Что он еще рассказывал про парня дочери?спрашивает обвинитель.Может, вы его видели?
Женщина скользит по мне взглядом и мотает головой:
Нет, не видела. Сколько можно меня мучить? Все это я рассказывала много раз. Одного хочется: чтобы вы наказали преступника. У Джона была такая семья!она всхлипывает и прячет лицо в ладони, плечи ее вздрагивают.
Моя мама кусает губы, возле неепустые стулья, словно люди знают, что вот она, мать малолетнего маньяка.
Свидетель обвинения Эстебан Склоун.
Это кто еще такой? Не успеваю я удивиться, как в зал вводят закованного в наручники Ганка. Я немею. Он еще больше похудел и побледнел, его обрили налысо, и он уже не напоминает мальчика из аниме, теперь скорее похож на маньяка: бескровное лицо, глаза-бездны, опущенные уголки губ. Только сейчас замечаю, что у него почти нет бровей. Ник, ну ты и простофиля! Где ты был раньше? Этого человека ты считал другом? Ему доверял больше, чем себе?
Ганк демонстративно меня не замечает. Уселся на стул и смотрит перед собой. Он собирается свидетельствовать против меня?
Сделав честное-пречестное лицо, он клянется говорить только правду. Неужели они не видят, что чудовище не я? Конечно же нет. Я ж не разглядел в нем монстра раньше.
Расскажи, что тебя связывает с обвиняемым?
Все так же не глядя на меня Ганк начинает:
Когда я приехал в город, познакомился с Кэтти, она нас свела. Это было в августе прошлого года. Ник промышлял воровством в метро и предложил мне участвовать. Мы с другими подельниками разыгрывали спектакли, отвлекая людей, он их грабил.
Сами собой сжимаются кулаки. Вот гнида! Значит, я его позвал?! А Ганк продолжает:
Ник рассказывал, что встречается с девушкой, он даже собирался привести ее в компанию на Рождество.
Как звали девушку?
Не знаю. Вроде Элизабет, но чаще он называл ее Мышкой. Потом что-то изменилось. Он стал злым и молчаливым, мы даже один раз подрались из-за какой-то мелочи. Уже и не вспомню, из-за чего, тогда мы часто ссорились. Три дня его не было, потом он явился мрачнее тучи
Когда это было, точнее?
На Рождество. Про Мышку с тех пор никто не говорил, я подумал, что они расстались
Это ложь!кричу я, вскакивая, хватаюсь за прутья клетки.Все это все ложь! Ганк, ты сука! Я тебе отомщу за эту подставу, клянусь! Это он все подстроил! Он принес пистолеты, чтобы мы стреляли по мишеням и оставили свои отпечатки! Я не виновен! Я никого не убивал!
В зале поднимается гомон. Разевает рот судья, но я не слышу слов, меня поглотила бессильная ярость. Успокаивает меня тычок дубинки, и я падаю на стул, хватая воздух, будто рыба на суше. Кровь колотится в висках, хочется убивать, крушить все вокруг. Словно из гулкого тоннеля, доносится голос Ганка:
Неужели не видно, что он псих?
Волнуются присяжные, переговариваются, косятся на меня. Мама тоже вскакивает и что-то кричит, но слов не разобрать. Расталкивая людей, бежит к судье, ее останавливают копы, она виснет у них на руках, заливается слезами.
Теперь мне точно конец. Я снова навредил себе, выставив себя психом. Как теперь оправдаться? Да никак. Смотрю на Ганка и замечаю, что он тоже в упор смотрит на меня. Впервые с тех пор, как его ввели в зал. Вдруг быстро косится на мою мать и тут же опять отводит взгляд.
Ровным, хорошо поставленным голосом судья снова переносит заседание. На душе пусто. Только в кино побеждают хорошие парни. Только в фильмах полицейские честно расследуют преступления.
В своей камере падаю на койку и лежу неподвижно, кажется, целую вечность. Хочется отключиться, но перед глазами снова и снова возникает рожа Ганка, то есть Эстебана Склоуна, и набатом звучит: «Неужели не видно, что он псих».
Мир несправедлив, это известно. Но сознание отказывается мириться с неизбежностью и бьется над неразрешимой задачей: как оправдаться? Как?!
Ник Райт, к тебе посетитель.
Кто?бормочу я.
Без понятия. А ну встал, быстро!
Конвойный ведет меня по коридору совсем не туда, где находится комната свиданий. К нам присоединяется бородатый индус в гражданском, и мы идем вдоль дверей админкорпуса. Входим в светлый просторный кабинет. За большим столом восседает худая брюнетка лет сорока пяти. Волосы собраны на затылке в пучок, нога закинута за ногу. Сдвинув на кончик носа очки в тонкой оправе, она окидывает меня внимательным взглядом, будто сканирует своими водянистыми светлыми глазами.
Борода придвигает стул, и я присаживаюсь напротив женщины, а он замирает за моей спиной. Пока шли, я не рассмотрел, есть ли у него оружие, но каждой клеткой тела чувствую опасность, исходящую от этого человека. Кажется, что одно неловкое движение, и он свернет мне шею.
Кто эта женщина? Следователь? Очередная родственница убитых Ганком людей?
Добрый вечер, Николас. Хотя для тебя он вряд ли добрый, конечно.
А для вас?
Хорохоришься?равнодушно уточняет она.Ну-ну. И ты, и я знаем, в каком ты положении.
Я морщусь:
Что вам от меня нужно?
Женщина не хочет слышать мой вопрос и продолжает прессинг:
Два часа назад твоя подруга Кэтти умерла, мы ждали до последнего, теперь у тебя нет возможности оправдаться. Какой, думаешь, срок тебе дадут?
Сколько не дадут, все мое. Хотите, могу поделиться.
Дерзостьоружие слабых, Ник. Я бы на твоем месте вела себя умнее.
Вам повезло, что вы не на моем месте, да?
Она качает головой и без тени иронии отвечает:
Нет, это не везение, а лишь следствие моих поступков.
Она выглядит как профессор или ученый, но интуиция подсказывает, что женщина еще опаснее Бороды, стоящего за моей спиной.
Меня зовут Зара.
Николас Райт. Чего вы от меня хотите? Помочь? Так помогите, если знаете, что я не виновен.
Я этого точно не знаю, хотя практически уверена, что в данном случае невиновен. Но это лишь мое личное мнение, на судебное решение оно не повлияет. Ты же слышал про закон Джефа Вейера?
Я хмурюсь:
А кто не слышал
Значит, в курсе: подростки с шестнадцати лет приравнены к совершеннолетним по уровню криминальной ответственности. Среди вас, уличной шпаны, о законе знают все. А связано его принятие с тем, что в условиях экономического упадка вас расплодилось слишком много. Крупные районы больших городов захвачены преступностью, на городских окраинах вообще творится хаос
Эй, дамочка!перебиваю я.Вы чего пришли?
Я о том, что снисхождение тебе ждать не стоит. Копы на тебя вызверились, следователь тебя лично ненавидит и сделал все, чтобы суд выдал тебе по полной. Плюс у копов отличная возможность закрыть старое дело, групповое убийство, про которое много писали журналисты. Так что будешь сидеть и сидеть, Николас Райт Если не примешь мое деловое предложение. Есть способ заменить твое заключение. Я предлагаю поработать на меня.
В смысле?не понимаю я.
Предлагаю три месяца поработать на благо науки, и ты свободен.
Это так неожиданно, что я не знаю, как отвечать. Что вообще тут можно сказать? Три месяца против десятков лет в тюрьме Предложение звучит невероятно!
Три месяца,растерянно повторяю я.
Рассказывать подробнее?
Ясное дело!
Нужно поучаствовать в эксперименте. Думаю, когда все закончится, ты сам скажешь мне спасибо. Поверь, ты станешь другим человеком.
Что. Нужно. Сделать,повторяю я, чувствуя, как сердце срывается в галоп и жар приливает к щекам.Какие риски? Что за эксперимент?
На ум приходит лаборатория, тело, распятое на кушетке в окружении вивисекторов со скальпелями. Ну а о чем еще тут думать?
Тебе в мозг инсталлируют нейросеть. Не дергайся, это не связано с циркулярными пилами, сверлами и прочим в этом роде, никаких фильмов ужасов. Повторяю: инсталляция, а не имплантация, то есть нет прямого физического вмешательства. Дальшеполевые испытания, и в это время мы будем следить за изменениями твоего состояния. Поверь, ты не один такой бесценный, ты даже не в первой десятке. Риск повредиться рассудком минимален, хотя он и есть. У большинства все просто успешно. У подавляющего большинства,подчеркивает она.Но не у всех, именно поэтому предложение кажется таким, хм, выгодным. Мы платим этим за риск, понимаешь?
Она достает тонкую сигарету, щелкает зажигалкой, и мои ноздри щекочет табачный дым. Потом Зара обращается к Бороде: