Она все еще колебалась.
Когда начнется война, я и мои люди окажутся запертыми в порту, как в ловушке!
Когда начнется война, я отпущу твоих людей и тебя. Пара недель домашнего арестаэто недолго.
Взгляд ее заметался в надежде отыскать какую-то лазейку, но не нашел, увял, затем вдруг остановился на моем кармане.
Пусть твоя монета решит!
Я снова извлек золотой.
Я не против. Орелвыигрываю я, решкаты.
Я подбросил монету, хлопнул о тыл ладони. И показал Анире. Орел. Ну надо же, какой я везунчик!
Владычица Морской Гильдии обреченно выругалась. Взгляд, которым меня одарила, был странным. Кажется, мне удалось сдвинуть ее понимание мира в нужную для меня сторону. В сторону милосердия. Не эмоциональногоо нет, она ведь психопат, не умеющий сочувствовать, арассудочного, обусловленного логикой, новизной концепции, подкрепленной чужим примером. Таких слонов, как Анира, глубоко увязших в болоте обогащения и жестокости, сложно тянуть к свету. Но в кризисные моментыможно попытаться немного сдвинуть мировоззрение, немного направить Возможно, таким образом вскоре она выберется из болота сама.
Твоя взяла, Аран Торнхелл! Сейчас я напишу указ.
Она действительно его написала. И подписала. И поставила печать рукой, которая тряслась мелкой дрожью. Все произошло согласно моему плану.
Итак, я обескровил и фактически уничтожил Морскую Гильдию, отвоевал порт, получил флот с командами и тысячи полторы человекибо ко мне присоединяться все безработные солдаты Анирыв сухопутную армию. Возможно такжея направил к свету душу скверного человека еще при его жизни. Неплохой итог уходящего дня. Завтра мой парадный выезд. И завтра же я плотненько примусь за Хвата.
Я упрятал монету в карман. Позавчера мне показал ее брат Литон. В сундуке с отступными, который принесли по велению Сакрана и Армада, затерялась бракованная монеткаорел был отпечатан на обеих ее сторонах.
Глава 33
Глава тридцать третья
А если бы она догадалась посмотреть? Шутейник ловко свесился с седла и отщипнул цветок ромашки, после чего пристроил его за ухо своего мерина забавы ради.
В кармане лежали две монеты, пояснил я, ерзая в седле; казалось, что мой зад покоится на паре широких гвоздевых шляпок. Нет, ездить в седлеистинная мука. Нотренировка. Мне это просто необходимо. Учусь я вождению местного авто, так сказать.
Две?
Угу. Орла от решки я легко отличу наощупь, так что в любой момент я мог достать и показать обычную монету.
Ну, это точно! На орле-то харя нашего императора! Гаер хитро скосил на меня глаз. Прощения за харю просим со всем нашим респектом!
Я лишь усмехнулся криво: ну никакого уважения к царской фамилии. Именно такие управленцы мне нужны. Нет, не хамыа те, у кого нет врожденного пиетета, желания встать на колени перед властьимущими, по змеиному изогнуться, припасть к кормящей руке. Жесткие, независимые людии хогги! с критическим складом ума. С ними нелегко будетно куда легче, чем если бы я окружил себя подхалимами, готовыми предать в любой момент.
Шутейник подумал, сказал с сомнением:
И все-таки я бы ее прирезал.
Лучше перевоспитать.
Перевоспитать? Ее? Возможно ли? Да она, ладушки-воробушки, та еще лярва! Она вас теперь Если сможет, конечно. Но лучшевы ее! Чики нету.
Я вспомнил взгляд, которым Анира одарила сразу, как подписала указ. Там была плохо скрытая ненависть, но кроме ненавиститам было и сомнение, и что-то еще Мне все-таки удалось показать ейтакой жесткой, безжалостнойиной мир и иную идею.
Убил меня, бросила она, вручив мне указ. Я же теперь сдохну.
Нет, не убил, просто забрал из рук ушлой деляги стратегический для Санкструма объект, стоимость которого по земным меркамнесколько десятков миллиардов долларов. А дельца уволил без компенсационного пакета, нои без претензий насчет долгосрочных выгод, упущенных государством. Теперь Морская Гильдия будет работать наравне со всемина правах свободной конкуренции.
Врешь, открыто сказал я, усмехаясь. Тывыживешь.
Она взглянула мне в лицо, и улыбкане болезненный оскал, легкая улыбкана миг проступила на тонких губах.
Починишь мне ободранные крылья.
Ты сама оперишься. Но я даю слово: новые твои крылья я не стану ломать.
Я ушел. Она провела меня к выходу и смотрела, как я в полной тишине спускаюсь по ступенькам. А я думал вот что: тогда, в шатре Аджи, в логове камарильи Простых, стоял за шторкой некий кукловод, еще более опасный, еще более наглый, чем сам Аджи, Ревинзер и Анира. Кто же он? Вернуться к ней и спросить? Так ведь не скажет
* * *
Утром следующего дня парадный выезд усвистал в Норатор, в карете архканцлера сидел мой двойник, и на сей раз я позволилхотя кому вру, настоялчтобы Блоджетт накрасил его как следует. Переодетый в мундир Алого, я видел, как мой измазюканный белилами, чернилами и еще какой-то ядовитой хренью двойник царственно, рука об руку с Амарой, взошел в карету. Отдаленно он был похож на индейца Тонто в исполнении Джонни Деппа, только чучела совы на голове не хватало. Бледный и нестойкий после вчерашнего Гицорген пытался пробиться к карете, но ему вежливо заступили путь, указали на соседний экипаж. Прекрасно, пусть едет. На обратном пути у его экипажа «внезапно» отвалится колесо, и, пока будут менять, мой двойник окажется уже в Варлойнекуда обязан вовремя прибыть и я. Таким образом, мы произведем с двойником рокировку, и Гицорген не заметит подмены.
Мы же с Шутейником вместе с десятком Алых верхами выдвинулись в Норатор двадцать минут спустя. Я ускорял события, гнал их, чувствовал, как уходит отпущенное мне мирное время. Действовать! И действоватьне испытывая сомнений. Сегодня Да, пока народ будет глазеть на нового императора, мы откроем охоту на безумного эльфа. Мне нужно, чтобы на моих охотничьих угодьях было не слишком много случайных людей и хоггов, именно поэтому я выбрал день парадного выезда. В большей степени горожане будут интересоваться новым монархом. В меньшейэльфом. В качестве массовки сгодятся переодетые Алые, студенты Шутейника и несколько хоггов. План разработан и будет воплощен сегодня.
Шутейник добыл свежий номер «Моей империи», розданный ныне в Нораторе, а отпечатанный еще позавчера, и прочел с выражением:
«Новости! Новости!
Зловредный эльф, пойманный намедни, будет демонстрироваться за пять медяков всем желающим с сего дня в доходном доме Реннира Доловаца на третьем этаже в особой клетке. Дом сей в Южном квартале найти легковсякий покажет. Эльф гнусен видом, свиреп, брызжет слюною и дико воет. К тому же сообщаем: глаз у эльфа черный, и от того глаза может у женщин случится бесплодие, а у мужчиннедержание, фатальное нестояние и прочие горести. Будьте же осторожны! Охрану эльфа несут доблестные Алые Крылья, а значит, всем горожанам нечего опасаться, даже если эльф вырвется наружу! Казнить же эльфа пока не будут, ибо архканцлер наш милостив даже к такому гнусному отребью, и от казни лютой сего урода избавил, заменив ее на позорное содержание в клетке!»
Ловко вы придумали, мастер Волк! Эдак мало кто пойдет смотретьнародец-то суеверный Да и пять медяков на дороге не валяются!
Именно, Шутейник. Этой заметкой я сделал антирекламу. Мне не нужен большой поток людей. И средний не нужен. Мне надо, чтобы ручеек посетителей был очень невеликименно тогда я и те, кто видел портрет работы Валтора, смогут распознать Хвата. Часть ротозеев я отсеял выездом будущего императора, еще частьвысокой ценой, суеверныхсообщением о черном глазе. А Хвата приманил тем, что, фактически, унизил его собрата, пообещав показывать его в клетке, как дикого зверя.
Перевернув газету, Шутейник долго и с большим интересом всматривался в рисунок обнаженной дамы, кокетливо отставившей на ложе пышный зад.
«Неистовый Мачо», прочел он псевдоним Валтора. Эти вот изгибы ягодиц и соски В такую газету и сморкаться просто-таки стыдно! Не говоря уже о другом ее применении. Даже заворачивать в нее что-то я бы не стал! Не-е-ет, не стал бы! Я вам так скажу, мастер Волк: он годно рисует женскую наготу!