Не выйдет, возразил генерал Гибсон. Если объявить, что товары Детей Эдема настолько опасны, всеобщая паника неминуема. К тому же возникает угроза диверсий на этих складах, и нам придется вводить войска.
Но ведь должны же мы как-то контролировать эту гадость, сказал Дуайт, а она, кажется, повсюду. В любом холодильнике Белого Дома найдется бутылка «Эдем Спрингс».
А что предлагаете вы, генерал? спросила ОКоннор.
Нужно опубликовать заявление о недоброкачественности продукции Садоводов и наложить запрет на дальнейшее ее распространение. Надо также выкупить уже поступившие в продажу контейнеры с «Эдем Спрингс». Таким образом мы хотя бы ограничим потребление инфицированной воды.
Час спустя Министерство здравоохранения обнародовало бюллетень о запрете на торговлю водой «Эдем Спрингс». К этому моменту уже не осталось в живых никого из руководства Детей Эдема, так что некому было заявить протест против этой акции, подрывающей едва ли не самую доходную статью мирового экспорта продукции Садоводов. Президент отправилась в часовню Кэмп-Дэвида, где ей сообщили о смерти спикера Палаты представителей Делла Экса, который сгорел во время пикника на Каролинском побережье.
Прошу прощения, госпожа Президент, вы решили, кого назначите вице-президентом? спросил Робидо, когда ОКоннор вернулась из церкви.
Да, ответила она, нервно постукивая костяшками пальцев по столу. Пусть готовится к принятию присяги. Я буду в коммуникационной комнате.
Глава 22
Рикардо Ках вывел уцелевших жителей своей деревни из джунглей на дорогу, по которой они смогли бы добраться до города. От одежды их несло горелым мясом и палеными волосами, и все, кроме Рикардо, плакали. Почти никому из них никогда прежде не доводилось бывать на этой дороге, поэтому близость весьма оживленного в этот час автомобильного движения вкупе со сгущающимися сумерками напугала их почти так же, как и ужасное зрелище пылающей деревни.
Рикардо внимательно огляделся. Жалобно подвывающая Мария бегала кругами, выставив впереди себя обожженные руки. Она держалась за своего отца даже тогда, когда он таял, и отпустила его только после того, как тлеющее тело начало превращаться в зловонную лужу горячей густой грязи. Волосы ее, как и у Рикардо, спеклись на голове в твердый комок. Рикардо много раз ходил в город со своим братом Мануэлито, но самостоятельно он никогда не совершал подобных путешествий. Однако он знал, что в городе есть люди, которые могут им помочь. В городе есть доктор.
Туда, сказал он, беря Роберто за руку. Мы пойдем туда.
Остальные последовали за ним гуськом, по обочине дороги, то и дело спотыкаясь и не переставая плакать. Мария упала, и смуглый до черноты Дэниел попытался помочь ей подняться на ноги. Девочка взвыла и, взмахнув искалеченной рукой, расквасила бедняге нос.
Рикардо хотелось чем-то помочь ей, но становилось темно, а Мануэлито говорил ему, что в темноте из джунглей выходят дикие кабаны, которые могут разорвать людей клыками и истоптать острыми копытцами.
Много машин проносилось мимо, но ни одна не остановилась. Впрочем, все они двигались в противоположном от города направлении. Некоторые водители громко сигналили и потрясали кулаками, пугая детей еще больше. Рикардо увидел, как с грязной проселочной дороги на автостраду выруливает грузовик с пустым открытым кузовом, и, вспомнив, как они с Мануэлито ездили на таком грузовике на городской рынок, шагнул на середину шоссе и поднял вверх почерневшие руки.
Грузовик резко тормознул и, визжа покрышками по асфальту, остановился метрах в полутора от мальчика.
Куда прешь, придурок! проорал шофер. Тебе что, жить надоело, деревенщина?
Потом он пригляделся и воскликнул:
Пресвятая Богородица! Что случилось?
Доктора, сказал Рикардо. Пожалуйста, доктора.
Водитель и его пассажир выбрались из кабины и подошли к детям. На мгновение все прекратили плакать.
Откуда вы? спросил водитель.
Рикардо указал назад, в сторону своей деревни, на клубы дыма, расползавшиеся над кронами деревни.
Они сгорели, пробормотал Рикардо. Мама, папа, Мануэлито все сгорели.
Это были солдаты? спросил пассажир, сузив глаза. Мы не хотим неприятностей с армией.
Они заболели, потом сгорели, пролепетал Рикардо и указал в сторону города. Доктора, доктора, доктора
Ну ладно, ладно! оборвал его водитель. Мы отвезем вас всех к доктору. Но что же все-таки случилось? Люди ведь не сгорают ни с того, ни с сего.
Роберто, который почти никогда не разговаривал, шагнул к мужчине и загундосил:
Они упали, на них появился огонь, они загорелись. Они все сгорели.
Рикардо не хотел тратить время на пустые разговоры. Мария и остальные очень плохо выглядели и от них дурно пахло.
Доктора, доктора, доктора
Хорошо, хорошо, поморщился шофер. Забирайтесь в кузов, только покрепче держитесь, чтобы не вывалиться.
Мужчины помогли детям залезть в кузов. Марию им пришлось грузить самим. Девочка уже умолкла; когда ее подняли за руки и за ноги, лоскутья скользкой кожи сползли у нее с запястий и лодыжек.
Оба мужчины испугались. Рикардо понял это по их округлившимся глазам и быстрым отрывистым фразам, которыми они обменивались друг с другом. Пассажира вытошнило после того, как они погрузили Марию. Рикардо не хотелось, чтобы они боялись. Мальчик хотел, чтобы они, взглянув на ожоги, сказали:
Эй, дурашки, ничего страшного. Мы сделаем это, это и это, а потом вы все вернетесь домой.
Но дома больше не было.
Через заднее окошко кабины Рикардо видел, как мужчины оживленно жестикулируют. Время от времени они оглядывались на кузов, и водитель гнал машину еще быстрее.
Присев на корточки и держась одной рукой за передний борт кузова, Рикардо тупо глядел на почти невидимую дорогу позади грузовика. В кузове пахло, как от большой мертвой лошади, на которую они с Роберто однажды наткнулись в джунглях. Темнота сгущалась, и дети дрожали от встречного ветра.
Марию трясло так сильно, что ее колени стучали о спину Рикардо, а дышала она часто и неглубоко.
Рикардо первым спрыгнул с грузовика, когда они подъехали к больнице, и помог слезть с кузова своему брату, Роберто, руки которого тоже обгорели он пытался помочь Лупите, когда та таяла там, в деревне. Пассажир остался с детьми, а шофер помчался в приемный покой за врачом. Марию пока не трогали, и девочка тихо лежала на грязном полу кузова, прикрыв глаза и раскинув лишенные кожи руки, над которыми уже вились невесть откуда появившиеся мухи.
Из дверей госпиталя выбежали несколько медиков, некоторые из них толкали перед собой металлические кровати-каталки на колесиках. Четверо из них положили Марию на каталку и накрыли простыней. Рикардо и остальных отвели в большую палату.
Вокруг было столько криков, плача и хныканья, что Рикардо совершенно ничего не понимал. Он отошел в сторону и молчаливо наблюдал, как медики разрезают на детях одежду, делают им уколы и обмывают их тела холодной водой.
Потом люди в белых халатах засыпали Рикардо градом вопросов.
У вас в деревне был пожар?
Нет, не пожар.
Взорвалась бомба?
Нет, ничего не взрывалось.
Может, бензин загорелся? Или какой-нибудь химикат?
Нет, нет! Они заболели, они упали, они сгорели!
Они все deficientes, вмешался в допрос человек в светлом костюме. Мы не добьемся от них никакого толку. Надо сообщить в полицию, пусть она разберется, что происходит в деревне.
Рикардо плотно зажал ладонями уши и закрыл глаза, чтобы не слышать шума и не видеть всех этих орущих на него людей.
Внезапно медики прекратили кричать. Рикардо открыл глаза, чтобы посмотреть, что успокоило взбудораженных людей, и увидел, как в помещение вошел, шатаясь и держась руками за живот, водитель грузовика.
Прошу вас, прошептал он, ни к кому конкретно не обращаясь, помогите мне. Кажется, я заболел. Я чувствую
Водитель ухватился за одну из зеленых занавесок между кроватями, но, не устояв на ногах, сел на пол, задев при этом стоящий на тумбочке поднос, с которого посыпались какие-то предметы. Он шумно выдохнул и завалился на бок, а вырвавшийся из его рта воздух пахнул как Мария. Трое санитаров бросились к нему.