна была состояться казнь, когда на дороге началась суета: послышались крики и стук копыт, люди поспешно убирались с пути приближающегося кортежа. Казалось, даже вездесущий запах конской мочи и нечистот спешил укрыться от процессии.
Лорд Гербов! летел над головами радостный шёпот, а черты девушки заострились и похолодели. Золочёный паланкин плыл мимо, четверо всадников теснили с дороги нерасторопных зевак.
Внезапно в воздухе будто натянули невидимую нить. Согбенные носильщики остановились. Один из всадников, на алом плаще которого была изображена раскрытая ладонь в латной рукавице, сжимавшей синее пламя, наклонился к пологу. Кивнув невидимому собеседнику он, пришпорив коня, подъехал к Менду.
Эй ты! Ты ведь палач из братства Погребения? Подойди, лорд хочет с тобой поговорить.
Девушка заворожённо смотрела на застывший среди людского потока паланкин и чёрную латную перчатку на алом фоне. Стража ощетинилась обнаженными клинками, готовая в любой момент пустить их в ход. В глазах спутницы Менда начинал разгораться гнев, но она стояла на месте, продолжая смотреть на гербовый полог.
Когда юноша двинулся в сторону паланкина, она вдруг сорвалась с места и последовала за ним. Солдаты было хотели оттолкнуть её, но, посмотрев на рослую фигуру палача, расступились. Один из всадников спешился и замер у полога. Он остановил Менда и девушку, рявкнул на шепчущуюся толпу и, презрительно растягивая слова, произнёс:
Лорд благородный и щедрый человек, он охотно помогает сервусам, живя по заветам Скорбящего. Однако это не значит, что чернь может проявлять неуважение, лоснящееся молодое лицо стражника презрительно скривилось, Вряд ли вы раньше разговаривали с благословенной особой, поэтому вот что: не следует поднимать глаза и встречаться взглядом с лордом, ладони держать открытыми и молчать, пока лорд не изволит задать вам вопрос
Довольно! Мастер Менд, прошу, подойдите ближе.
Рука в белоснежной перчатке сделала нетерпеливый жест, и Менду почудилось, что он уже слышал голос лорда. Он обошёл воина и заглянул за расшитый полог паланкина.
Мы ещё не встречались, но меня уже представил мой герб. Что до тебя
Лорд продолжал говорить, но юноша уже не слышал слов на него неожиданно обрушилось прошлое. Он вновь стоял у дверей зала в соборе Погребения. Тогда он ждал, что отца оправдают. Запахи, ощущения, образы смешиваются: несвежее дыхание Ориса, громкий голос эклессиара, утренний холод тюремной решётки, алая улыбка понтификара, безумие в глазах толпы и накрывающий всё запах смерти. А затем, множество образов спустя, мрачные катакомбы под заброшенным погостом. Снисходительный вопрос лорда рыболовным крючком впился в Менда и вытянул из воспоминаний на поверхность.
Однако я смотрю, ты не один, а с девой. Кто она? лорд недоумённо нахмурился. Глаз из цветного стекла поблескивал в полумраке паланкина.
Она дочь егеря, я помогаю ей, Менд почувствовал, как девушка приободрилась после его слов.
И в чём же ты ей помогаешь?
Лорд ждал ответа, нетерпеливо постукивая пальцами в белой перчатке по щеке. Спину юноши обжёг пылающий взгляд дочери егеря. Его ответа ждала и она.
Егерь был невиновен, и я помогаю восстановить справедливость, солнце, почти воцарившееся в зените, золотило кожу сына палача теплом улыбки девушки. Похоже, сказанное Мендом, развеселило человека в паланкине:
Какое недоверие к божественному суду! Впечатляет. Да, вижу, ты проявляешь рвение во имя справедливости, а не правосудия. Ради той же справедливости вынужден напомнить, что вина моего егеря была доказана ещё до вашей с ним встречи в подвалах братства тем, что нашли в его доме.
Мне не нравится этот разговор, холодно произнёс Менд. Известие о том, что егерь принадлежал Дералю, ошарашило. Тогда, в подземелье, ему просто сказали, что егерь попался на браконьерстве в лесах своего господина, а Менду не было дела до того, кому из лордов тот перешёл дорогу. Да и сам Дирус больше пёкся о дочери и не упоминал Нихилуса. Сын палача услышал шорох парчи, когда лорд Гербов пожал плечами:
Мой егерь был преступником, браконьером. Это бесспорно. И повесил ты его по закону. Это было справедливо, Менд загривком чувствовал раздражение, которому лорд Дераль не позволял прорываться в словах и тоне. Нихилус казнил бы и за меньшую дерзость, но юноша чувствовал, что он сдерживается из-за их ночной встречи.
Слова лорда заставили девушку дёрнуться, будто от пощёчины, но Нихилус даже не посмотрел на дочь, лишившуюся отца по его вине. Он вновь обратился к Менду:
Так или иначе, хорошо, что мы встретились. Я собирался пригласить тебя в свою башню.
Меня? Зачем?
В башне Герба Дераль есть библиотека. Её главный зал я открыл для сервусов. Как и для сервусов, он будет открыт для тебя завтра. Буду рад обсудить ряд насущных проблем с палачом братства. Надеюсь, ты примешь приглашение, лорд ненавязчиво выделил паузой последнее слово, будто показывая, что Менд волен поступать, как ему угодно. В этих словах нет ни надежды, ни сомнения. Лишь приказ того, кто всю жизнь повелевал простым людом. Внутри мягких, шёлковых слов затаилась острая сталь.
Юноша молча кивнул. Слова были не нужны. Вокруг замерли воины с обнажённым оружием, с обочин таращились зеваки, и никто не ждал от него ничего, кроме согласия. Лорд милостиво улыбнулся и вновь махнул рукой в белой перчатке. Охрана тут же оттеснила Менда от паланкина, слуги вновь взвалили ношу на плечи, кивком поблагодарив юношу за передышку. Кортеж готовился было тронуться, когда из-за полога снова показалась рука в перчатке.
Девица. Твой отец долго служил мне. Считай это его последним жалованьем. Трать его мудро. Или справедливо, если угодно.
В воздух взмыл увесистый кошелёк. Девушка не пыталась поймать его, и мешочек, зазвенев, упал в грязь.
Тебе повезло, сказал Менд и вздохнул с облегчением.
Девушка посмотрела на него, а затем на лежащий кошель, будто тот был дорожной пылью. Она покачала головой и прошептала:
Пытается откупиться, заставить замолчать совесть. Пусть мучается дальше, я не возьму его деньги! Пусть грех вины изъест его душу! твёрдый тон, но Менд видел в глаза муку. Юноша понимал, как сильно ей нужны были деньги, но дочь егеря уже отвернулась, встречаясь взглядом с жадными глазами сервусов в толпе. Они не ринулись за кошельком только благодаря устрашающей палаческой фигуре.
Нет, ты возьмёшь их! Менд поднял кошелёк и протянул девушке.
«Как объяснить, что лорд откупается от меня? Что эти деньги помогут тебе выжить. Твой отец хотел, чтобы ты жила» юноша пытался придумать что-нибудь мудрое, но слова не шли на ум.
Однако угроза в голосе сработала и без слов. Вздрогнув, девушка посмотрела на Менда, затем опустила глаза на кошелёк, который он вложил ей в руку. Сжала побелевшие от напряжения пальцы.