- Пойдём в постель, - шепчу на миг освободив губы.
- Я не могу, - носик девочки доверчиво ткнулся в шею и поёрзал, обдавая кожу горячим дыханием. Глаз Рей так и не открыла, - тело не слушается...
- Я могу тебя отнести.
- Хорошо, - изящные пальчики вцепились в рубашку, а дыхание участилось, - только не отпускай...
Кацураги Мисато, чуть позже.
Сладко зевнув майор вышла из ванны. Стояла умиротворяющая ночная тишина, когда даже гудки машин и вездесущий гул большого города временно исчезают. Воздух с открытого балкона приятно обдал мокрую кожу, с кухни тянуло какими-то вкусными запахами. Хотелось рухнуть спать, но и есть хотелось зверски.
Вяло почесав живот, девушка уже собралась было двинуться на кухню, как её внимание привлёк странный звук. Вернее звуки... Громкое дыхание, возня, тихие стоны... доносящиеся из конца коридора.
Затуманенный усталостью мозг не сразу сообразил почему эти звуки странные и ещё дольше корпел над проблемой«что они могут означать?». Не то чтобы вопрос был сложным, просто озвучивать, с каждым мигом всё навязчивее зудящий на краю сознания, ответ было... морально трудно. Хотя бы потому, что он мог оказаться правдой. Очень даже мог!
В каком-то пограничном состоянии, очень напоминавшем сон, Кацураги медленно двинулась на звук, неосознанно перейдя на крадущуюся походку. Картина открывшаяся ей, в бесшумно приоткрытой щёлочке дверного прохода, оправдала самые смелые и вместе с тем, пугающие ожидания.
Что неожиданно вызвало облегчение.
Обнажённые подростки лежали на футоне и самозабвенно целовались, при этом Син не забывал непрерывно ласкать Рей, то и дело вызывая у той тихие стоны. Как он умеет работать руками, Мисато прекрасно знала на личном опыте и невольно ощутила накатывающее возбуждение. Синдзи же, тем временем, отпустил ротик девочки и медленно спустился ниже, по пути нежно покрывая шею, тяжело дышащей Аянами, поцелуями.
Это становилось опасным. Губы парня достигли груди, а правая рука незаметно переместилось с внешней, на внутреннюю сторону бедра девочки. Кацураги закусила губу, с усилием отводя взгляд и буквально заставляя себя сделать шаг назад.
Сердце бешено стучало, а щёки горели. Некстати вспомнилось предложение Сина потереть спинку, с чётким чувством что надо было соглашаться и непонятной тоской, густо замешанными на смятении. Подходить к щели вновь было страшно и одновременно очень хотелось. Прямо как вернулась в студенческие годы с подглядыванием за соседями по общежитию...
В пограничных чувствах, девушка тихо прошла на кухню. Ощущения от случившегося были совершенно странными. В мыслях крутились воспоминания о первой встрече с Синдзи, о том как у них всё нарождалось и получилось, о том как она сама инструктировала Рей на случай вроде сегодняшнего, считая что делает совершенно правильно... Да она и сейчас так считала, но... В душе царил полный кавардак.
Можно ли считать это изменой, после всего случившегося-то?
Применим ли вообще термин «измена» к этому похотливому кобелю?
Должна ли она ревновать? И хочет ли она ревновать в принципе?
Вопросы множились, а ответы... не спешили чётко ощущаться. Порция чего-то съедобного, стоящая на её месте за столом, исчезла минуя сознание, ни что это было, ни какой у него вкус, Мисато так и не поняла. Да и заметила что вообще ела только, когда эмоции улеглись и она смогла обратить внимание на окружающий мир. Часы показывали второй час ночи, тарелка и кружка были пусты, в квартире стояла полная тишина, а в своих чувствах майор так и не разобралась.
Одно Кацураги установила точнобить Синдзи ей не хотелось. Вообще такой мысли не возникло. Хотя, если подумать, следовало бы, конечно, вот только закончится это, скорее всего, в постели и совсем без нужного эффекта. Впрочем... вариант неплохой. Тем более, у них уже больше двух недель ничего не было...
Глаза слипались, в голове уже начинала крутиться совсем уж абстрактная чушь, явно намекая на желание мозга отключиться. Не очень осознавая что и как делает, девушка встала и прошла в свою комнату, где и упала на подушку, вяло размышляя что ещё совсем недавно покрывалась холодным потом от одной мысли, что между Рей и Синдзи может произойти подобное, а вот теперь её больше волнует вид граней сложившегося треугольника...
- Всё-таки гад ты, Синдзи, - едва слышно прошептали вяло двигающиеся губы, - всю жизнь мне взбаламутил...
Синдзи Икари. 24 мая, борт вертолёта, 17.42. Тихий океан, где-то около Японии...
Мисато устало просматривала какие-то отчёты, коих накопилось великое множество за время её вынужденного больничного. Сами бумаги, разумеется, с собой было брать нельзягрифы секретности там разве что на закладках не стояли и то не уверен, но девушка нашла выход и теперь портила себе глаза примерно о такой же электронный планшет, что и у меня. Картина оставалась неизменной уже часов пять, правда чем дальше, тем чаще Кацураги с усилием жмурилась и ёрзала на месте, пытаясь принять более удобную позу.
Выписали её буквально за день до поездки в столицу, после Токио-2 дали ещё сутки на отдых и поутру уже отправили принимать стратегически важный груз. Меня тоже запрягли, прямым текстом заявив, что на месте будет нужен опытный пилот в качестве подстраховки, даже на контактный комбинезон расщедрились, хотя Акаги до последнего отбивалась, аргументируя это тем, что с Евой-02 везут целый контейнер контактников Второго Дитя. Мне даже попытались втолковать, что там нет никакой принципиальной разницы, так как он подстраивается по фигуре, пришлось идти на железные аргументы и прямо в кабинете доктора облачаться в костюм Рей.
Результат:
Побег из кабинета, красной как рак Майи и неохотное признание Рицуко собственной неправоты, выражавшееся невнятно пробульканой в стаканчик с кофе фразой: «Да делай что хочешь» и отведённым в сторону недовольным взглядом. Всё это под молчаливый фейспалм, обречённо отвернувшейся, ещё в самом начале «приведения аргумента», Кацураги.
Так что сейчас со мной ехал маленький чемоданчик с родным контактным комбинезоном.
- Мэм, - в салон заглянул один из пилотов, - мы почти на месте.
- А? - майор оторвала взгляд от экрана и проморгалась. - Сколько до посадки?
- Двадцать минут, мэм, добро уже получено.
- Хорошо, идите, - пилот кивнул и скрылся, а Мисато устало протёрла глаза. - Синдзи, ты как?
- Нормально, хотя поесть бы не отказался, - завтракали мы примерно в 7 утра, потом перекусили на Итурупе (остров южной группы Большой гряды Курильских островов), во время дозаправки на местном военном аэродроме и, собственно, всё. Ещё на вертолёте была питьевая вода, но на этом «царство живота» заканчивалось.
- Хотела бы обрадовать, но боюсь ещё с час нам это не грозит, - вздохнула девушка, поправляя выбившуюся из-за уха прядь и выглядывая в иллюминатор. - Ты же помнишь как себя вести на борту?
- Мисато, не превращайся в Асакуру.
- Ладно-ладно, прости, - примирительно улыбнулась брюнетка, поднимая перед лицом руку, ребром ладони ко мне. - Просто на всякий случаймы в гостях, а флотские ребята гордые.
Я лишь вздохнул, отворачиваясь обратно к иллюминатору.
- Сильно она тебя достала? - сочувственно поинтересовалась Кацураги через несколько секунд.
- Не особо, - точки назначения с моего ракурса видно не было, только пара транспортных вертолётов в стороне и вроде как истребитель сопровождения сильно выше, по то и дело ныряющему в лёгкую дымку облаков силуэту сложно было сказать что-то определённое.
- А чего тогда вздыхаешь?
- Да так... - на грани чувств возник слабый отголосок, похожий на духовный фон Евы, и с каждым мигом он приближался. Да, точно Ева, только другая, слегка напоминает Нольпервую, а вот на Нулевую уже совсем не похоже. А вот Адама, чем бы он ни был, не чувствую...
- Кстати, Синдзи, ты ведь читал личное дело Аски? - выключив планшет, Мисато принялась упаковывать его в сумочку.
- Пару раз, - подтвердил я.
- Будь к девочке помягче, без твоих обычных штучек, - на свет появился набор для наведения марафета и откинув крышку пудреницы, майор углубилась в изучение своего лица в зеркальце. - Её готовили несколько лет, даже плотнее чем Рей, а получилось, что она сейчас аутсайдер. Не самое лучшее для гордости положение, так что ты уж постарайся, ну... если не «понравиться», то хоть не раздражать её с первой минуты общения.