Что? удивилась я. Не понимаю, зачем вы это говорите таким образом?
Потому что я не могу тебя заставить. Он покачал головой.
Почему не можешь?
Твоя способность. Она может пропасть.
«Моя способность может пропасть? Хм да и пустьмне жалко».
Плевать, сказала я. Я не хочу вам помогать.
Я чёрт! Это твоё решение, Бильге. Кусрам кивнул. Делай так, как тебе позволяет твоя совесть.
Хочешь сказать, что я буду плохой, если не помогу вам?
Нет-нет-нет! помотал головой он. Ты будешь хорошей в любом случае! Не надо так думать! Он явно передо мной лебезил; меня это раздражало.
Да что ты несёшь? спрашиваю я. И в каком смысле, моя способность «пропадёт»?
Не забивай себе этим голову; скоро придёт Келвинс ним поговоришь.
Келвин?! Он здесь?
Он уже поговорил с моими родителями; они ему назвали этот адрес. Скоро он сюда прибудет.
Внезапно, раздался звонок в дверь.
А вот, наверное, и он, сказал Кусрам.
Моё сердце заколотилось. Келвин вернулся? Это неожиданно. Кусрам подошёл к входной двери и открыл её.
А, Келвин, вот и ты.
Бильге здесь? прозвучал голос Келвина.
Да, она тут. Заходи.
Келвин вошёл в гостиную; на этот раз, он был одет поприличнее: на нём были серые брюки и белая рубашка с жилетом, его наконец-то постригли и причесали. Я же, к сожалению, сегодня только причесалась; в остальном, такая же бомжиха, как всегда.
Кел сказала я.
Он ничего не ответил; я подошла и попыталась обнять его, но он положил мне руку на плечо, остановив меня.
Что такое? спросила я.
Ты поедешь в Румпер со мной и Кусрамом; мы осмотрим корабль, который там приземлился.
Нет, я не поеду.
Келвин мне криво улыбнулся, а потом, внезапно, я почувствовала резкий удар в лицо; оказалось, он со всей дури уебал мне в нос. Я не смогла выдержать удар и упала на пол; было очень больно. Что-то текло из носа, из-за чего я начала хрюкать.
Т-ты как ты посмел?! гнусавым голосом спросила я, продолжая хрюкать. Я вытерла нос, полагая, что у меня текут сопли, но, взглянув на ладонь, я осознала, что это была кровь.
Келвин подошёл ко мне и начал пинать меня по животу. «Боль! Опять боль!». Я кричала, но каждый новый удар в солнечное сплетение прерывал мой крик, и у меня перехватывало дыхание. Я не могла встать и постепенно потеряла способность кричать.
Пизди её, сучару! крикнул Говард.
Я посмотрела наверх; Друли был напуган и не издавал ни единого звука, а вот Говард был явно в восторге, зловеще улыбаясь и наблюдая за тем, как я страдаю.
Келвин принялся пинать меня по лицу; он пользовался своими тяжёлыми крепкими солдатскими ботинками, которые, судя по всему, надел неспроста. Мой череп трещал, искры летели с глаз.
Не надо п-прекрати тихо выдавливала я; всё было без толкуон меня даже не слышал.
Келвин! Прекрати! неожиданно крикнул Кусрам. «Чего же он так долго молчал?». Видимо, его это тоже застало врасплох.
Келвин остановился.
Что на тебя нашло?! спросил Кусрам.
Нечего с ней цацкаться, сказал Келвин. Так ей и надо.
Я совсем не ожидала этого от Келвина. Надо бы вернуться в прошлое, но это было так неожиданно, что я не успела установить контрольную точку; я не могла вернуться назад и отомстить.
Как ты посмел, Келвин? спросила я.
Давай, возвращайся во времени, приказал он.
Я не могу.
Я так и думал, сказал Кел, после чего ещё раз пнул меня со всей дури по животу.
Ох-хох-хо еле выдавила я от боли.
Я лежала в позе зародыша на деревянном паркете гостиной; весь пол возле меня был измазан в моей крови. Я плакала и дрожала; всё тело ныло от боли.
Кусрам присел рядом со мной.
Бедная девочка, тихо прошептал он, а затем закричал:Ты совсем охуел, Келвин?! Она же твоя сестра!
Келвин полностью проигнорировал Кусрама, спокойно присев на диван, рядом с Говардом и Друли, а затем начал переключать каналы; по телевизору шла какая-то детская передача. Почему-то он остановился на ней; маленькие дети-котята веселились с маскотом в костюме крокодила и пели весёлую песенку:
Ла-ла-ла!
Кто мой самый лучший друг?
Это Зоки крокодил.
Он сегодня приходил,
Чтобы веселить наш круг.
Мне так больно, еле промычала я сквозь слёзы.
Кусрам смотрел на меняу него тоже начали течь слёзы; он продолжал сидеть рядом со мной
Котёночек.
Глава двадцатая. Бильге
Когда я наконец-то смогла встать, я сразу отправилась в ванную комнату. Меня поддерживал Кусрам на своём плече.
Подойдя к зеркалу, я наконец-то увидела себя. Моё лицооно было разбито, полностью окровавлено. Бровь и губы были рассечены. Я сплюнула кровь в раковину, а затем всмотрелась в эту густую красную жижув ней что-то лежало. Это было несколько моих зубов.
Вот чёрт, тихо прошамкала я.
Кусрам стоял рядом со мной.
Что такое? спросил он.
Мои зубы У меня непроизвольно потекли слёзы.
Не волнуйся, Бильге, если захочешья оплачу тебе стоматолога, сказал Кусрам. И даже пластического хирурга, если захочешь.
Да что же это такое? прошептала я, стараясь сохранить хладнокровие.
Он поплатится за этоя обещаю.
Почему он так со мной поступил?
Иногда человек оказывается не таким, каким кажется на первый взгляд.
Но я же знакома с ним с детства. Он никогда так не поступал со мной.
Сколько ты с ним не виделась? поинтересовался Кусрам.
До того, как встретила его на прошлой неделе? Два года.
Ну, за два года человек может измениться.
Н-но ведь все эти две недели он был вполне обычным разве что он начал вспоминать.
«Вспоминать»?
Вспоминать последние два года.
Кусрам пожал плечами.
Почему он должен вспоминать?
Потому что он потерял память, пояснила я. А сейчас память к нему начала возвращаться.
Келвин потерял память?
Поверь мне на слово. Он забыл даже, что яего сестра.
То есть, ты хочешь сказать, что он потерял память, а теперь начал вспоминать и воспоминания последних двух лет сделали его таким жестоким?
Я-я не знаю, что с ним происходит, но это явно связано с тем, что происходило последние два года; он был абсолютно нормальным два года назад и последние две недели.
Мы это обязательно выясним, Бильге, но потом; дай я, для начала, обработаю твои раны.
Он достал аптечку из кабинки. Я промыла лицо и прополоскала рот, а затем присела на закрытый унитаз, как на стул; Кусрам встал рядом и начал обрабатывать мои раны.
Дав мне обезболивающее, он продезинфицировал мои раны антисептиком; он достал иглу и начал зашивать мою рассечённую губу и бровь. Я пыхтела от боли и морщилась. Когда он закончил налаживать швы, он ещё раз вытер мои раны марлевой салфеткой и приклеил несколько хирургических пластырей; всё это заняло порядка десяти минут.
Готово, объявил Кусрам.
Как я выгляжу?
Сама посмотри.
Я подошла к зеркалу и была пораженаэто действительно настоящая профессиональная работа. Надо признать, Кусрам уже второй раз удивляет меня в этом плане. Я бы даже сказала, что в другом мире, где живут одни мумии, меня можно было бы даже на обложку глянцевого журнала поставить.
Ладно, Бильге, можешь идти, сказал Кусрам. Я тут пока раковину помою, хорошо? Будь осторожна рядом с Келвином; если чтокричи.
Я вернулась в гостиную. Келвин по-прежнему сидел на диване. У меня не было сил, чтобы отомстить ему прямо сейчас. Я просто, молча, присела на кресло, которое стояло возле дивана. Келвин обернулся и посмотрел на меня.
А тебе идёт, сказал он. Намного лучше, чем раньше.
«У него ещё и хватает наглости шутить?». Он продолжил смотреть телевизор. Все пару минут молчания я злостно смотрела на него.
Ну? внезапно спросил он. Чего молчишь?
Я продолжала молчать.
Не хочешьне говори, сказал он. Мне-то что?
Кусрам вернулся из ванной, принеся с собой швабру и ведро с водой, и начал мыть паркет от моей крови. Он вымыл пол и унёс швабру с ведром обратно. Через минуту он опять вернулся в гостиную.