Я прихватил второй автомат и заметил, что выживший бандит сделал то же самое. Это правильно. Когда начнется, менять магазины будет некогда. А еще мне понравилось, как этот выживший двигался. Полз правильно, не отклячивая зад кверху, а главное, все делал спокойно, без паники. И, кстати, заслышав стрельбу, упал так же, как и я, раньше, чем понял, что происходит. Такие рефлексы никакими тренировками не наработать. Это значит, что бандит из бывалых, повоевавший немало и научившийся выживать в боевой обстановке.
Когда мы оба оказались возле заднего борта, я жестом показал: мой сектор слева, твой справа. Бандит кивнулпонял, мол.
А обладатель зычного голоса продолжал орать:
Короче, считаю до трех. Не выхо́дитене обессудьте. Раз. Два
Но на счет «два» я уже выпрыгнул из кузова, приземлился на ноги, перекатился, уходя от возможных выстрелов, и длинной очередью перечеркнул пять ростовых фигур, замерших слева от меня. Неудобное это занятие, когда в руках не один, а два автомата, но с такого расстояния промахнуться сложно, а слово «удобство» вообще неприменимо к сталкерам, у которых вся жизнь неудобная, словно старые ботинки, постоянно натирающие ноги до кровавых мозолей.
Фигуры оказались шустрыми и готовыми к чему-то подобному. Отреагировали все, начав было поливать свинцом то место, где я был полсекунды назадно трое тут же прекратили это занятие, поймав тушками мою ответку. Поэтому проблемы для меня принялись создавать двое оставшихся, которые успели рухнуть на землюи, естественно, открыть огонь по шустрой цели, метнувшейся за придорожный камень.
Укрытие было так себемне за шиворот немедленно посыпалась каменная крошка, выбитая из него пулями. Но я не открывал ответный огонь, скорчившись за небольшим укрытием.
Я считал выстрелы.
Невидимые противники палили по камню азартно, надеясь меня задеть, и, когда я дернусь от боли и высунусь, добить. С двух пулеметов такое вполне возможно. Но из автоматовне рекомендуется.
Потому что в автоматных магазинах быстро заканчиваются патроны.
Парни были опытные и это знали. Их бойкая хоровая стрельба вдруг стала одиночнойпока напарник менял магазин, второй заставлял меня по-прежнему вжиматься в камень.
Но одинэто не двое.
Подобравшись, словно пружина, я метнулся из-за своего укрытия, полоснув очередью по тому месту, откуда слышалась стрельба. И когда враг, не ожидавший такого поворота, услышал свист пуль над макушкой и вжался в землю, я бросил пустой автомат и из полностью снаряженного разнес обоим стрелкам головы.
Все.
Это в книгах описание подобных скоротечных перестрелок занимает целые страницы. В жизни же все происходит от силы за полминуты. Тридцать ударов сердцаи осознаешь, что твое еще бьется. А у тех, кто пытался тебя убить, уже нет. То есть на моем счету еще минус два. Простая и скучная арифметика войны, в которой нет места эмоциям. Посмотрел, как вытекает кровь вперемешку с мозгами из черепов, раскроенных твоими пулями, убедился, что никто не выстрелит тебе в спину, значит, можно повернуться на сто восемьдесят и посмотреть, что стало с твоим случайным боевым товарищем и с теми, в кого он стрелял
С последними, кстати, было все в порядке, не зря я отметил боевую выучку бандита. По правую сторону от грузовика лежали четыре трупа.
А вот с самим бандитом было не очень.
Он сидел, прислонившись к колесу и зажимая правой рукой левую выше локтя. Но получалось у него это неважномеж пальцами раненого обильно текла кровь. Была б третья рука, он бы еще наверняка и за лицо держался. Пуля жутко разорвала его щеку от верхней губы до мочки ухапод полуоторванным куском мяса были видны окровавленные зубы.
Главное, что живой, сказал я, подходя ближе. Остальное приложится. Жгут где?
Бандит показал глазами на карман правой руки. Понятно, почему сам не перетянул раненую конечность. Потому что она не двигалась и достать ею что-то из правого кармана было проблематично.
Вот поэтому я всегда ношу два жгута, сказал я, извлекая пакет из кармана бандитской куртки. После чего разорвал целлофан и несколькими привычными движениями перетянул руку выше раны.
Аптечку я забрал у одного из мертвецов. Годная, кстати, аптечка оказалась. Армейская, синяя. А вот сам мертвец оказался «зеленым». В смысле, бойцом группировки «Воля», которые по жизни носят комбезы лягушачьего цвета.
Кстати, если подумать, интересная тема сейчас произошла. Насколько я знаю, «вольные» не конфликтовали с бандитами, во всяком случае, в последнее время. Теперь, значит, все поменялось. Что логично. То есть каким-то образом «зеленые» узнали, кто напал на их охранную роту в научном центре на озере Куписта. И очень оперативно начали мстить.
Обо всем этом я размышлял, оказывая раненому первую помощь. Загнал ему три уколас противостолбнячной сывороткой, мощным антибиотиком и обезболивающим, после чего сказал:
Морду могу зашить, но хирург из меня неважный. Скорее всего, потом будет выглядеть как старый штопаный валенок.
Просто перевяжи с трудом проговорил бандит. И отвези на нашу базу Там есть тот, кто годно зашьет
Я невольно скрипнул зубами. Дилемма, однако. Бандиты взяли меня в пленпусть и уважительно, но тем не менее. И теперь, когда я полностью свободен, один из моих конвоиров предлагает мне добровольно отвезти себя в вражье логово.
Поняв мои колебания, бандит предложил альтернативу:
Если не хочешь лучше пристрели Я пойму.
Когда он говорил, полуоторванная щека жутко шевелилась, и кровь из нее начинала течь сильнее.
Ты лучше заткнись, посоветовал я, доставая из аптечки стерильную салфетку и бинт. Сейчас тебе рожу бинтовать буду.
Если че я Рома Слесарь
Для меня не был секретом бандитский язык, который принято называть «блатной музыкой», и я был в курсе, кому обычно дают такое «погоняло».
Воровать нехорошо, сказал я, выдавливая левомеколь на салфетку. Особенно со взломом.
Бандит ухмыльнулся и сразу же застонал от боли. Но справился с собой и проговорил:
Да не Я не скокарь Я в натуре до Зоны слесарем был
Трогательная история, сказал я. А теперь закройся, дыши носом и мордой не дергай, чтоб улыбку себе еще круче не подправить.
После чего туго перетянул раненому нижнюю часть лица.
Я уже понимал, что до Болотника я Слесаря не довезуслишком много тот крови потерял, да и не проедет грузовик по трясине. А волочь парня на себе в таком состояниитак это проще сразу утопить, чтоб он не мучился.
Не, можно было, конечно, сделать так, как он предложил. Пристрелить, чтоб избавить от страданий, или просто уйти, дабы потом совесть чуток поменьше свербила. Хотя бросить его здесь, среди трупов, это еще хуже. Скоро начнет смеркаться, а ночью из своих нор повылезут мутанты, большинство из которых любят свежатинку больше, чем мертвечину. А значит, будут есть живого, не спеша отгрызая от него куски мясакуда торопиться, если обескровленный человек способен лишь стонать от боли и мысленно проклинать того, кто обрек его на такую страшную смерть.
В общем, не мог я бросить здесь того, с кем вместе принял скоротечный бой. Долга Жизни меж нами не было, он так же спас мою жизнь, как и я его. Но у меня имелся мой идиотский моральный кодекс, который постоянно мешает мне принимать жестокие правильные решения.
А еще у меня была веская причина поговорить с Индусом. Я искренне надеялся, что он уже оправился от своих ран и снова взял в свои руки бразды правления бандитской группировкой. Характер у него, конечно, крутой, но, думаю, он не забыл, как я однажды спас его в тюрьме. И у меня присутствовала надежда, что я смогу с ним договориться.
Закончив с перевязкой, я подошел к кабине грузовика, в которой не увидел ничего неожиданного. Лобовое стекло, изрешеченное пулями, и два трупа, которые я и выволок наружу.
Кожаная одежда имеет свойство не впитывать кровь. Одному из бандитов автоматная очередь превратила голову в кашу, не задев туловище, поэтому подкладка кожаной куртки была сухая. Стащив ее с трупа, я подкладкой вытер с сидушек кровавые лужи и смахнул с подголовников кусочки мозгового вещества. Так себе чистка салона, конечно, но для наших задач сойдет. Вдобавок я содрал с трупов более-менее чистый шмот, который бросил на сиденьечисто чтоб штаны впитавшейся кровью не пропитались, пока доедем. После чего выбрал более-менее приличный автомат, сунул меж сиденьями кабины четыре полных магазина и затащил в нее Слесаря, который к тому времени благополучно потерял сознание. Непростое это дело, кстати, заволакивать в грузовик восьмидесятикилограммовое безвольное тело, но я справился, удивляясь про себя на тему, зачем мне это нужно.