Не прими в ущерб, алюра моя, но игрометы голимые шо песец, сказал он голосом врача, сообщающего родственникам о смерти пациента. Древние, как вставные жевалки моей прабабушки, внутри все убито в хлам. Плюс по номерам вижуони ж сто пудов ментовские, а значит, их, сама вкуриваешь, только на запчасти. Могу подкинуть тебе за оба ящик тушенки, но это только из уважухи
Здоров ты, Челюсть, метлой чесать, задумчиво проговорила девушка. По ходу, ты, душа твоя барыжная, во мне лошицу увидел. Знаешь, задолбал ты. Каждый раз одно и то же. Я ж не посмотрю, что ты с Катаром дружбу водишь. Пристрелю чисто из принципа, выплачу братве цену за твою голову и разойдусь с ними краями. Зато твой преемник точно будет знать, что разводить Соколасебе дороже.
Так бы с ходу и разложила, недовольно буркнул торговец. А я ж чо? Я ничо. Я по привычке рынкую, без этого какой навар? Номера я, понятное дело, спилю, а требуху в игрометах и похуже видали. Что хочешь за свой хабар, бриллиантовая моя?
Сокол кивнула в сторону Анатолия.
Организуй пацану куртку по размеру с вшитыми бронепластинами, комбез «флору» и прыжковые берцы. Сотню «пятерки». Плюс две «эргэдэшки» и одну «эфку». И будем считать, что нормально побарыжили.
Да ты побойся Зоны, Сокол! взвыл Челюсть. Это ж гоп-стоп средь бела дня! За два игромета
Я в курсе, почем нынче в Зоне «калаши», перебила его девушка, так что комедию ломай перед зелеными «отмычками». Но, так и быть, пойду тебе навстречу. Пусть будет шмот, полсотни патронов и одна «эфка».
По рукам, горестно вздохнул торговец. Сильна ты рынковать, алюра моя. Может, пойдешь ко мне в подельники? Долю дам с навара, целых десять процентов!
Сокол усмехнулась.
Знаешь поговорку «сделал делопришей подела». Боюсь, что если мы вместе займемся бизнесом, то очень скоро или я тебя зарежу, или ты меня ночью сонную пристрелишь. Поэтому давай-ка лучше наши дела делать порознь.
Как скажешь, золотая моя, отозвался Челюсть. Потом смерил взглядом Анатолия и безошибочно выдал ему одежду по размерукамуфлированную рубашку со штанами, берцы из мягкой и прочной кожи и тяжелую кожаную куртку с капюшоном, больше похожую на доспехи. Следом в лоток отправилась россыпь патронов и ребристая граната.
Пока Анатолий переодевался, Сокол тактично отвернулась, на что Челюсть хмыкнул, но что-то сказать не рискнул. Зато, когда парень, набив патронами пустой магазин, начал пересыпать остальные в карманы, не сдержал трагического стона:
Да уж, неслабо побарыжили. Прокатила ты меня, Сокол, как последнего фраера
Ладно тебе, хорош причитать, поморщилась девушка. Скажи спасибо, что я к тебе клиента привела. Теперь будет к тебе хабар носить. Считай сегодняшнюю сделку твоей инвестицией в будущее.
Чего? опешил торговецслово «инвестиция» было ему незнакомо. Но его вопрос остался без ответапарень и девушка, развернувшись, уже уходили от его будки в сторону распахнутых ворот бандитской базы.
По пути Сокол рассказывала основы: как себя вести, зайдя в «хату», что можно говорить, что лучше не надо. С кем есть за одним столом, как ответить на резкое слово или глупую шутку, что такое «воровские понятия» и многое, многое другое.
У Анатолия аж голова загудела от обилия информации. Но он понималбез нее не выжить. А выжить теперь ему было просто необходимо. Потому что мысли у него немного пришли в порядок, и он осознал: люди, сломавшие ему жизнь, остались на свободе и продолжают себе ходить по ресторанам, развлекаться, безнаказанно совершать преступления, вытирая ноги о тех, кто слабее. Это было неправильно. Пусть теперь Анатолий сам преступник в глазах закона, но сейчас, именно сейчас у него вдруг появилась цель в жизни. Реальная. Настоящая. И простая. Сделать так, чтобы те люди никому больше не смогли сломать жизнь так, как они сломали ее ему.
* * *
От озера Куписта до свалки было километров десять. Но бандиты, похоже, решили все двадцать намотать, объезжая загоризонтную РЛС, проблемные села и территорию, контролируемую наемниками. Понять ловцов удачи было можно: когда грузовик доверху набит хабаром, рисковать никому неохота.
Меня определили в кузов, выделив место на мешке с одеждой. Все, как и было обещано, с уважением. И, само собой, с бдительной охраной в виде пятерых бандитов с автоматами, которые они держали на коленях, как бы невзначай направив стволы в мою сторону.
Я про себя усмехнулся. Вот, небось, они сейчас своего старшего матерят мысленно! Это ж надоне только не связал такого пленника, но и нож его легендарный ему оставил. А вдруг выхватит его легенда Зоны и бросится? И чего тогда с ним делать? Про то, что он может, куча слухов по Зоне ходит, причем один страшнее другого
Все это было написано в глазах бандитов, словно в книге. Взгляды настороженные, страх в них плещется И это плохо. Со страху кто-то из них может и на спуск нажатьвон у двоих особо боязливых пальцы как раз на них и лежат.
Чтоб не провоцировать сопровождающих, я откинулся на борт крытого грузовика, прикрыл глаза и расслабился. Отдых в Зоне штука редкая, как артефакт-уник. На зараженных землях постоянно куда-то бежать надо, то в атаку, то от кого-то, твердо решившего тебя пристрелить или сожрать. А тут делать абсолютно нечего. Сиди себе да жди окончания путешествия. Грех не воспользоваться возможностью и не расслабиться.
По моим расчетам, мы были где-то в районе Корогода, когда грузовик дернулся, взвыл двигателеми встал намертво. Бандиты немедленно принялись материться, суетиться и стучать каблуками по полу кузова. По их воплям я понял, что машина въехала передним колесом в какую-то аномалию, и теперь колесу звездец. Но в моем случае это не был повод открывать глаза, ибо пленник не обязан решать проблемы пленивших.
Побеспокоить меня никто не рискнул, поэтому, пока бандиты меняли колесо, я даже успел вздремнуть и проснулся, лишь когда машина вновь тронулась с места.
Ну и нервы у тебя, Снайпер, покачал головой тот бандит, что сидел ко мне ближе всех. Странный тип. По его мнению, мне, наверно, тоже надо было вскакивать со своего места и, матерясь, носиться туда-сюда по машине, выясняя, чего это мы стоим, а потом вместе со всеми сношать мозги водиле, который, мать его, не умеет правильно домкратить грузовик и быстро крутить гайки.
Я не ответил, лишь зевнул и приготовился снова отрубиться, ибо покачивание и тряска машины на грунтовке меня нисколько не раздражали, а, скорее, убаюкивали, как вдруг справа и слева от меня раздалась отрывистая трескотня.
В следующее мгновение мне в лицо брызнули мозги того бандита, который только что восхищался моими нервами, при этом сам я уже падал на пол грузовика, потому что мои рефлексы практически всегда опережают мысли.
Впрочем, размышлять в этой ситуации было не о чем. Кто-то прострочил машину несколькими длинными очередями, в результате чего моя охрана теперь валялась на полу в лужах собственной крови. А мне в очередной раз повезлотот бандит, которого восхитила моя нервная система, остановил своей головой пулю, которая летела мне прямо в лицо. Хорошо, когда рядом есть люди, головы которых могут тебе пригодиться. Как и тела, между которыми я уже полз к заднему борту грузовика, по пути прихватив ближайший автомат. Очевидно, что вооруженные люди, напавшие на грузовик, не захотят оставлять свидетелей своего деяния, и мне совершенно не улыбалось составить компанию пятерым мертвым бандитам.
Хотя нет, четверым.
Один из бандюков пошевелился, посмотрел на меня и приложил палец к губам. Тихо, мол. Ишь ты, какой сообразительный! А я как раз собирался спеть в голос что-нибудь для поднятия настроения.
Две очереди еще раз простучали кузов, после чего чей-то зычный голос заорал снаружи:
Парни, хорош, мля! Весь хабар перепортите нах! Эй, есть кто живой в кузове? Выходи без оружия. Не тронем, вы нам нахрен не уперлись. Выметайтесь и валите нах.
Пока голосистый снаружи обещал нам столь прелестные перспективы, я пытался понять, сколько бойцов снаружи. Судя по строчкам пулевых отверстий в тенте грузовика, не меньше четырех. Но может быть и больше. Понятное дело, если мы сейчас выйдем, тут же нас и прикончат. Поэтому выходить надо было правильно.