Вообще весь Храм представлял собой комплекс запутанных коридоров, залов, анфилад, лестниц, молельных комнат, чиновничьих кабинетов, кладовых и прочих помещений, возникавших то тут, то там в совершенно непредсказуемом порядке и подчинявшихся абсолютно непонятной логике.
Я помню эту лекцию о старой Земле, о потерянном для нас рае, неожиданно продолжил разговор судья, когда они почти поднялись по лестнице. Вот только ни этот старик, ни мой учитель никогда не рассказывали, что идеальное общество жестко преследовало своих противников по всей планете, а послеи за ее пределами. Малейшая помеха общему благу, малейшее противодействие, пусть даже в простой мысли или в слове, и человек исчезал. Но, впрочем, можешь мне не веритьты, в конце концов, слышал на таких уроках официальную версию, утвержденную еще королем Георгом.
Саймон не стал на это отвечатьстарик прекрасно знал, что он не учился в Храме, хотя писать и считать умел. Нечего тешить его самолюбие.
Кабинет судьи показался Саймону излишне вычурным: отделанные мрамором стены и пол, колонны, корешки книг в шкафах до потолка, сукно на столе, шторывсе было выполнено в изумрудно-зеленых тонах; однако, несмотря даже на такую однотонную, мрачноватую отделку, и это следовало признать, из кабинета не хотелось сию же секунду убраться подальше. Зеленый цвет, вопреки всему, не успокаивал в данном случае, но и не волновал излишне гостей. И, разумеется, Саймон никогда раньше здесь не был.
Присаживайся, пожалуйста, привел в чувство замершего в дверях Саймона голос судьи.
Старик успел за те несколько мгновений, пока он рассматривал с открытым ртом потолок, устроиться за столом в другом конце комнаты и теперь безучастно разглядывал себя в черном зеркале, висевшем справа от стола.
Саймон, я не просто так предложил встретиться у класса истории, произнес судья, когда тот устроился в кресле напротив него. Старик любит сравнивать старую Землю с Астаротом. Но есть два вида историиофициальная, которую рассказывал учитель, и правдивая, которую рассказал тебе я. И они всегда будут отличаться друг от друга. Как и роли, сыгранные в них людьми. Подумай над своей ролью.
Судья выдвинул ящик стола и достал из него потрепанную книгу в синей обложке.
Вот, прочитай, когда время будет. Судья Даррел протянул книгу Саймону. Это жизнеописание Лукаса Вигоего дневник. Он бежал со старой Земли под видом переселенца и оказался здесь, на Астароте. Люди думают, что Лукас сам издал книгу, но он лишь оставил черновики после себя; когда король Георг был свержен, внуки Виго издали его записки в виде этой книги. Она быстро разошлась по рукам. Очень поучительная вещь.
Саймон осторожно взял книгу в руки и наугад открыл ее. Шрифт был достаточно мелким, бумага пожелтела, от книги пахло пылью и старостью.
Мы не делаем ничего нового, Саймон. Когда прочитаешь книгу, ты поймешь это. Лукаса преследовали на старой Земле за его взгляды, которые он излагал слишком открыто. Он считал, что общество никак не должно влиять на него и что он сам ничем этому обществу не обязан. Но, видишь ли, так не бывает. Свободы человека не безграничны, и их можно подвинуть в угоду общему благу. Виго и его сотоварищи, которых набралось изрядно, противились такому взгляду на жизнь. И для них построили специальную тюрьму на Земле. Откуда Виго и сбежал на Астарот. Ну и, кроме того, я хочу, чтобы ты не питал иллюзий на свой счет, продолжил судья. Я знаю, что ты успел поговорить с леди Арджент.
Саймон захлопнул книгу и принялся молча буравить его взглядом.
Видишь ли, то, чем занимаются лорды-советники, называется простым словом «управление». Мы принимаем решения, когда-то сложные, когда-то простые. Иногда полезные, а иногда странные и никому не нужные. Вот как это, с твоим освобождением. Леди Арджент побывала на одном из заседаний суда, и ей показалось, судья буквально выплюнул это слово, что ты невиновен. И что мой помощник просто этого не понимает. Она просила отпустить тебя под ее ответственность. Но какая ответственность может быть у человека, подписывающегося не своим именем и чужим титулом? Она давно замужем, а титул ей вряд ли когда-нибудь достанется. Но она понимала, что я не смогу отказать ей в силу определенных причин, и только поэтому просила меня нарушить все известные мне правила и законы. Больше ей не удастся разыграть эту карту.
Я понял вас, кивнул Саймон. Это все? Я могу идти?
Нет. Судья покачал головой. Я тебя вызвал не для того, что плакаться в жилетку. Ни ты, ни кто другой мне для этого не нужен, поверь. Я отдаю себе отчет в принятых мною решениях.
Он на секунду замолчал, рассматривая Саймона, а затем добавил:
Я хочу, чтобы ты понял, что ты не вызываешь у меня никаких эмоций. Таких людей, как ты, за этими стенами еще полмиллиона, а я должен о них заботиться. В меру своих сил.
От меня-то вы что хотите? Саймон со злобой посмотрел на лорда-советника.
Хочу, чтобы ты зналза тобой будут следить. За каждым твоим шагом. Я знаю всю твою историюисторию безродного нищего, с малых лет пытавшегося пролезть в люди. У тебя это так и не получилось. Но ты продолжаешь стараться, и как только ты оступишься, я упрячу тебя обратно, в нижние камеры. В общем и целом мне абсолютно все равно, кого отправлять в нижние камеры и по какой причине. Законы Города с каждым годом становятся в этом отношении все проще и проще. Сделал неправильный шагв нижние камеры.
Саймон встал и, молча повернувшись спиной к старику, пошел в сторону двери.
Но я могу забыть о твоем незаконном освобождении.
Он остановился.
Вернись, последовал приказ от лорда-советника.
Саймон сжал кулакион понимал, что старик что-то хочет от него и если он сейчас вернется, то уже не сможет вылезти из этого болота. Но в то же время осознавал, что и возвращаться вниз, в тюрьму, у него нет никакого желания.
Хорошо, молодец, коротко кивнул судья, когда Саймон сел обратно в кресло. Полагаю, что уже все в Городе понимаютпротив нас, лордов-советников, законных правителей, зреет восстание. Мальчишка Артур Васильев рвется к власти. Увы, нам пока не удалось его поймать. Одним из его сподвижников является Илья Ларин, в доме которого, как я понимаю, ты будешь жить. Мне нужно, чтобы ты докладывал обо всех его гостях: кто они, о чем говорили с Лариным. Последнееесли получится. Сам Илья нам малоинтересенон всегда на виду, и мы прекрасно знаем, чем он занят. Но вот Артур Я понимаю, что прислугу не будут приглашать на совещания, но ты уж постарайся.
Понял, ответил Саймон, разглядывал свои колени.
Если окажешься полезным, я оценю твои старания в титул лорда, дом и, например, место в центральном департаменте полиции. А лорды в истории этого Города редко играют плохие роли.
Но это У Саймона перехватило дыхание от услышанноголегкость, с которой судья Даррел перешел от шантажа к откровенному подкупу, вызвала в нем злость. Старик попросту и не собирался считаться с его мнением.
Много? Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Я не согласен. Каждой работе в этом Городе соответствует определенная оплата. Кроме того, все этолишь результат счастливого стечения обстоятельств. Счастливого для тебя.
Как я говорил, ты у меня не вызываешь никаких эмоций, но раз у тебя появился шанс стать полезным всему Городу, я даю тебе возможность его реализовать. Каждую субботу к тебе будет приходить человекпередавай ему информацию на бумаге. Все, можешь идти.
Саймон выбрался из кресла и поплелся прочь из кабинета.
Простите, буркнул он, столкнувшись в дверях с рыжеволосым мужчиной в строгом черном костюме. На вид ему было около тридцати, среднего роста, холеный богач. Ничего нового. С кем еще мог встречаться в своем кабинете судья?
Ничего страшного, ответил тот, глядя в спину удалявшемуся по коридору Саймону.
Даниил, добрый день, приветствовал его судья. Простите за задержку.
Все в порядке, милорд, ответил Даниил Кондратьев, приближаясь к столу лорда-советника. Отец сказал, вы хотите поговорить со мной и предложить работу?
Он неуверенно посмотрел на старика. Судья поднялся из-за стола и вышел ему навстречу, протягивая руку.