Харн, остановись. Это речи не верховного друида. а обезумевшего от волнения отца. Ты настолько не доверяешь своему сыну, что готов бросить весь свой народ и рвануть в погоню за ним, чтобы проверить с кем он связался? Я не узнаю тебя. Ты знаешь, что он не даст себя в обиду и умеет отличить где правда, а где ложь.
Но он может быть в опасности, он направляется навстречу неизвестности, ты прав, я переживаю за него. Уже гораздо более спокойно ответил верховный друид, приходя в себя.
Маг искренне расхохотался, вызвав недоуменные взгляды осматривающихся рядом следопытов и обоих своих спутников.
Просто я вспомнил тебя, мой друг, в возрасте твоего сына. А теперь ты мне говоришь о его безопасности. Вспомни, сколько проблем ты сам доставлял бедному Эрвандуилу? Чего стоит одна только твоя великая охота С усмешкой закончил он.
Все трое дружно разразились смехом, а верховный друид, слегка расслабившись от хороших новостей и компании близких друзей, погрузился в воспоминания
* * *
Великий лес, как всегда, был полон скрытых покровом тьмы животных и насекомых. которые охотились друг на друга, добывали себе еду, воевали за территорию, обхаживали самок, обустраивали свои норы. Ночной охотник слышал их всех, но сейчас ему было плевать. Сегодня Чжинчклаг, как он сам себя называл, уже успел насытиться. Маленький зверек не успел понять, что произошло, когда был уже мертв. Это приносило мало удовольствия. Идеальный убийца предпочитал преследовать более сильных противников, ему нравился сам момент охоты. Насыщение от поедания свежего мяса наполняло тело силой и теплом, но настоящее удовольствие доставляло выслеживание добычи, погоня за жертвой, схватка за ее жизнь и сладкий вкус очередной победы.
Двухметровый хищник напоминал огромного богомола, который мутировал, встав на две лапы, тогда, как передние, загнутые крюки, имели на внутренней стороне, острые, как у меча гребни. Под ними в сгибе находилось по пять тяжелых, обоюдоострых шипов с каждой стороны. При необходимости, зверь мог выкидывать их, словно метательные кинжалы. Отростали они достаточно быстро, но левые еще не успели до конца восстановиться, с последней настоящей охоты. Хитиновый панцирь защищал от любого соперника, а его возможность менять окраску позволяла хищнику практически исчезать для жертвы, мгновенно сливаясь с окружением. Огромные, мощные жвала позволяли перемалывать кости и тугие мышцы, но небольшая пасть, усеянная острыми клыками заставляла делить добычу на части, острыми лезвиями на крючкообразных конечностях.
Чжинчклаг расположился под большим деревом, переваривая свеже съеденного зверька, прежде, чем устраиваться на ночлег. От удовольствия он расслабился и совсем перестал следить за тем, что происходит вокруг. Да и чего бояться царю здешних земель? Разве что гнездо двуногих остроухов, которые способны сделать очень больно, это он помнил хорошо. Но они далеко на юге и их владения не пересекаются с его территорией, значит и беспокоиться нечего.
Его не потревожил никакой посторонний звук, не отвлекло случайное движение, не насторожил посторонний запах, ничего этого не было. Просто у идеального хищника, безупречно развита интуиция.
Ночной охотник почувствовал опасность, он резко вскочил, метнулся вправо и выбросил в противоположную сторону, еще не до конца восстановившиеся, шипы из под левой лапы- крюка. Размером они отросли еще только с эльфийскую ладонь, но безупречные лезвия способны пробить гуманоида насквозь. Однако сейчас, все пять шипов по диагонали вонзились в дерево на краю поляны.
Прямо перед ним, совершенно без страха глядя в глаза монстру, стоял остроухий нарушитель спокойствия. Он стал осторожно передвигаться, медленно подходя все ближе. К удивлению охотника, хрупкий соперник не имел при себе ни летающих шипов, ни холодных острых клыков в руке, у него была только белая палка!? Твердого панциря на нем тоже вроде бы не было. Это ж прям готовый запас еды. Хищник, хоть и сытый, невольно облизнулся. Только одна тревожная мысль сверкнула на краю сознания. «Почему шипы не убили его?»
Чжинчклаг подобрался, напружинился, подогнул задние лапы, готовясь в любой момент метнуться к добыче и располосовать ее передними согнутыми «лезвиями». Однако у жертвы были свои планы на их бой. Остроухий держал палку в левой руке, а правой начал замысловато водить в воздухе. Это завораживало, хотелось следить за движениями его ладони.
На кончике конечности забрезжила яркая точка света и следить за ней стало еще интереснее. Все вокруг потеряло смысл, кроме плавного, хаотичного движения сияющей точки. К своему ужасу, хищник вдруг нестерпимо захотел спать. Видимо полный желудок не способствовал активным действиям и глаза стали предательски слипаться. Чертов, странный остроухий
* * *
Харнесесс целенаправленно выслеживал свирепого хищника. Самым сложным было оторваться от нянек, приставленных первым разведчиком. Скауты следовали за ним неотступно, следя за каждым шагом. После его предыдущей попытки захватить облик ночного охотника, отец приказал постоянно держать его под надзором.
С тех пор за ним по пятам всегда ходили двое эльфов. Даже вход в жилище по ночам был под присмотром. Пришлось в течение нескольких недель планировать побег и обдумывать порядок действий. Он договорился с одним из своих друзей и расстался с изрядной частью накопленных богатств, чтобы подговорить другого. Первый ворвался под вечер к нему, с криками о том, что верховный друид немедленно хочет его видеть, а другой делал все, чтобы охранники потерялись по дороге. С большим трудом друзьям удалось сбить стражей с толку и уйти из под их контроля. Они проводили друида до ворот и помчались прятаться от гнева верховного.
Три дня понадобилось Харнесессу, чтобы выследить зверя, еще один на поиски его логова. И вот, наконец, момент истины. Сейчас он победит, захватит долгожданный облик и станет единственным известным друидом, способным обращаться в ночного охотника.
Он набросил магический покров, укрылся пологом тишины, чтобы точно остаться незамеченным и наблюдал, как хищник разделался с мелким зверьком. Жуткими, серповидными передними лапами, животное легко разрубило жертву и отправило в клыкастую пасть. Сразу после поедания своей добычи, он должен стать спокойнее и медлительнее. Тварь поудобнее устроилась, даже не забираясь в логово и спокойно переваривала пищу. Лучше было бы немного выждать и иметь дело с полусонным ночным охотником, но вот как-раз времени у него не было. Скауты наверняка уже идут по пятам. Скорее всего, Тихая смерть сейчас лично мчится по его следу. И самое позднее, к утру, они уже будут здесь, а сколько займет ритуал, не известно.
Эльф давно планировал эту встречу. Книги из библиария позволили ему многое узнать, а недавние наблюдения, помогли понять повадки и возможности зверя.
Как и планировал, он создал на краю поляны мощную иллюзию, вливая в нее половину своей маны. Это была его точная копия, которая медленно побрела в сторону дремлющей туши.
Расчет оказался безупречно верен и, едва монстр почуял опасность, он молниеносно рванулся от нее, запуская навстречу фантому, свои смертоносные лезвия-шипы. А затем недоуменно застыл, рассматривая нежданного гостя. Увеличивая затраты маны до неимоверных размеров, друид направил магические силы через созданную иллюзию и заставляя ее использовать узы морфея, погружающие жертву в глубокий сон. Иллюзорный образ стал в точности повторять движения своего создателя. Магическая формула понемногу захватывала внимание насекомоподобного монстра. Вот, он уже не мог оторвать взгляда от гипнотических движений руки, затем пружинистая, агрессивная стойка сменилась спокойной и расслабленной. Друид еще усилил приток маны и на кончике ладони засиял яркий свет.
Это было слишком просто. Подумал Харнесесс, когда глаза жертвы стали закрываться.
В этот момент в десяти шагах слева, открылся голубоватый портал, затем раздался громкий хлопок дальнего перехода и на поляну ступил человек, укутанный в серую мантию. В левой руке он держал резной посох, а правой теребил темно-серую, с сединой, бороду, прикрывающую шею.
Как только закрылся портал, старец спокойно и ровно заговорил на своем странном человеческом наречии