«Брат Максимка» был найден, опознан, и осталось решить лишь где и как выполнить работу. Черноволосый стал свидетелем падения объекта и в другое время вволю посмеялся бы над этим случаем, но сейчас было не до веселья. Телефон точно сошёл с ума, выдав за этот день не меньше десятка звонков, и каждый раз бесстрастный голос в трубке говорил черноволосому неприятные вещи.
Давал новую срочную работу. Выговаривал за мелкие, всплывшие недочёты, во время таких разговоров, лицо черноволосого застывало, а сам он ёжился и внутренне содрогался. Страх, настоящий страх пробирал его в такие моменты. Черноволосый знал, что может произойти с неугодным сотрудником его профиля работы. Костя, с которым он встречался сегодня утром, мог считать себя настоящим счастливчиком, от того, что ушёл так быстро, даже не осознав своего ухода.
Происходило что-то неладное, черноволосый чувствовал. Профессиональный нюх убийцы улавливал малейшие признаки беспокойства в голосе начальства, и сейчас привычно бесстрастный голос в телефоне скрывал в себе нестоящую тревогу. Эти нотки в нём черноволосый слышал впервые. Что творится?
Одно ясно: затягивать с нынешним заданием нельзя, требуется выполнить его максимально скоро. Лучше всего сегодня же, вечером, в парке. Черноволосый слышал, что его цель планирует отправиться на прогулку, знал время и место, оставалось лишь подгадать момент, когда «Брат Максимка» окажется на одной из боковых аллей, которых в парке так много, и на которые так любят заворачивать прогуливающиеся парочки.
Наличие рядом девушки и ребёнка каких-либо сложностей тоже не обещало.
Гитара бренчала и кажется была немного расстроенной. Обычная уличная шестиструнка, всего лет десять-двадцать назад пользующаяся бешенной популярностью, с ней сидели перед подъездами и в парках, гуляли по улицам. Сейчас гитара в городке встречалась редко, но в парке порой ещё звучала, и сотрудники полиции эту молодёжь не трогали. С виду трезвые, или почти трезвые, шумные, но в меру, к прохожим не пристаюттак кому они мешают? Отдыхают люди по-своему, как умеют. Редко-редко количество выпитого всё же перешагивало негласно разрешённый рубеж, но из тех же летних кафе, посетители порой просто выползали, а конфликты бывали чаще и серьёзнее. Полицейские тоже были молоды, сами ещё помнили времена, когда сидели в этом парке с гитарой, а потому старались относиться с пониманием.
Зачем и кому все песни мои?
Лететь одному, сбивая столбы?!
Такие, как я, живут один час!
Запомни меня таким, как сейчас!
Издав несколько мелодичных прощальных звуков, гитара умолкла, а Ванёк, или как его чаще называли, Гитарист, выдохнул.
Это была его любимая песня, и голос парня отлично подходил под неё, оттого, она пользовалась неизменным успехом. Слева прильнула губастая девчонка, распространяющая запах сладкого ликёра и ещё более сладких духов. Как там её? Ванёк не запомнил имени, запомнил лишь мягкость и влагу её губ, пьяный поцелуй, с которого началось их знакомство. Иногда так бывалодевушки липли к симпатичному гитаристу с красивым и чистым голосом, порой знакомство заходило далеко, но дольше двух-трёх недель не длилось никогда. Ванёк любил свободу, дорожил ею, и каждую новую подружку заранее записывал с список временных. Уйдёт этапридёт новая, может ещё лучше, девушек гуляет много. За это он любил городской парк, за это он любил вечерние пятничные вечера.
Стоило замолчать гитаре, и с этого уголка парка точно сдёрнули некое невидимое волшебное покрывало. Окружающие задвигались, зашевелились, послышались голоса и смешки, а из-за деревьев зазвучала танцевальная музыка летнего кафе. Вообще то, музыка играла всё время, просто до этого она почему-то не замечалась, словно вовсе не была слышна.
Зашевелился и Максим, лишь сейчас вдруг заметивший, что во время исполнения песни, сжал ладошку сидящей рядом Кати. Девушка поймала его взгляд, мягко выдернула тонкие пальчики из его руки.
Ой хитрюшка, ой хитрюшка, усмехнулась она. Заманил в сиреневую часть парка, отвлёк гитарой, и стоило девушке расслабиться
По-моему заглянуть в сиреневую аллею была твоя идея, отмёл Максим несправедливые обвинения.
В этой части парка, росла сирень. Всего несколько кустов, но аромат они давали такой, что вся аллея приобрела негласное название сиреневой, а по вечерам появилась традиция гулять здесь парочками, почему-то считалось, что прогулки по этой аллее на начальном этапе знакомствахорошая примета.
Здесь очень красиво, подтвердила Катя.
И посидеть, послушать гитару тоже.
Но ведь так здорово поёт
И тебя очень приятно держать за руку, у тебя тёплая и нежная ладошка.
Короткая пауза и пальчики вернулись в его руку.
Максим вздохнул с тихой радостью. Катя оказалась очень лёгкой в общении, приятной собеседницей и весёлой девчонкой. Не хохотушкой, с которыми ему никогда не удавалось найти общий язык, а умной, порой ироничной, и шутила она так же: умно и непривычно для него. И стеснительность, с которой он каждый раз боролся, во время знакомства с девушками, сама вдруг куда-то исчезла. В том числе благодаря малышке, которая пришла с Катей, и непонятно кто из них кого привёл, потому что ко входу в парк, эта пигалица шла, таща за руку девушку.
Девочка Оленькамилейший ангелочек пяти лет, с которой он поначалу общался осторожно, сама растопила ледок первого знакомства, когда без лишнего стеснения залезла на колени к Максиму и потребовала мороженого. Там же, на его коленях, она его и ела, капая белыми сладкими каплями на брюки и болтая ножками. Максим ничуть не возражал, потому что Оленька выдала главный секрет, назвав Катю не мамой, а тётей, и пока девушка отходила «попудрить носик» (что вообще то прозвучало смешно в парке, где были установлены голубые кабинки биотуалетов), рассказала, что мама и папа уехали отдыхать на море, а она, Оля, заболела и в последний момент осталась дома, с тётей Катей.
Сейчас девочка беззаботно носилась вокруг их лавочки, в белом платьице и белых колготках, с вплетённым в белокурые волосы фиолетовым цветком. Её не смущали опускающиеся на парк сумерки, не интересовали песни под гитаруведь вокруг имелось просто невероятное количество одуванчиков. Эти жёлтые цветы Оленька знала и любила, а главное, умела плести из них замечательные венки. Один такой уже украшал голову тёти Кати, и сейчас девочка старательно работала над вторымдля себя. Делать ли третийдля гуляющего сегодня с ними дяди, она пока не решила.
Максим сидел, приглядывая одним глазом за девочкой, а другим намертво прикипев к своей спутнице. Одетая в короткий летний сарафан, нежно-голубого цвета с бледно белыми, почти незаметными узорами, девушка выглядела свежей и словно бы воздушной, по крайней мере такое впечатление у него появилось, когда они встретились у входа в парк. На пальцах левой руки тонкое золотое колечко, на шее цепочка. Фиолетовых камней, которые он видел на ней днём, уже нет. Поймав его взгляд, Катя чуть повернула голову, посмотрела искоса.
И как?
Что как? не понял вопроса Максим.
Как я тебе? Ты весь вечер смотришь на меня, думая, что делаешь это незаметно, она немного смущённо улыбнулась.
Максим сконфуженно отвернулся, поймал взгляд черноволосого парня, сидящего с банкой лимонада неподалёку. Его лицо показалось знакомымто ли пересекались на работе, то ли уже встречались сегодня в парке.
Очень даже ничего.
Ни-че-го?! притворно возмутилась Катя.
Нет-нет, замахал Максим торопливо. Очень даже чего, в смысле красивая. Блин, ты что, специально надо мной издеваешься?
Ага, призналась она, невольно расплывшись в улыбке. Ты становишься таким забавным, когда смущаешься.
Так ты по этой причине меня уронила днём в кусты?
Девушка засмеялась, замахала руками:
Не напоминай пожалуйста, мне опять неловко будет. И тут же, крикнула племяннице:Оля, не отходи далеко, будь рядом с нами!
Ванёк взял первый аккорд новой песни, и Катя с Максимом повернулись в его сторону.
Может пойдём ещё прогуляемся немного? предложила девушка. Можно даже в сторону дома, Оле скоро пора ложиться спать.
Хорошо, как скажешь, Максим поднялся, обменявшись с Гитаристом прощальными кивками, двинулся по аллее к выходу.