Слава, С-л-ава-ва!!! подхватило тысячекратное эхо и швырнуло нас в темную прохладу под трибуной, где приходили в себя участники праздничного действа.
Мы долго еще ликовали, дыша гипнотическим эфиром, и пьянящий кислород наполнял грудную клетку чем-то горячим и светлым. Он струился по венам вниз, забираясь в такие уголки, что я кинулся в комнату, где мы с Веткой выдавали портреты, остудиться потоком воды из холодного шланга.
Андрей, прикрути воду, у меня еле течет.
Полтавцева склонилась у крана, подставляя брызгам шею и плечи. Легкое платье Ветки уже намочили холодные струи. Лицо ее держало отблеск знакомого безумия, дыхание резало слова, глаза горели.
Я машинально задвинул засов и, подойдя к склоненной фигуре, положил ее руку на маховик вентиля.
То, что Ветка оделась наспех, я ощутил, когда схватил ее сзади. Казалось, что в меня сунули паровой котел, и он сейчас взорвется, если не выпустить пар.
Ветка
Что-о?
Я прижал ее к себе. Ветка охнула, но лишь крепче уцепила вентиль, выгибая спину. И тут оборвался шланг.
Резиновая сволочь окатила нас водой, напрочь убивая холодным потоком внезапное помрачение нахлынувшей страсти.
Сколько-то еще поплавал туман в глазах, потом где-то рядом загомонили, и взаимное притяжение ослабло. А когда шум перешел в топот, пропало окончательно.
Бред какой-то, сдавлено бросила Ветка и, зажмурившись, замотала головой.
Ты негодяй, добавила она, накинув полотенце на шею. Не ожидала от тебя, Саблин, подобного свинства.
Я сам от себя не ожидал.
Дурманящая пелена окончательно уползла прочь, оставляя меня тет-а-тет с Веткой и совестью.
Ты, Ветка, прости меня, а?
Полтавцева грустно ударила по вислому шлангу и тот закачался. Ветка прыснула:
Донжуан!
Советочка
Иди уж, герой.
Я просительно улыбнулся, и быстро поцеловал ее в щеку.
Иди отсюда, а то побью!
Хорошая все-таки она девчонка.
Мы знались с малолетства, когда Ветка еще гацала на детской площадке в дурацкой панаме. И потом, после возвращения в Питер, и когда училисья в универе, она в институте Крупскойдружили И на тебечуть не это самое, друг друга.
Бежать! Бежать прочь, пока не сгорел со стыда.
Ты, кстати, от Далматовой тогда целый ушел? А то она так посмотрела
Как?
Ветка медленно повернула голову, поправляя полотенце на длинной белой шее.
Слушай, друг любезный, а у тебя с Астрой не шуры-муры часом?
Я невесело покачал головой.
Не, Ветка, у нее ухажер в Питере есть. На блатного похож, с фиксой.
Ероха, что ли? Полтавцева с непонятным смешком махнула рукой. Тоже мне кавалергопота Заохтинская.
Ветка отошла в угол и, спрятавшись за шкафом, стала переодеваться.
Так, а чего он сюда к ней ездит?
Из-за шкафа донеслось:
Ну, ездит и ездит. Там другое вообще
А с кем она тогда?
Полтавцева зашуршала чем-то, отзываясь:
Да ни с кем! Аська такая, знаешь, «принцесса нездешняя». Вроде с виду нормальная девка, а насчет всякого-такого
Шорох разнообразился надсадным скрипом дверцы, вслед за которым послышалось Веткино чертыхание:
Саблин, там это нигде ничего не лежит?
Что не лежит?
Ну Полтавцева зашипела. Бюстгальтер.
Интимная деталь обнаружилась под сумкой возле маленького зеркала.
А чего он большой такой?
Убью гада, погрозилась Ветка и скоро вышла, поправляя горошистое платье. В сочетании с только что подсмотренным, была она просто чудесна в этом пахнувшем летней зеленью наряде, и досадно стало, что не могу я в нее влюбиться.
Ветка, а у тебя есть кто?
Она, чуть согнувшись, поправляла в зеркале что-то на голове, косясь в мою сторону:
Леша есть, Емельянов.
А-а, это худой такой, как глист!
Сам ты глист. Лешик, между прочим, боксер-разрядник. У самого Осечкина тренируется. И растет над собой в плане культуры, в отличие от некоторых Ветка достала тюбик с помадой, но подумав, спрятала его обратно в сумку. Ты вот на Далматову заглядываешься, я поняла уже. А если она вся такая принцесса, следовательно, ей нужен кто?
Принц!
Правильно. А ты, Саблин, при всем моем к тебе расположении, Ветка критически оглядела меня с ног до головы. На принца никак не тянешь.
Раскритикованный Полтавцевой в пух и прах, я, тем не менее, открыл ей дверь и мы пошли по коридору, ведущему прямо за стадион.
* * *
Авдей! Авдей! орал конопатый шибздик, нетерпеливо подскакивая на левой ноге. Авдей, опоздаем!
Кусты невдалеке зашуршали и какой-то пацан, видимо, этот самый Авдей, выбежал на песчаную дорожку, застегивая ремень. Конопатый торопил:
Быстрей ты, скоро бег с препятствиями начнется.
Бежали работницы канатной фабрики. Лица их скрывали противогазы, но болельщиков это мало тревожило. Девки были молодыми и здоровыми, бежали на совесть и мужики поддерживали красавиц так бурно, что поломали несколько досок деревянных трибун.
М-да, неплохо. Я задымил в ожидании следующих «скачек».
Любуешься? Голос Степы, моего соседа по комнате, скользнул в паузу аплодисментов.
Есть чем.
Да Слушай, Андрюха, тут патроны давали. Гадость редкая. Мало того, что порох никакой, еще и гильзы железные.
А ты их смазывай.
Да мажу я, а толку нет.
Тряпочкой попробуй. Тряпочку намочи в ружейном масле и три. Главное, чтоб не салом. На сало разная дрянь липнет, винтовку испортишь.
Попробую, спасибо. Степа стрельнул папиросу и, чиркая длинной спичкой, выдавил:Слышь, тут дело такое Ну, в общем, это спичка все не загоралась и он сломал ее, выкинув вместе с папиросой. Словом, треп идет, что вы там с одной подругой будто бы Степа хлопнул пятерней по сжатым в трубку пальцам.
Ты че?
Я только разговор передаю.
Да меня с Варькой и не видел никто, кроме тебя и Зеленого.
Какая Варька! На тебя Далматову списывают. Комсорг, как ошпаренный, бегаетбытовое, мол, разложение. Ты вроде как пьянствовал с ней, ну и всякое там Жуков пряник еще тот, так чтобудь готов.
Всегда готов.
С Юрочкой у меня были давние счеты. В Ленинграде он работал литейщиком на машзаводе «Вперед» и был в цеху не освобожденным комсоргом. Видимо, имелась у Жукова сильная тяга к умственному труду на общественном поприще. А образования не было. Вот и пнулся Юрочка, стараясь получить место у конторки. Членствовал во всевозможных бюро, добросовестно выявлял вредителей на собраниях, пролезал на всякие там инструктивные совещания и, наверное, маму родную поменял бы на благодарность в личном деле.
Здесь он тоже развил деятельность очень бурную, выискивая в повседневных мелочах следы подлой деятельности врагов социализма. Неизбежные житейские проблемы он клеймил «уродливыми отклонениями в деле соцкультфронта», неудачные стрельбы«предательством интересов вооруженного пролетариата», а что-нибудь вроде танцулек с портвейном махом заносил в «бытовое разложение».
Конечно, «бытовуха» не шпионаж в пользу Англии, но в 37-м этой гребенкой хорошо прочесали многих руководителей комсомола. А Жукову светило место в райкоме и старался мальчик за совесть. Неплохо мог замутить воду комсорг и плавал в ней жирной плотвой, копая донную грязь. Одного зацепит высланными родственниками, другогообеденным пятном на газете с речью Вождя, еще кому-нибудь устроит гнилую подсечку и устроит так, чтоб от него зависелоупасть человеку или подняться.
Большинство, понятно, избегало конфликтовать с Юрочкой. Всем хочется покоя, каждый несет за плечами торбу мелких грешков и кому в радость разжиться неприятностями, если даже сам Еделевкомполка запаса при белой как снег анкетевзят был на прицел Жуковым в «плане борьбы с канцелярским стилем руководства».
Правда, такой мамонт, как начлагеря, ему не по зубам. Герой Энзелийского десанта, ранен под Новобаязетом, грамота от ЦИК Дагестана и револьвер с именной табличкой. Да и время сейчас другое.
С ежовщиной покончено, самого предателя-наркома осудили, кажется. А во главе ЧК вождь поставил Лаврентия Павловичапреданного соратника по Кавказу.
А Юрочке наверхой как хочется! Потому и гнобит людей. Курсанты не менее нашего терпели от его выходок. Когда административный пыл комсорга охладевал, он лез в стрелково-спортивные дела. И сильно тускнел народ, когда деятель этот залезал в учебный процесс. А Юрочка брал прошлогодние невыполненные обязательства и обещал выполнить их! Уж лучше б наполнял что-нибудь большевистским содержанием Оно б все ничего, только стрельба из пулемета на лыжах зимой проводится по снегу. Чтоб, значит, лыжам было по чем ездить. А дураку и августзима, главноеотчитаться.