«Вампиры! Двоих убили!» пронесся над лагерем испуганный крик. Он вырвал меня из царства дремы, прозвучав, словно удар колокола. Причем колоколом была моя голова. Какое-то время звук вибрировал под сводами черепа, вызывая мучительное и неприятное состояние раздвоения между миром сна и явью.
Вдруг ночь прорезала сухая строчка автоматной очереди. Я пихнул отца, чтобы тот проснулся, и свалился под телегу, не забыв прихватить свой арсенал. Кто-то кричал и ругался, кто-то умолял о пощаде. Лошади ржали и беспокойно переминались с ноги на ногу. В лагере царила паника. Народ с криками: «Держи! Лови!» без толку носился с мечами наголо и деревянными кольями. В воздухе стоял ядреный смрад чесночно-луковой настойки на самогоне. Люди у костров безуспешно пытались раздуть огонь.
Кто-то влез на телегу и разместился рядом со мной. Я, будучи в полной уверенности, что это или отец, или дядька Федор, не сразу отреагировал на вторжение.
Не правда ли, забавно? обратился ко мне незнакомый голос. Меня ловят там, а я тут, рядом с вами, молодой человек.
Я повернул голову и замер с открытым ртом, не в силах ни бежать, ни кричать. Рядом со мной была какая-то гнойная рожа, похожая на осклизлый кусок протухшего мяса. Я сразу понял, кто это.
Ужасное создание смотрело не отрываясь на меня, и мысли о сопротивлении и бегстве потихоньку растворялись в диком, неописуемом страхе.
Пойдем со мной, мальчик, предложило оно.
Голос был приятный, бархатистый. Он гладил и завораживал.
Я не причиню тебе вреда.
Не пойду, ответил я.
Ну и не ходи, раз тебе тут лучше, согласился мой собеседник. Проводи только до границы лагеря. Если боишься, возьми свое оружие.
Это мысль, согласился я.
Гранату не бери. Под землей сам отравишься, прежде чем нас отравишь.
Хорошо, согласился я, но все же прихватил остальной свой арсенал.
Мы встали и пошли мимо суетящихся обозников.
Они нас не видят? вдруг спросил я.
Отчего же, видят. Но немного не то. Я ненадолго позаимствовал лицо твоего папы.
С папой все будет нормально? обеспокоенно спросил я.
Конечно, ответил мой новый друг.
Какой интересный фокус, удивился я.
Если не хочешь уходить насовсем, давай сходим ко мне в гости. У нас вволю еды. Ты многое не пробовал, продолжил уговоры вампир. Мороженое Торты со взбитыми сливками
Наверное, это вкусно, завороженно согласился я.
У нас есть красивые девочки, которым будет интересно дружить с тобой. Они лучше Рогнеды. То, что они смогут тебе рассказать и показать, превосходит то, что знает и умеет дочь князя.
Я не ответил.
У нас нет князя, продолжил собеседник. Если захочешь, ты станешь нашим князем.
Правда? вдруг спросил я, ощущая гордость и радость от сбывшейся мечты.
Но вдруг перед глазами встала картинка, где голодные, осклизлые твари жадно впитывали боль прибитого к стене человека со вспоротым животом.
Да, никто ни до, ни после не будет так внимательно слушать тебя, о повелитель. Ты будешь нашим правителем, нашим богом, нашим всем. Мы все будем любить тебя и благословлять. Ты совершишь победу над своим эгоизмом ради близких тебе людей.
Но ведь я же умру?!
Смерти нет, есть цепочка перерождений. Когда-нибудь мы с улыбкой будем вспоминать эту встречу. Ведь главное, что человек не один, что он нужен кому-то.
Я вяло кивнул, соглашаясь. Но тут что-то случилось со мной. Нечто новое, сильное, приученное трезво оценивать и пристально наблюдать, поднялось откуда-то из глубин сознания, из царства страшных снов. Морок развеялся.
Минуточку, произнес я другим, решительным и твердым голосом. А ты сам кто будешь?
Тебе не понять умом нашу связь, снова начал вампир. Слушай свое сердце. А оно подсказывает тебе
Что ты гнида подземная. И песец тебе пришел, со злобной радостью сказал я, выхватывая емкость с настоем. Получи, фашист, гранату!
«Метрополитеновец», петляя, бросился бежать, но я неожиданно сильно метнул свой снаряд вслед немертвому, угадав упреждение для броска. Колба с чесночной смесью попала вампиру в голову. Дикий, рвущий барабанные перепонки крик перекрыл шум переполоха в лагере.
Когда я с битой на изготовке подошел к поверженному врагу, вокруг успели собраться люди. Они смотрели на страшную картинунастой, словно кислота, разъедал ночного вора с макушки. Он не мог двигаться от боли и бился в конвульсиях, разбрасывая кусочки вонючей слизи, в которую превращалась его плоть.
Вампир продолжал орать, пока половина черепа не стала жижей. Но и тогда тело продолжило биться в конвульсиях.
Народ со злорадством наблюдал за мучениями врага.
Подошел князь, в сопровождении свиты. В руках бояр холодно поблескивали готовые к бою джаггернауты. Из-под одежд пробивался синеватый свет плазменных разрядов СГ-генераторов.
Владимирский владыка был хмур и озабочен. Он едва скрывал страх.
Князь долго смотрел на агонизирующего вампира. Потом поднял голову и поинтересовался:
Ну и кто отличился?
По его тону нельзя было понять, злится он или радуется и что будет убийце враганаграда или кол.
Мальчик вот, Андрея Сергеевича сын, сказал кто-то из толпы.
Ребенок? поразился князь Иван. Врете.
Верно, подал голос я. Он меня увести хотел.
И как же ты? поинтересовался князь.
Да взял и кинул, ответил я.
Не испугался?
Испугался, оттого и кинул, ответил я.
А понимаешь, герой, что ты наделал? спросил князь. И что теперь будет?
Понимаю, что вампиров можно на раз класть чесночным настоем.
Это повезло тебе, с негодованием сказал Юрий, Дуболомов-средний. Ну а промахнулся бы?
Мы настой в насосы и опрыскиватели зальем и будем поливать нечисть.
Складно, почесав бороду, заметил боярин. Чего ж мы раньше так не делали? Всех бы мертвяков извели.
А насосы? радостно-угрожающим тоном, торжествуя, что подловил меня, спросил другой боярин.
Да вон их сколько, я обвел рукой. В каждом втором автомобиле насос лежит. Еще шприцы большие можно использовать
Люди одобрительно загудели: «Голова! Пацан, а соображает!»
Тихо! крикнул князь. Настой сделать надо. А мертвякирядом.
Зачем же делать? удивился Юрий. Вот у каждого во фляге налито. И в твоем личном запасе бочонок литров на сто.
Владыка недобро взглянул на жаробойщика, однако удержался от дальнейших высказываний.
У нас газовые бомбы есть, вставил я. Если их настой валит, то дым чесночный и подавно.
Верно, подтвердил князь. И, переменив тему, позвал: Андрей Сергеевич, любезный, ну-ка подойди!
Он кричал снова и снова, пока не потерял терпение и не стал материться, обещая папе всех чертей.
Не подойдет он, вдруг сказал кто-то. Мертвяк морок на него навел. Спит, проснуться не может. Только стонет во сне. Как бы не помер.
Б, не вовремя, выругался князь Иван. И, обратясь ко мне, спросил: Малец, умеешь с бомбами твоего отца обращаться?
Да, мне папа показывал.
Отлично. Беги, проверь, чтобы все было в порядке.
Я со всех ног кинулся к телеге дяди Федора. Возница потихоньку приходил в себя и лежал, кряхтя и постанывая, у копыт своей лошади. Я присел и тронул его за плечо.
Как ты, дядя Федор? поинтересовался я.
Живой, ответил он. Что это было? Только он мне в глаза взглянул И все.
А папка мой где? с тревогой спросил я.
Да я почем знаю, проворчал дядька.
Отец обнаружился с обратной стороны телеги. Он сидел, привалившись к тележному колесу, голова была запрокинута. Со стороны он производил впечатление сильно пьяного или очень усталого человека.
Все мои попытки его разбудить ничем не кончились. Тогда мы с Федором подняли его и уложили в телегу. Он вяло отбивался и что-то бормотал. Приняв горизонтальное положение, отец, как ребенок, повернулся на бок, подтянув колени к груди и подложив ладони под голову.
Федор покачал головой от досады. «Прыщ никчемный», пробормотал он в усы.
Дядь Федор, спросил я. Где у папы запалы были?
А тебе зачем? поинтересовался возница.