Спустя пять лет я увидел одного из той компании. Совсем был плох. Скололся. Как-то так получалось, что они попадались мне на пути. Кто-то из них сел, кто-то с собой покончил. Другой ещё серию изнасилований совершил. Никогда не задумывался, что возможно, если бы я тогда пришёл с помощью, попытался её отбить, может хотя бы после её смерти указал на них, то эти преступления можно было предотвратить. Я ничего из этого не сделал. Забыл. Всегда, когда я сталкивался с выбором и проявлял слабость, то у меня никогда не было приступов совести. Я предпочитал забывать те моменты, когда проявлял трусость. Вроде всегда понимал, что делал правильно. Зачем лезть в бой, если заранее знаешь, что его проиграешь. Но ведь и ничего не делал, чтоб этот бой выиграть. Только в этой жизни я решил перестать прятаться и забывать плохие моменты. Ещё оставалось понять, почему я так решил? Почему стал пытаться разомкнуть порочный круг.
Можно? в комнату заглянула Света.
Заходи, ответил я. Комната как бы твоя.
Я думала она замолчала на полуслове, оглядываясь по сторонам.
Что?
Что ты не выдержишь.
С собой покончу? Не дождёшься, накрываясь одеялом, ответил я.
Что ты будешь делать? Уедешь?
Властям сдамся. Утром.
Она промолчала. Я слышал, как Света ушла в душ. Слышал, как она плакала под струями воды, думая, что вода заглушит её слёзы. Не знаю, что там ныть. Всё в прошлом. Да и раньше небось с ней такое уже было. Только какого хрена я полез её защищать? Реакция на встречу с тварью? Или что-то другое? Желание держать ситуацию под контролем? А зачем мне это знать? Сделал и ладно. Завтра будут проблемы. Завтра всё будет плохо. А сегодня ещё можно насладиться удобной кроватью. Тёплым одеялом.
Света легла ко мне под бок. Я к тому времени уже задремал. Обняла ещё. Плевать. Завтра мы с ней больше не увидимся. Найдёт другого. А мне придётся за глупость отдуваться. Только что в нашей жизни глупость, а что нет? Что ценно, а что не стоит внимания? И почему нет прейскуранта, чтоб хоть как-то сориентироваться?
Я не боялся смерти, потому что уже один раз умирал. Для меня всё это было уже не в новинку. Возможно поэтому и не чувствовал страха, когда спустился утром со второго этажа. Внизу уже были городовые. Хорошо, что среди них не было брата. Они меня хотели скрутить, но мы договорились, что я пойду с ними сам. Каждый из нас понимал, что бежать некуда, а если бы я и планировал побег, то убежал бы ещё до их прихода.
Меня сопроводили до участка, где базировались городовые. Он находился неподалёку от полигона, где мы с Раей тренировались. Суд должен был быть к вечеру. Правильно, чего тянуть? Надо решать с этим быстрее. Да и мне в камере находиться не понравилось. Сырое и холодное место с двумя лавками вдоль стен и шерстяным колючим одеялом, чтоб не околеть.
Вроде нужно было думать о своей жизни, анализировать, а у меня не было никаких мыслей. До разбирательства я смотрел в стену напротив, кутаясь в одеяло. Видимо, все думы были придуманы, а новых я не придумал.
Разбирательство проходило в закрытом режиме. По хмурым лицам присутствующих было понятно, что они готовы были меня убить прямо на месте. А свидетельства Светы и второй девчонки их не очень заботят. Были убиты такие хорошие ребята! Это же горе для семей! А что эти ребята были подонками, никто об этом думать не хотел. Мне вспомнили всё, даже то, чего не было. Я слушал обвинителей и удивлялся, каким плохим человеком был на самом деле. Прям настоящий зверь. В конце мне ещё и дали сказать последнее слово. Думали я буду раскаиваться. Я их разочаровал. Никаких раскаяний я не испытывал. Если они отказывались признавать, что их детки были монстрами, то я им открыл на это глаза.
Вы говорите, что шлюхи сами виноваты, раз отказали вашим славным ребятам. Только вы забываете, что у нас нет публичного дома. Наши девушки всегда имели права выбора, а мы этот выбор уважали и не навязывали своё внимание. Хорошо, допустим, что «мальчики» перебрали и не смогли сдержаться. Избили хозяина кабака. Подрались с алкашней и захотели женского внимания. Так вы говорите? А теперь представим ситуацию, что Света и Лапа сбежали. Закрылись в комнате от этих придурков. Но погода была бы не такая отвратительная и на танцы пришли бы девчонки. Думаете ваши «мальчики» остановились бы? Усмирили свои желания? Тварям соответствующая смерть. Я может не переживу этот день, но жалеть не буду. Пусть вы меня кинете к тварям на съедение, но я буду умирать и думать, что твари на двух ногах не тронут моих сестёр и подруг. Если же мы не можем обеспечить защиту таким Светам и Лапам, то не стоит им разрешать работать в кабаках и заводить интрижки с посетителями. Чтоб никакие «мальчики» больше не теряли голову.
Можно было их ранить, заметил судья.
А потом ждать, когда они отомстят? Нет. Вы говорите об ошибке с их стороны. Но это не ошибка. Наглость и вседозволенностьэто порок. Я не вижу вины, что избавил их от этого порока, ответил я.
Ты говоришь, что они стали тварями, а сам? Хочешь сказать, что ты лучше их?
Нет. Возможно, я хуже. Они делали своё страшное дело по прихоти, а я по расчёту. Возможно, я такой же монстр, как и они. Но не мне об этом судить. Я не могу знать, как выгляжу со стороны.
Ясно. Раскаиваться ты не собираешься.
Нет.
Семнадцать лет каторги или смертная казнь. Выбирай сам, откидываясь на сидение, ответил судья.
Ему было плевать на меня. На мою жизнь. Он только выносил решения. Даже не так, он предложил выбирать мне, какое я хочу понести наказание. Тяжёлые работы, на которых мало кто проживал больше пяти лет или смерть. Смерть через мучения или от выстрела. Что я хотел? А я хотел жить. Страха перед смертью у меня не было, а вот жажда жизни никуда не делась. Всегда была надежда, что я смогу выбраться и с каторги. Может что-то случиться и я сокращу срок. Почему-то казалось, что если я перезагружу жизнь, то легче она не станет. Опять я буду стоять перед выбором, пока не сделаю именно правильный выбор. Не найду правильное решение задачи.
Каторга, ответил я.
Так тому и быть. С первым караваном отправишься на кожевенный завод, согласился судья.
Он будет жить, а мой сын выругался глава города. Чуть на меня не кинулся, но в последний момент сдержался.
Он ещё пожалеет, что в живых остался, пообещал судья. Посмотрел на меня. Ещё пожалеет.
Я слышал о каторгах. У нас их было три: шахта, кожевенный завод и хлопковые поля. Каждая, из которых имела свои особенности, но их всех объединяло одно: тяжёлые условия труда и низкий уровень выживаемости. Я, видимо, тогда находился в каком-то шоке, раз не особо расстроился приговору. Всё казалось чем-то нереальным. Да и в своей правоте я был слишком сильно уверен, чтоб сомневаться в произошедшем. А значит не верил, что судьба хотела завершить мой путь, сгноив меня на каторги
Глава 16. Путь
У каждого из нас свой путь. Раньше я не мог понять этой фразы. Каждый день на работу и с работы ехало по одной дороге большое количество людей. Даже не большое, а огромное. Тысячи человек прИезжали на машинах и автобусах по шоссе, шли вдоль него, останавливались на остановках. И для всех этих людей данная дорога была общей, но стоило кому-то свернуть с шоссе на соседнюю улицу и шоссе прекращало быть Его дорогой. Он к ней поворачивался спиной, делая выбор в отличие от других, для которых выбор ещё предстояло сделать: свернуть на ту дорогу, которая привела бы к заданной цели будь то работа, учёба, поликлиника, дом. Человек сам выбирал дорогу, по которой идти. Выбирал свой путь. У каждого он был свой, похожий и такой разный.
Я не мог понять, что в этот раз сделал не так. Почему меня мой путь привёл уж совсем в дикие места, где я никогда не стремился оказаться, а именно за решётку. Виновато в этом было моё самолюбие? Чувство вины? Желание быть сильным? Я мог спокойно уйти. Света бы пережила. Блин, ну не первый раз её имели. Так чего я полез их резать? У меня не было тяги к убийству людей, но и в тот момент, да что говорить, сейчас эти мысли никуда не делись, я посчитал своим долгом избавить окружающих от этих мерзавцев. И пусть я стал таким же, но чувства вины не было. Было и понимание, что я сделал плохую вещь, а значит за это нужно понести наказание. Всё логично, только моё поведение для меня было далеко от логики. Я его не понимал.