Что значит - не спрашивать, в чем состоит подарок? Он что, в коробке будет? В любом случае, если Верлрок распылит гостя на атомы, подарочек, каким бы он ни был, постигнет та же участь. А если презент все-таки уцелеет после дезинтеграции нового владельца, он все равно, как ни крути, останется Верлроку. Разве что это послужит ему моральным утешением - этакий обряд принесения даров, вроде возложения цветов на могилку убиенного по его же просьбе единомышленника. Убит, так сказать, по собственному желанию, скорбящий палач умывает руки. Самому-то Степану все равно: что ему за разница, как умирать - с подарком или без подарка. С подарком, пожалуй, даже где-то приятнее.
- Ладно, - согласился он. - Давай свой подарок.
- Он перед тобой.
Степан зашарил глазами окрест в поисках чего-то необычного - а чего именно, он и сам не знал. В конце концов, не найдя перед собой никаких новых или не замеченных им ранее предметов, его взгляд остановился на графине и стоявшей рядом с ним рюмке.
- Но тут только спирт, - огласил Степан результаты поисков, хотя, кто его знает - может быть, в них был вовсе и не он.
- Выпей, - предложил Верлрок.
- Я не понял - это что, и есть твой подарок?.. - втайне разочаровался Степан, надеявшийся, пускай и в преддверии гибели, получить от Верлрока что-нибудь этакое растакое - ну, по крайней мере поинтереснее, чем стограммовый стопарик.
- Именно.
- И это в самом деле тебе поможет?..
- В какой-то мере да. Скажем так - это послужит мне утешением, - туманно ответил Верлрок.
Что касается бальзама утешения на душу многогрешного убийцы, тут Степан в своих предположениях попал в точку. Так стоит ли роптать?..
Он со вздохом поднялся, взял рюмку и медленно, даже где-то торжественно поднял ее на уровень груди. Постоял немного, как бы отдавая дань памяти самому себе. Опять вздохнул и выпил. Последние сто граммов, как и положено - о чем, судя по содержанию подарка, знал Верлрок - перед казнью.
Жидкость оказалась ого-го какой многоградусной и с весьма противным привкусом, напоминающим, пожалуй, марганцовочный, только ядреней. Один глоток такой гадости, если махнуть ее без предупреждения, способен скрутить отчаянного дегустатора в позу зародыша. Но закаленного паленой водкой Степана только передернуло, ну и еще, если говорить честно, у него слегка потемнело в глазах.
Не подавая вида, что близок к потере ориентации, Степан навел фокус в помутившихся "окулярах" и восстановил прерванное дыхание. Вокруг все было по-прежнему, и он стоически обратился к Верлроку:
- Одной достаточно? - не зря же, надо думать, тот водрузил на стол целый графин. Несмотря на свой бравый вопрос, Степан не был уверен,что сможет его осилить.
- Вполне, - заверил Верлрок. И пояснил, то ли проследив ход Степановых мыслей, то ли запросто их подслушав: - Графин тут просто для композиции - не правда ли, ведь у вас принято устанавливать в центр стола какой-нибудь сосуд?
Степан не стал отвечать на этот чисто риторический вопрос, а сразу перешел к делу:
- Ну, теперь порядок? Ты уже можешь приступать к дезинтеграции?
- К дезинтегрированию, - мягко поправил Верлрок. - Мне кажется, так в данном случае будет более правильно.
Степан растерялся, пытаясь уловить и не улавливая разницы, как вдруг Верлрок сказал:
- Прости, но я, кажется, не смогу тебя убить.
- Как это не сможешь? - опешил Степан, как-то само собой считавший, что между ними уже все договорено. И вдруг - на тебе! Очередной непрошеный подарочек. "Нечестно! Не по правилам!" - вопил внутренний голос, наподобие разочарованного болельщика, в то время как Верлрок, словно шельмоватый судья, заныкавший красную карточку, объяснял с напускной растерянностью:
- Дело в том, что я уже попытался это сделать - сразу, как только ты выпил...