Ага, самый умный выискался.
Пререкания не прекращались. Усталость, злость, тяжелый переход оставили отпечаток на настроении и моральном духе отряда. Собачились все, каждый с каждым. Больше всего упреков выпало на долю Эдуарда, и это понятно, во-первых, ончужак, а во-вторых, заблудился, хоть и не признает этого. Поэтому, как только на горизонте показались дома, он поспешил распрощаться и, наплевав на усталость и надвигающуюся ночь, побрел в обратном направлении. Дальше, мол, сами, мавр свое дело сделалмавр может удалиться.
Маленькая деревушка всего восемь дворов и деревянная церквушка. При виде незнакомцев, вышедших из леса, двое стариков, игравших в карты, насторожились. Один из них подскочил и побежал во двор, видимо звать мужиков, а второй, постарше и с бородой поокладистей, выступил навстречу.
Чего надо? крикнул старикан.
На постой идем, стол готовь, донеслось в ответ.
Проходите мимо, нет у нас ни двора, ни стола для вас! В Ульм вам, на восток, там таким как вы рады.
Каким таким?
Вопрос явно поставил бородача в тупик, он точно знал, что «таким», но ответить или вспомнить, кто эти «такие» он не мог. В этот момент из ближайшего дома вывалилась та самая подмога, дед выдохнул с облегчение и удалился, оставив дальнейшие переговоры на молодых. «Пятеро, с виду крепкие и уже поддатые парни были настроены весьма немиролюбиво, если не сказать больше. Один из них держал в руках топор, у другого вроде нож за поясомополченцы, твою же мать», прикидывал возможные сценарии дальнейшего развития событий Рихард.
Стоять! Дальше не шагу! завопил один из селян, здоровый выше остальных на голову.
Эй, мужик! Мы на постой. Не ерепенься, переночуем и уйдем, да и вашим пару монет перепадет!
Себе деньги оставь, сказали же нет для вас места, проваливайте!
Что за бараны упертые, им деньги предлагают, а они так, сказал, поравнявшийся с командиром, Лир.
Мне кажется, я знаю, почему так быстро свинтил проводник, знал сволочь, как тут гостей принимают, с ухмылкой ответил командир.
Как поступим?
Для порядку шуганем этот сброд и пойдем в Ульм. Эти если и пустят, то нам всю ночь не спать, дежурить.
СТОЯТЬ! вновь выкрикнул крепыш и сделал несколько шагов вперед.
До деревни оставалось не больше сотни шагов, Рихард снял с плеча винтовку, передернул затвор, дослав патрон и положив ее на сгиб руки, ускорил шаг. Остальные последовали примеру командира.
Задор и бравада мужиков утекла тонким ручейком, колеблясь, они отступили к дому.
Рих, тихонечко сказала Касия, А мы разве не должны себя вести тихо и скромно, аки мышки?
Может и должны, но через деревню пройдем, как говорится, с поднятыми знаменами.
Зачем?
Рихард пожал плечами. Мужики, окончательно уверившись в четности своих попыток остановить незваных гостей, поспешили ретироваться и укрылись в доме. Оно и верно, глупо нарываться на людей вооруженных огнестрельным оружием, когда лучшее что ты можешь противопоставитьтопор, да вилы.
Отряд бодрым шагом прошел по пыльной улице меж двух рядов домов и хозяйственных построек безымянной деревни, миновал церквушку и вышел с другой стороны селения. Дорога была всего одна, шла под горку, солнце еще окончательно не село, так что было решено не разбивать лагерь и все же добраться до Ульма.
Еще час пешей прогулки стал последней каплей, переполнивший чашу терпения. Первым сдался Йорг.
Нет, я вам что ишак? Мало того, что на своих двоих, так еще и нагрузили, возмутился здоровяк, которому по сложившейся традиции достался самый тяжелый рюкзак.
Напрягись, немного осталось, всем тяжело, возразил командир.
Рих, правда, устали, Касия остановилась посреди дороги, Лошади есть, что мы как
Да они подохнут, если еще нас будут тащить.
Лучше, чтобы мы подохли? поддержал остальных Лир.
Да что вы, сговорились? Какого хрена цирк устраиваете, осталась пара часов пути.
Раз пару часов, то ничего со скотиной не случится, Йорг снял рюкзак, закрепил его за седлом, поверх свернутого спальника, стянув ремешком, и забрался на лошадь, которая недовольно зафыркала. Касия и Лир поступили также.
Черт с вами, угробите животных, пешком до Брискова пойдете, поняв, что уже не сможет изменить ситуацию, Рихард сместился к обочине, пропуская вперед товарищей, и, ускорив шаг, пошел следом в хвосте.
Ульмсолидное поселение, назвать его деревней язык не поворачивается, три сотни дворов. Раньше, на этом месте стоял одноименный город, от которого осталась пара строений, фундаменты за околицей и название. Поскольку от основных торговых маршрутов поселок располагался в стороне, местное население кормилось с земли, как говорится, что посеешь. Торговали самую малость: излишками зерна, древесиной и изделиями местной кузницы, славящейся на округу качественным недорогим инструментом. Из развлечений в поселении было три трактира они же и постоялые дворы. В одном из них отряд и остановился. Трапезная «Альпийский луг» представляла собой трехэтажное здание похожее на большой амбар, только с множеством окон. При заведении были собственные конюшни, с конюхом, разумеется, и грузовой двор, на котором стояли три телеги, груженные тюками.
Добрались, сейчас бы картошечки, Лир сполз с лошади и, раскачиваясь с пятки на мысок, разминал поясницу.
Щас-с-с, тебе картошку, капуста будет, точно говорю, отсюда вонь чую, сказал Йорг.
Вам бы только жрать! не устояла, чтобы не прокомментировать Касия.
Доброй ночи, милостивые господа, прервал обсуждение грядущего ужина скрипучий голос.
Здравствуй, здравствуй, кем бы ты ни был, почти пропел Йорг.
На ночь к нам? голос приобрел вполне материальную форму. От грузового двора, широко шагая, шел высокий плечистый мужчина. Свет от масляного фонаря, скудно освещавшего пространство между таверной и конюшней, упал на мужика. Первой мысль Рихарда была, что с таким парнем в рукопашной лучше не сходиться. Два метра ростом, сухой, жилистый, руки лопаты, лицо покрытое старыми обветренными шрамами. С равной долей вероятностью он мог быть как бандитом на заслуженном отдыхе, так и бывшим воякой.
На постой хотим, равнодушно ответил на приветствие Рихард.
Это можно. Лошадей сами расседлаете или мне поручите? с ухмылкой посмотрел конюх.
И почем нынче услуги?
Мужик оценивающе посмотрел на потенциальных клиентов, затем на лошадей, и после этого объявил, Расседлать, почистить, накормить места в стойле. Полторы марки за зверя!
Безбожно дерешь, откуда такие расценки? возмутился Лир.
Я не настаиваю, пожал плечами конюх, Можете сами все сделать, за место в конюшне и корм с Мариком договаривайтесь, он за стойкой.
Постой, Рихард остановил Лира, собравшегося продолжить торг. Конюх, полторы марки говоришь
Говорю.
Хорошо я готов заплатить, если ответишь на пару вопросов.
Это от вопросов зависит.
Простые.
Посмотрим.
Говорят Брисков больше не под герцогом?
Дорогой друг, для начала шесть марок, протянул ладонь конюх, И ты вроде хотел ответы на вопросы услышать, а не сплетни собрать?
Держи, Рихард вынул три серебряные монеты с двуглавым орлом на реверсе достоинством в две марки каждая и вложил их в руку конюха, Доволен?
Не сказал бы, что прям доволен, но настроение улучшилось.
Тогда ответишь на вопрос?
Да, да. Говорят. То ли проклятое Общество напало, то ли Северный союз, хрен их разберешь. Своими глазами не видел, все со слов.
А на дорогах что творится?
Это от дорог зависит, на западе от тракта, как обычно, разбойники лютуют, за лето пять караванов вырезали. На самом тракте разъезды герцогского сыночка жизни не дают, не ясно еще, кто хуже солдаты или бандиты. Речная торговля идет, как и раньше.
А про старую дорогу на Брисков ничего не слышал?
Старая дорога, серьезно? Ни один человек в здравом уме добровольно по ней не поедет. Ею даже контрабандисты брезгуют.
Ясности ты не внес.
Что знал, то рассказал, конюх взял под уздцы первую пару лошадей и повел их в сарай. Члены отряда подхватили с земли сумки и вошли в «трапезную». Выдающегося в обстановке было разве, что пару чучел волков, охранявших подходы к лестнице наверх и стойку хозяина. В остальном обычная замшелая забегаловка: сколоченная тяжелая мебель, покрытая многолетним слоем жира, масленые лампы закоптившие потолок, толстая девка, неопределенного возраста, снующая с подносом между столами в засаленном переднике, и запах дешевой еды. Посетителей было раз-два и обчелся, и хозяин, он же повар, скучал в своем закутке.