Понял,махинист радостно оскалил желтые зубы, дохнув таким жутким сивушным перегаром, что окажись Дирижопль птицей, вмиг бы потерял всякое управление и сверзнулся вниз. Настоятель же, как и всякий человек из его команды, был привычен к подобному запаху, поэтому лишь поморщился в ответ. А Ухарь, не теряя времени даром, нагнулся и выудил из-под стола пятилитровую бутыль «окоселовки» с двумя чарками.
Что заставило Бову нахмуриться:
Ты это прекрати, Ухарь, не до выпивки сейчас. И так весь народ от твоей «окоселовки» полег, включи-выключи, сплошь отсыпается. Не людской отсек прямо, а общественная спальня!
Понял,снова сказал Ухарь, с несколько погрустневшим видом пряча свое богатство обратно.Но насчет людей не беспокойся, моя «окоселовка» еще никому здоровья не повредила. Да и не зря в народе говорится, что Великий и Двуликий хранит детей, дудаков и пьяниц. Все будет путем.
Пивень завистливо глянул в их сторону, но работу прервать не решилсяУхарь держал его в строгости, лени и шалостей не позволял, как было когда-то в вольную бандюковскую жизнь. Впрочем, Пивень отнюдь не жалел об утерянном, так как взамен приобрел куда больше. Ведь теперь у него был свой стол и свой дом, где ему были рады, а его работа пользовалась почетом и уважениемеще бы, золушком у самого знаменитого Ухаря!
Вот как раз поэтому я и зашел, Ухарь, чтобы все было путем,заметно посуровел Бова.Ветер снаружи разыгрался не на шутку, того и гляди, что-нибудь повредит
Да неужто мы в такой темени садиться будем, пар в задницу?!ленивая расслабленность, в коей пребывал махинист до этого сообщения, мгновенно пропалаУхарь выпрямил спину и как-то весь подобрался, словно ханыга перед прыжком, даже маленькие черные глазки великана, казалось, загорелись красным отсветом.Наверняка ж корабль разобьем!
Да и я так думаю,Бова нехотя кивнул.Нет, пока летим дальше, но будь осторожен. Присматривай за топкой, чтоб открытой без дела не оставалась, не дай Олдь качнет корабль, да горюч-камень выскочит. Сам знаешьэту хреновину не потушишь, пока сама полностью не сгорит. А значит, включи-выключи, сгорим и мы вместе с ней.
Да что я, маленький, сам не скумекаю,слегка обиделся Ухарь.
Полно тебе,выражение лица Бовы смягчилось.Я с тобой просто тревогой своей делюсь, а не претензии высказываю.
А-а ну, коли так так может все-таки по чарочке?
Бова вздохнул. Вот неугомонная душа, включи-выключи.
Ежели благополучно долетим, Ухарь, мы с тобой эту бутыль вдвоем оприходуем, это я тебе твердо обещаю. А пока побереги ее. Для меня же и побереги. Договорились?
Ладно, договорились, пар в задницу,с легкой досадойс виду, но на самом деле с тайной радостью в душе согласился крайн. С Бовой Конструктором он был готов выдуть «окоселовки» сколь угодно, ради такой компании никакого здоровья не жалко. Особенно потому, что слово Бовы твердо как кремень, сказалзначит, так и будет, пусть даже весь мир треснет по всем швам, как гнилые портки.
Они немного помолчали, глядя, как Пивень продолжает шуровать в топке, время от времени то один, то другой утирая мокрое от пота лицо рукавом. Бова наслаждался теплом и гнал прочь тревожные мысли. Все будет хорошо. Потому что иначе быть не может. До сих пор ему всю жизнь везло во всех начинаниях, таким уж он уродилсясчастливчиком. Так пусть все так и остается.
Как там бандюки?вдруг спросил Ухарь, изо всех сил стараясь придать своей устрашающей усатой физии деланно безразличный вид, что получалось у него довольно плохо, так как актер из махиниста был никудышный.
Не беспокойся, не шалят.Бова усмехнулся.Мои парни за ними присматриваю. Знаю, знаю, какие мысли у тебя на уме, но не мог же я бросить их в таком гиблом месте, включи-выключи?
Не мог,с видимой неохотой согласился Ухарь.
Кстати, а ты ведь с Хитруном за все время так словом и не перемолвился. Неужто так видеть его не хочешь? Он же сродственник твой?
Таких сродственников, пар им в задницу, надо в детстве в бельевом корыте топить, чтобы нормальным людям после жить не мешали Слышал я, будто к себе в команду ты Хитруна со всей ватагой приглашал. Правда ли?
Правда.Бова никогда не лгал и ничего не скрывал от своих людей, особенно ежели был задан прямой вопрос.Будто сам не знаешь, что именно из таких тертых жизнью мужиков и выходят толковые сподвижникиежели, конечно, сумеешь зажечь их своей идеей.
Ну, нет, не тот это случай,ворчливо возразил махинист.И что он тебе ответил?
Пока согласия от него я не получил. Хитрун попросил лишь вывезти его с ватагой отсюда в нормальный домен, и обещал мне и моим людям никогда препоны не чинить. Да еще обещал по дороге подумать над моим предложением.
Сдать их властям, и вся недолга. Бабок за них не меряно получить можно, пар им в задницу!
Бова заметил, как вздрогнул Пивень от таких слов, едва не опрокинув лопату с горюч-камнем на пол. И укоризненно покачал головой:
Эх ты, махинист. А где же твое человеколюбие? Сам-то ты чем после такого предложения от этих бандюков отличаешься?
Я людей не граблю,буркнул Ухарь.А они знали, на что шли, когда в бандюки подались. Их дело какое? Ограбили, пропили награбленноев острог. А эти что? Сколько уже времени безнаказанно по всем доменам куролесят!
Тут вверху распахнулся люк и вниз свесилась голова Косьмы Тихогос весьма испуганным выражением на лице:
Бова, беда!
Что такое?
Высотомер шалит! Вроде как падаем мы, и быстро падаем!
Знаешь Косьма,Бова резко встал, не на шутку рассердившись,я хоть и люблю тебя, как сына родного, но голову твою дурную тебе сейчас сверну. И язык вырву! Все-таки накликал беду, поганец ты этакий!
Голова Косьмы с испуганным возгласом исчезла.
Не останавливайтесь, пока не выясню, в чем, дело,бросил Бова уже Ухарю,смени Пивеня, коли устанет, но чтоб жар в топке был под завязку! Понял?
И, не дожидаясь ответа, понесся по лестнице наверх.
Правду сказал Косьма, ничего не напуталвидать, от порывов ветра в одной из секций гондолы образовалась брешь, выпускающая теплый газ, и стрелка высотомера неуклонно спускалась вниз. Бова досадливо крякнул. Лиха беданачало. Вот уж подлый закон мирозданиякак будешь думать о чем плохом, так непременно случится. О хорошем же думай хоть до морковкиного заговеньявсе равно не обломится, пока это хорошее сам не сделаешь, своими руками.
Рев движителя усилилсяУхарь исправно выполнял указание прибавить жару. Стрелка высотомера на миг замерла, но потом, хоть и гораздо медленнее, снова поползла вниз. Значит, брешь была немаленькой. А дальше и того хуже может случитьсяотыскав слабое место, ветер может всю секцию многошара разметать в клочья.
Что делать, настоятель?испуганно спросил Косьма, выглядывая из-за плеча склонившегося над приборной доской Бовы.
Что делать, что делатьБова решительно выпрямился и буркнул:Балласт скидывать, вот что делать будем!
Да откуда ж у нас балласт?
Бова окинул Косьму нехорошим взглядом и непонятно пояснил:
И тебя в том числе, Косьма, ежели придется, лишь бы корабль спасти.
Как это?манг икнул, вытаращив глаза.
Но Бова Конструктор, не обращая на него внимания, быстрым шагом прошел сквозь запасник к отсеку для седунов и, рывком распахнув дверцу, окинул помещение быстрым цепким взглядом. Все его новые седуны и большая часть команды безмятежно дрыхли после «окоселовки», кто на лавках, а кто и прямо на полу, причем Благуша не упустил случая полежать в обнимку с Минутой. Остальные из команды вяло перебрасывались за столом в картинки, а двое дюжих молодцов охраняли бандюков, усаженных в правом дальнем углу отдельной группой. Из них, кстати, не спал только Хитрун. И Скалец. Ватамана «окоселовка» не брала, а Красавчик пребывал в полном отрубе, что трудно было назвать обычным сном. Дождавшись, когда лица бодрствующих повернутся к нему и изобразят должное внимание, что было непросто во хмелю, все еще бродившем в головах, Бова жестко проговорил:
У меня для вас неприятная новость, парни. Мы падаем, и поделать с этим я ничего не могу. Ежели удастся посадить Дирижопльзначит, посажу. Ежели нет В общем, и так ясно. Сперва, включи-выключи, придется спрыгнуть только некоторым. Ежели и это не поможетпрыгать придется всем. И надеюсь, летучих шаров достанется каждому из нас.