Прекрасно. Теперь докладывайте насчет Мехико.
Там все под нашим контролем
Не пудри мне мозги! снова взорвался Манделл. Ты и там опростоволосился, друг мой, отвечай, насколько серьезен этот груз?
Чрезвычайно серьезен, сэр.
Госсекретарь задумался ненадолго, затем продолжил:
Ладно. Попробуем исправить и эту твою оплошность, мягко выражаясь. Служба сейсмического наблюдения получила прогноз о землетрясении силой в три балла в зоне Мехико-Сити; мы повысим прогноз до восьми баллов, чтобы иметь возможность эвакуировать оттуда максимальное количество людей.
Спасибо, сэр, поблагодарил Соларис. Это очень нам поможет.
И еще одно, Соларис
Да, сэр?
Придется тебе раскошелиться. Я приобрел через подставных лиц биплан в Пунта Горда. Отстегнешь нужную сумму из твоего «резерва для непредвиденных расходов», против которого я голосовал в Сенате. Самолет предоставишь в распоряжение моей внучки.
Но, сэр, каким образом я доставлю его сюда?
Об этом можешь не беспокоиться. Он уже погружен на «Фэт Бой» и направляется к вам. Транспортник прибудет в Ла-Либертад минут через пятнадцать. Позаботься о трансфере валюты и подыщи подходящее место для Сони, мальчика и той женщины-вирусолога. Скоро тебя вызовут в Кэмп-Дэвид; президент желает побеседовать с тобой лично. Будь готов. Ну, у меня все. Конец связи.
Рука Солариса слегка дрожала, когда он передавал «Сайдкик» щеголевато выглядевшему майору Ходжу. Альбиносу пришлось признать, что предупреждение о землетрясении неплохая идея, особенно сейчас, когда нанятые управлением герильясы вышли из повиновения. Соларис молил Бога только об одном, чтобы смертоносный груз не был поврежден во время стычки в Мехико.
Несмотря на разгорающуюся в Коста-Брава гражданскую войну, Соларис чувствовал себя здесь в большей безопасности, чем где-либо, но ему требовалась информация о происшедшем в Мехико-Сити, причем информация из первых рук. Кроме того, он хотел встретиться с несколькими крупными мексиканскими чиновниками из числа Садоводов, дабы попытаться заручиться их поддержкой. Вздохнув, он принялся посвящать Ходжа в скорректированный в соответствии с последними указаниями руководства план.
Полковника Толедо отослать под стражей в госпиталь «Мерсед», приказал он. Марту Чанг и детей освободить от карантина и доставить на гасиенду «Каса Канада». Марте Чанг предоставить все необходимое для работы. В «Каса Канаде» установить посты охраны и пункт связи. Как только дети прибудут туда, отберите у них самолет и не позволяйте им покидать ферму.
Слушаюсь, сэр.
Где-то вдали послышался треск стрелкового оружия. Соларис на мгновение приподнял солнцезащитные очки и заметил дым от нескольких больших пожаров на окраине города и в центре.
Если ситуация значительно ухудшится, передислоцируйте своих людей на ферму, продолжал он инструктировать Ходжа. Там есть взлетно-посадочная площадка, а в случае необходимости можно обеспечить круговую оборону по всему периметру. Как только прибудет «Фэт Бой», я передам биплан девчонке и отправлюсь в Мехико. Вернусь завтра. Надо завершать консервацию затопленной территории «ВириВака». Вы заказали бетон и оборудование?
Да, сэр, ответил Ходж. Сюда движутся цементовозы из пяти провинций, и я составил график двухсменной работы на Пасху
Хорошо. С этим нужно кончать как можно быстрее.
Заслышав гул двигателей, альбинос поднял голову и увидел широкофюзеляжный грузовой самолет «Фэт Бой», заходящий на посадку. Соларис обернулся к Ходжу, который тоже наблюдал за приближающимся транспортником.
Майор Ходж, недовольно буркнул Соларис, вы еще здесь? Приступайте к исполнению полученных вами приказов.
Слушаюсь, сэр! Ходж вытянулся по стойке «смирно». Немедленно, сэр.
Майор развернулся на каблуках и торопливо направился к неприметному пакгаузу у кромки взлетного поля, в котором были установлены изоляторы.
«Мерзкий червяк», злобно подумал Соларис, вытирая вспотевший лоб носовым платком, потом постучал кулаком по фюзеляжу «Лансера», чтобы привлечь внимание пилота.
Вылет откладывается на некоторое время, сказал он. Придется уладить здесь одно дельце.
Глава 17
Полковник Рико Толедо признался самому себе, что выглядит он как разогретое дерьмо, и виной тому вовсе не обман зрения, вызванный специфическим больничным освещением. У него едва хватало сил держаться в вертикальном положении, ухватившись за края раковины, так что он не мог и мечтать о том, чтобы оторвать от опоры хотя бы одну руку и побриться. Впрочем, бритье лица с несколькими десятками швов само по себе представлялось достаточно мудреной процедурой. Рино глядел на свое отражение в зеркале и ему казалось, что он видит собственного дедушку на смертном одре.
Всего лишь час прошел с того момента, как полковника доставили в госпиталь «Мерсед», а у него сложилось такое впечатление, будто он провел здесь уже по меньшей мере несколько дней. Толедо ожидал, что почувствует себя лучше, выбравшись из плексигласовой клетки в аэропорту, но боль во всем теле мешала насладиться относительной свободой.
Чего он действительно желал сейчас, так это провести пару часиков на коста-браванском солнышке. И еще чертовски хотелось выпить.
Хреновые дела, доверительно сказал Рико своему отражению.
Отражение согласилось, что да, мол, хреновее некуда, но полковник знал по опыту, что все в конце концов образуется. Просто нужно держаться. В данный момент держаться хотя бы за раковину, дабы не свалиться на пол.
Впервые за очень долгое время Рико Толедо был напуган. Это проявлялось в предательской дрожи рук и ног, вот-вот готовых подвести своего хозяина. Об этом свидетельствовали также запавшие небритые щеки, исполосованные порезами, и лихорадочно блестящие ввалившиеся глаза. Рико даже не нашел в себе сил завязать пояс больничного халата, который висел на нем подобно савану.
После наводнения на лице Рико осталось около шестидесяти порезов, а на ягодицах их количество перевалило за сотню. Надзиравший за полковником в изоляторе медик, Джо Клайд, попробовал было подсчитать все швы на теле Рико, но сбился со счета после трехсот. Многие швы, наложенные в «полевых» условиях, воспалились, но Рико волновало другое.
«Что-то проникло внутрь меня, панически подумал он. Что-то нехорошее».
Рико испытывал противный, животный страх. Он видел его в своих глазах, ощущал его в запахе своей одежды, Рико с ужасом взирал на маску смерти, глядевшую на него из зеркала.
Ну и физиономия у вас, полковник. Похожа на автомобильную карту южной Калифорнии.
Толедо, поморщившись от боли, слегка изменил положение головы, так, чтобы увидеть в зеркале Рену Шольц.
Вы не позволили бы себе говорить со мною подобным тоном, будь вы по-прежнему майором Шольц, проскрежетал он.
Ну, мое повышение в звании это пока только слух. Никто еще не прислал мне официального уведомления. Вам помочь?
Рена Шольц запахнула полы халата Рико и завязала пояс у него на спине. Когда она взяла его под локоть, чтобы отвести обратно к столу-койке на колесах, Рико отстранился.
Благодарю вас, Шольц. Я сам в это вляпался и сам буду выбираться.
Вы потратили остаток сил на то, чтобы держаться за эту раковину, сказала Рена, пожав плечами. Впрочем, как знаете.
«Что со мной происходит? подумал Рико в отчаянии. Мне должно становиться лучше, а не хуже».
Он сделал глубокий вдох и, выдохнув, начал было говорить:
Итак
Из горла его вырвался какой-то писк, и он попытался снова:
Итак, Шольц, теперь вы полковник Шольц. Примите мои поздравления. Соларис сказал вчера вечером, что вас давно следовало повысить в чине. А как воспринял новость этот склизняк Ходж?
Рена вспыхнула и одарила полковника убийственной улыбкой.
С тех пор, как начали распространяться слухи о присвоении мне нового звания, Ходж меня избегает, тихо произнесла она. А мне это и на руку. Не испытываю ни малейшего желания общаться с ним. Только не заговаривайте мне зубы. Доберетесь сами до стола или нет?
Рико промычал что-то себе под нос, мысленно кляня свою немощь. Его натренированный, закаленный организм служил ему верой и правдой на протяжении почти пятидесяти лет и всегда функционировал безупречно. Боль в израненном теле полковник Толедо мог стерпеть, но вот слово «слабость» никогда не входило в его личный словарный запас.