Солнце приближалось к зениту, а вездеход, используя «крылья» вместо плуга, все еще полз вперед, обдирая борта об изуродованные автомобили. Лишь спустя три часа в просветах среди лома показался дальний край моста.
Когда колеса наконец коснулись противоположного берега, Грег остановил машину и, тяжело переводя дух, закурил.
- Не хочешь немного порулить, Черт?
- Угу, давай махнемся.
Грег уступил ему место и, вытягиваясь в пассажирском кресле, простонал:
- Боже! Совсем упахался!
Тэннер погнал вездеход через развалины Сент-Луиса, спеша убраться оттуда засветло. Чем больше он углублялся в руины улиц, тем заметнее подскакивал уровень радиации. Тэннер измерил радиоактивность в кабине, но тут пока все было чисто.
На то, чтобы выбраться из города, ушло немало времени, а когда солнце за кормой вездехода окончательно скрылось, Тэннер вновь увидел, как на севере вспыхивает голубое зарево. Впрочем, небо оставалось ясным и звездным, без всяких черных полос в иоле зрения. Очень нескоро выплыла и повисла перед носом вездехода розовая луна. Черт тихонько включил музыку и покосился на Грега. Но спящего это явно не беспокоило, и Тэннер стал слушать.
Взгляд скользнул по приборной панели - уровень радиации продолжал расти. Потом на переднем экране появилась воронка, и Черт затормозил.
Дыра достигала добрых полмили в поперечнике, а глубину ее определить и вовсе не представлялось возможным.
Он запустил магниевую вспышку, чтобы при ее свете в телескопические линзы разглядеть местность справа и слева от воронки.
С правой стороны почва казалась более ровной. Тэннер свернул туда и осторожно начал объезд.
Около воронки припекало. Да как! Черт наддал и, глядя на упрямо ползущую вверх стрелку дозиметра, задумался: а что тут было в Тот Самый День?.. В тот день, когда крохотное солнце, воссияв в небе над этим клочком земли, вступило в единоборство с иным дневным светилом и, ненадолго затмив его ослепительный блеск, медленно зашло, зарылось в эту нору? Он попытался представить себе эту картину и тут же попробовал выкинуть ее из головы, но не смог. Как гасят вечное пламя? Вот бы узнать! Открылось бы столько новых мест... а Тэннер любил бродяжить.
Каково жилось в старину, когда человек в любой момент при желании мог запросто вскочить на байк и рвануть в новый город? И с неба никто не выворачивал на него парашу? Тэннер почувствовал себя обманутым - ощущение это не было ему внове, но на сей раз Черт сыпал проклятиями дольше обычного.
Обогнув наконец воронку, Тэннер закурил и впервые за много месяцев улыбнулся: стрелка дозиметра медленно пошла вниз. Довольно скоро вокруг заколыхались высокие травы, а потом замелькали и деревья. Поначалу это были согбенные карлики-уродцы, но чем дальше вездеход уносился от места бойни, тем выше и прямее они становились. Таких деревьев Тэннер еще никогда не видел - здесь, на равнинах Иллинойса, их красивые, стройные стволы достигали пятидесяти-шестидесяти футов и тянулись к самому небу, словно хотели вершиной коснуться звезд.
Тэннер ехал по чистой, твердой, широкой дороге, и его охватило желание странствовать по ней вечно - отправиться во Флориду с ее болотами, испанским мхом, цитрусовыми рощами, великолепными пляжами и Мексиканским заливом; потом - на север, на холодный каменистый Кейп-Код, где сплошь серые и коричневые тона, волны дробятся о подножия маяков и от соли щиплет в носу, а на погостах над пролежавшими сотни лет костями но сей день есть могильные плиты и можно прочесть выбитые в камне имена; дальше - махнуть на юг, через края, поросшие, как говорят, синей травой, и вернуться вслед за могучей Миссис Хиппи туда, где она, томно раскинувшись обширной дельтой, изливается все в тот же Мексиканский залив, а он здесь битком набит мелкими островками, где во времена оны хранили сокровища джентльмены удачи; и дальше, дальше, через знакомые понаслышке горы с лесистыми вершинами - Большие Дымные горы, плато Озарк, Поконос, Кэтскилльские; пронестись по чащам Шенандоа, стопорнуть байк и на лодке - через Чесапикский залив; увидеть огромные озера и место, где вода падает стеной, - Ниагару. Вечно гнать по большой дороге, все видеть, жадно вбирать в себя целый мир! Да, может статься, Проклятая Дорога поглотила не все. Часть легендарных мест наверняка не изгажена, как и эта земля вокруг. Тэннеру страстно захотелось, чтобы так и было, и огонь этого желания был сродни тому, что вечно пылал в его чреслах. Черт издал короткий, резкий, лающий смешок - теперь дело оборачивалось так, что, быть может, он все-таки сумеет получить свое.
Музыка звучала негромко и, пожалуй, сладковато, но она сейчас находила отклик в душе Тэннера.
* * *
Неумолчный звон колокола не смог полностью перекрыть звон бьющегося стекла. Разумеется, тотчас наступила тишина, еще более глубокая и усугубляемая в одном случае воспоминаниями, во втором - предчувствием беды, но мгновенная боль успела прострелить и без того истерзанную нервную систему города.
И его тело подвиглось к исцелению.
Моросил легкий дождь, по всему небу вспыхивали ломаные радуги. В нескольких кварталах с четверть минуты ливнем сыпалась дохлая рыба, на телефонных проводах повисли гирлянды водорослей, а оконные стекла исхлестал песок. Почуяв съестное, из подвалов и амбаров, сараев и закоулков, мусорных куч и канав поживиться белобрюхой манной вылезли крысы (хвосты и усы подрагивают, глаза горят, шерсть слиплась или взъерошилась от воды), а потом отбыли, оставив после себя стрельчатые скелеты, белые, как слоновая кость. Впрочем, некоторые хищницы разлеглись, подобно чернильным кляксам, на газонах, мостовых и ступеньках домов, вяло подлизывая капли дождя.
Но витрину высадили не крысы и не рыба.
Сержант Донахью, продолжая вести машину, посмотрел на сидевшего справа от него лейтенанта Спаяно.
- Без сирены? - с сомнением в голосе уточнил он.
- Без!
Лейтенант Спано расстегнул черную блестящую кобуру, пристегнутую над правым бедром.
- Выключи фары!
Мир перед ними слегка потускнел, крошечные темные тени кинулись врассыпную от патрульной машины. Она повернула за угол и сбавила ход: оба полицейских изучали витрины, тянувшиеся вдоль улиц этого квартала, - нанесенная городу рана была где-то здесь.
- Готовь прожектор.
- Порядок!
Они в полной тишине поехали вдоль кромки поблескивающего от дождя тротуара. Вспышка молнии превратила небо в желтый пергамент, испещренный дымными иероглифами, и откуда-то с севера донеслось ворчание грома. На мгновение озарился весь квартал: машины, провода, пожарные краны, магазины, деревья, дома и крысы.
- Вон он! На нашей стороне улицы! Врубай свет!
Донахью включил и развернул прожектор. Луч упал на скрюченную фигуру с мешком в руке, застывшую у разбитой витрины.
- Стоять! Вы арестованы! - крикнул Донахью в мегафон.
Человек повернулся и заморгал. Потом бросил мешок и побежал в глубь улицы.
Лейтенант Спано выпустил из полицейского пистолета 38-го калибра шесть нуль, и человек согнулся, рухнул на землю и замер, точно грязная, измочаленная тряпка: мертвая крыса - по правую руку, полосатая рыба - в головах. Кровь смешивалась с влагой на мостовой.
- Ты его убил, - заметил Донахью, останавливая машину.
- Попытка к бегству, - парировал лейтенант.
- Но нам ведь приказано: но возможности брать живьем.
- Однако он пытался удрать.
- На этот случай тоже есть инструкция - постараться ранить.
- Да, но он получил первую пулю - и не остановился. Слинять хотел.
Они на миг встретились взглядом, и Донахью отвел глаза.
- Хотел, - согласился он.
Полицейские вылезли из машины и подошли к телу. Спано перевернул его.
- Совсем мальчишка! - вырвалось у Донахью.
Сержант отступил к магазину и открыл мешок.
- Спортивная дребедень, - сообщил он. - Бейсбольные мячи, пара бит, перчатка нолевого игрока, перчатка кетчера. Два футбольных мяча... Набор гантелей... Он был совсем ребенком!
Спано отвернулся, но чуть погодя проворчал:
- Тем не менее он залез в магазин.
- Угу, и хотел смыться.
- Иди проверь, может, сумеешь связаться с участком.
- Угу. Но я...
- Заткнись, Донахью! Сам видел, как все было.
- Да.
Спано закурил. А ночь становилась алой и призрачной, и содрогания колокола до краев наполнили мир горестным стоном.