Впрочем, расхаживать по рядам это обстоятельство ему ничуть не мешало.
Служебная алебарда с широким полукруглым лезвием, надраенным до зеркального блеска, придерживаемая за нижний конец древка могучей дланью, важно лежала поперек плеча Обормота. И разночинный базарный люд едва успевал отскакивать или пригибаться, когда стражник, неторопливо вышагивая, куда-нибудь поворачивался, тем самым подстригая острым лезвием воздух за широкой спиной и грозя кому-нибудь снести голову. Впрочем, уворачивался народ привычно, даже особенно не замечая сей напасти, так как по-другому стража свое орудие труда и не нашивала, и сколько помнили старики, всегда так было. А что привычно, то и досады особой не вызывает.
А уж тем более таких мелочей за собой не замечал сам Обормот, лично полагавший себя доброй и наивной душой, недостаточно строго выполняющей свои служебные обязанности. Поэтому алебарду он таскал с собой постоянно, даже в свободное от службы время, и народ, можно сказать, гонял чуть ли не круглосуточно.
Подгребая к одному из торговых рядов, заваленным разными диковинками, Обормот громко топал пудовыми сапогами и решал про себя сложную проблему. Вот она: то ли в трактир заглянуть, чаркой угоститься, то ли штраф с кого для успокоения души содрать, а за чтовсегда найдется, то ли сразу домой, к жинке под теплый и мягкий бок податься.
Тут-то он и увидел в суетящейся толпе своего нового знакомца из славов.
Ага!радостно гаркнул Обормот, причем гаркнул с такой силой, что народ вокруг него словно ураганом разметало в разные стороны, а некоторые от внезапного испуга даже за прилавки попрыгали, как матросы за борт с тонущего корабля.Кого я это вижу, халваш-балваш, не своего ли другана Благушу?!
И устремился к нему, раскрыв ведмежьи объятия.
Слав хмыкнул, выходя на дистанцию прямого сближения, ловко уклонился от алебарды, сверкающей в правой руке стражника, и они немного помяли друг другу бока, обнимаясь,здоров был собой слав, не слабее его, манга. Затем, весьма довольные собой, расступились, и стражник окинул торгаша более внимательным взглядом. Для Роси Благуша одет был привычнокрасный, расписанный золоченой вязью армяк, синие плисовые штанцы, да крепкие яловые сапоги, блестевшие от черного дегтя.
Куда это ты опять намылился, на ночь-то глядя?с неподдельным интересом пробасил Обормот в свою черную бороду, спутанные и буйные заросли которой победно поднимались едва ли не до самых глаз.Да еще вырядился, как на свиданку, во все новенькое, как с иголочки, а, халваш-балваш?
Почти в яблочко, Обормот, оторви и выбрось,еще шире, но вместе с тем уже несколько озабоченно ухмыльнулся Благуша.Свиданка и есть, только не простая, а деловая. Вот и спешу.
В нашем домене-то?раздрайник безотчетно поправил сползающий на нос край остроконечного шлема.А обратно как вернешься, халваш-балваш? Опять, что ли, Отказную устроишь? Нет, какая у людей интересная жизнь, завидую, халваш-балваш, по-доброму! Сплошные приключения не то, что у меняслужба, да служба! Может, и меня с собой возьмешь?
Благуша с видимым сожалением покачал головой.
Да я тут недалече, слыхал про весь «Утренние слезы»?
Ха, так там я и проживаю, халваш-балваш!от избытка чувств Обормот хрястнул древком алебарды в выложенную рифленым камнем дорожку средь рядов.Ну, раз нам по пути, бросаю все дела и еду с тобой!
Да кто ж тебя со службы отпустит?подивился Благуша.
Так я и не на службе, халваш-балваш, я так, после смены ошиваюсь
Тут наметанный глаз стражника-раздрайника зацепился за спиралямалолетнего воришку-манга, пытавшегося под шумок что-то стянуть у глазевшего на них продавца диковинок, чей прилавок стоял с правого боку. И недолго думая, ласково отвесил тому ребром ладони по тощей шее. Впрочем, и этой малой толики «доброты» хватило, чтобы спираль с воплем перелетел через прилавок и зарылся головой в сложенный там товар.
Проверь, не пропало ли чего, халваш-балваш,посоветовал Обормот все еще разевавшему рот продавцу.
Опомнившись, тот налетел на спираля коршуном и, немилосердно вывернув карманы, с торжествующим криком обнаружил свою пляжку из черного обсидиана. После чего вознамерился от всей души отвесить ему пинка под худосочный зад, да не тут-то было. Малец вывернулся ужом, снова перескочил через прилавок и понесся вдоль рядов так, что только босые пятки засверкали, и ветер засвистел.
А говоришь, не на службе,пробормотал Благуша, задумчиво уставившись на пляжку в руках продавца.
Да это я так, по привычкеманг вдруг нахмурился и поправил коротким, намозоленным от воинских упражнений пальцем край шлема, снова норовивший сползти на нос.Иль тебе моя компания не по нраву, халваш-балваш? Так ты скажи, не стесняйся, я мешать тебе в личных делах не собираюсь и никакой обиды на тебя держать не буду.
Да ты что, Обормот, друган, да я завсегда твоей компании рад, оторви и выбрось!Благуша слегка растерялся от такого обвинения.Встреча там у меня с Минутой, в твоей веси, деловая, конечно, как и говорил, но кто мешает нам по пути побалакать по душам? И вот что, друган, помнишь пляжку бодряка, что мне подарил перед Отказной, когда я в беде был?
Ну?
Слав выдернул пляжку у продавца диковинок из пальцев, заплатил, не торгуясь, положенное количество бабок, и протянул стражнику.
Вот, держи, оторви и выбрось.
Что это ты мне возвратку делаешь,возмутился стражник,я тебе не одалживал, а дарил!
Да какая же это возвратка! Я ж тебе ответный подарок делаю, оторви и выбрось, друган ты мой манг! Ежели б ты мне тогда не помог, разве я прибыл бы домой вовремя?
Да разве ж вовремя?несказанно поразился Обормот такому утверждению.
Еще бы! В самый нужный момент чтобы не жениться.
Проникнувшись шуткой, оба негромко, можно сказать, доверительно заржали, а вслед за ними захихикали и некоторые из окружающих зевак, из того люда, что всегда охоч до чужих разговоров. Но особо повеселиться стражник не успел. Почувствовав на своем затылке чье-то неприятное свербящее внимание, он нехотя обернулся и столкнулся взглядом с каким-то мужиком в сером армяке, по внешностииз домена Крайн. Тот стоял всего в трех шагах, позади пары обычных зевакширокоплечий, рыжеусый, с бритой против обычая наголо башкой. И было в той бесстыжей плешивости что-то нехорошее, подозрительное.
Продаю злодейские услуги!тут же нараспев прокричал усатый, продолжая хамски пялиться Обормоту в бородатое лицо.Кому руки выкрутить, гонор обломать, мошну обчистить, подходи-налетай, договор заключай!
Несколько оторопев о такой наглости, Обормот, тем не менее, быстро обрел привычную уверенность и деловито осведомился, демонстративно шевельнув мощными плечами:
А по шее?
И по шее даю!живо откликнулся нахал, широко расставив ноги и уперев кулаки в бока.Как попросишь, служивый, так и будет, слово хозяйскоезакон! Так что, дать по шее, или как?
А ну, покажь, как умеешь, халваш-балваш!стражник грозно сдвинул брови и попер на проходимца с алебардой наперевес. Народ тут же бросился врассыпную, чтобы не попасть под горячую руку, а вместе с ними дал деру и лже-плешивый. Шмыг среди прилавкови был таков. Не слишком-то храброго десятка оказался.
Где-то я эту рожу видел,остановившись, задумчиво проговорил манг, глядя ему вслед. Обернувшись, он махнул волосатой пятерней подходившему поближе Благуше.Ну, ладно, ты ж торопишься слав, верно, халваш-балваш? Пошли отседова.
Надо бы попутную телегу поймать,со странной задумчивостью проронил тот, тоже глядя вслед удравшему нахалу.До веси-то топать не близко, а мне до полночи надо поспеть.
Это мы запросто, халваш-балваш. У меня среди знакомых желающих подвезтив очередь выстраиваются. Рыльце-то у многих в пушку, а я, чай, не дудак, случаем пользоваться умею!
И они дружно пошли ловить халяву.
Глава 3, в которой коса как не уворачивалась, а нашла на камень
Можно ли купить честного человека? Купить нельзя, продатьможно.
«Апофегмы»
Нет, девица, и не упрашивай,негромко, но решительно ответил Безумный Проповедник, уставившись на Минуту исподлобья слегка выкаченными глазами.Не знамо мне то, о чем ты просишь. А что по пьянке гуторил так чего по пьянке, скатертью дорога, не нагуторишь, чего не насочинякаешь, когда язык с башкой не ладит и поперед нее поспеть торопится!