Глянув на солнце, Гуннар решил, что идти в лечебницу нет смысла. Как раз наступало время, когда, утомившись после проведенного в заботах дня, люди разбредались, ктопо домам, а ктопо харчевням. Готовить целитель не любил, говорил, в походах наготовился, Ингрид тоже не рвалась возиться у очага, так что наверняка оба сейчас в «Шибенице». Вот там можно и обсудить все как следует.
С порога в нос ударил густой запах съестного: казалось, воздух в трактире можно мазать на хлеб или черпать ложками. Пока в мелко зарешеченные окна проходило достаточно света, но и вечером, и поздней ночью здесь не бывало вони прогорклого жира свечей или копоти факелов. Хватало светлячков, которые зажигали одаренные. Гуннар приветственно кивнул Бьёрну, хозяину, огляделся.
Народа, как всегда, было полно, и большую часть посетителей Гуннар знал если не по именам, то в лицо. Вон сдвинули два больших стола восемь нет, сегодня семеро из отряда Скегги Рыжего. Четыре одаренных, если считать самого Скегги, которого почему-то не видно. Четыре меча, младшие сыновья благородных, из тех, кому ни титула, ни земли не достанется, если старшие братья к Творцу не отправятся прежде родителей. На поклон Гуннара они ответили ответным поклоном и снова сдвинули головы, переговариваясь. Плетение, защищающее от чужих ушей, впрочем, не накинули, значит, не о деле. Какие-то пришибленные они сегодня, не шумят, как обычно, подавальщиц за задницы не хватают.
А вон за тем столом у окна, как всегда, отряд Сигрун. Два парня, две девушки, все одаренные. Поговаривали, водились за ними темные делишки, Руни ворчал, но доказательств не находил. Гуннар себя образцом добродетели и нравственности не считал, но на всякий случай давно присмотрелся ко всем четверым: где живут, куда ходят. Если доведется на кого-то из них охотиться, придется туго: живут вместе и на улице редко поодиночке появляются. Впрочем, когда доведется, тогда Гуннар и будет думать. Им он кланяться не стал: эта компания «пустых» за людей не считала.
Он зашагал к столу, который заняли сидели Ингрид и Эрик, по дороге перекинулся парой слов с отрядом мечейхорошие ребята, наслышан, хотя вместе ходить не приходилось. Обменялся поклонами еще с полудюжиной парней, сидевших в глубине зала. Вигдис не было, может, и к лучшему.
Он взял у подавальщицы пива, после визита к Руни еду впихнуть было некуда, и приготовился слушать.
Эрик тянуть не стал. Стихли все звуки под укрывшим стол плетением, и целитель бесцеремонно поинтересовался:
Как у тебя с деньгами?
Не жалуюсь. Но Руни сказал, сколько надо, и столько
Столько с тебя никто и не спросит. Но дело не только в золоте. целитель помолчал. Нужно будет съездить кое-куда. Я собирался сам, но роженица
Без тебя не разродится? удивился Гуннар. Вроде невелико дело.
В прошлом году ее муж думал так же. Эрик невесело усмехнулся. Меня позвали на исходе вторых суток. Ребенка пришлось расчленить в утробе, чтобы спасти женщину.
Он покачал головой.
И говорил же я ему, не подходи к ней хотя бы год, дай оправиться. Нет, как же без супружеского долга Словом, сейчас она носит двойню. До срока еще месяц, никогда не угадаешь. На Иде я бы ее оставил, но с Иде нехорошо вышлоОн махнул рукой. Так что я из города отлучиться не могу, а время идет. Поэтому придется тебе.
Придется что?
Вместе с Ингрид обернуться в Петелию. Жемчуг и яхонты. Беспошлинно.
Гуннар медленно вернул на место отвисшую челюсть. Жемчугне мелкий речной бисер, а отборные кругляшивез в том давнем походе из дальних стран его степенство Колльбейн Еще лазоревый камень, порошок из которого здесь, в Белокамне обменивали на золото по весу. Правильно измельчить его так, чтобы сохранился цвет, умели лишь за морем.
В новом храме, что закончили строить в прошлом году на месте сгоревшего, деревянного, краской, замешанной на лазоревом камне, выписали одеяния Творца, и еще сколько-то добавили в стекло, чтобы выложить разноцветными узорами окна. Яхонты купец в тот раз не привез, хотя. по слухам, ходил и за ними.
До Петелии два года в один конец. И уж точно невозможно проделать этот путь вдвоем, даже если учесть, что Ингрид владела мечом лучше Гуннара, хоть и одаренная.
Как ты себе это представляешь?
Есть способ, сказала Ингрид. Расскажу, когда дойдет до дела. Врать не буду, опасный. Очень опасный.
Проверенный?
Одно дело рисковать ради того, что когда-то по слухам у кого-то вышло, а на деле так и осталось бестолковой задумкой. Совсем другоеточно зная, что предприятие осуществимо.
А как, по-твоему, я добыл деньги на лечебницу? ухмыльнулся Эрик. Вздохнул: Говорю же, сам бы пошел, но время не терпит.
Вигдис знает? поинтересовался Гуннар.
Нет. И я не хочу говорить ей, пока не получится. Хуже нет получить надежду и снова ее потерять.
Настолько опасно?
Можем не вернуться, сказала Ингрид.
Но дело не только в этом, вмешался Эрик. Может не хватить серебра после перепродажи, можем погореть на контрабанде, может еще много чего случиться. Поэтому Вигдис знать не стоит до поры. Возьмешься? Одну я Ингрид не отпущу.
По крайней мере один раз у него получилось. Будь все просто, Эрик не говорил бы про надежды, которые могут не сбыться. С другой стороны, если бы опасность была по-настоящему велика, едва ли он стал бы бестрепетно рисковать жизнью своей женщины ради дорогого подарка подруге. Хотя, будь Гуннар склонен к беспочвенным подозрениям, подумал бы, что Эрик хочет разом избавиться и от него, и от Ингрид, может быть, даже сговорившись с самой Вигдис.
Ты готова рискнуть головой ради чужого дома? спросил он.
Как будто ты не рискуешь постоянно головой ради чужих товаров, усмехнулась она.
Ради серебра, которое будет моим, хмыкнул Гуннар. Но разница невелика, признаю.
Он подумал еще.
Если можно обернуться в Петелию за месяц, или сколько там, почему купцы так не делают?
Быстрее, сказал Эрик. Но, во-первых, пройти могут не больше четверых, и обоз с товарами так не протащишь. Во-вторых, об этом способе знают очень немногие. В третьихопасно, говорят же тебе. Если Ингрид не удержит плетенияумрете. Или навсегда потеряетесь между мирами.
Вот как Гуннару очень хотелось расспросить, что значит «между мирами» и как Ингрид и Эрик попали в число тех немногих. Но захотели бысами бы рассказали, а потому незачем вынуждать друзей врать и изворачиваться. Впрочем
В Белокамень вы меня так же протащили? День пути оставался.
Оба кивнули.
Что ж, спасибо за доверие, сказал Гуннар. Что нужно сделать?
В конце концов, вечно живым в этом мире еще никто не остался.
Олаву Щедрому нужны сопровождающие до Лиственя, сказала Ингрид. Без обоза, поэтому только двое. Дар и меч.
Олава всегда сопровождал Скегги, удивился Гуннар.
Едва ли парни сами не смогли бы разобраться, кому из них ехать с купцом в этот раз.
Скегги пропал. Ночью того дня, когда тебя ранили. Ингрид помолчалв. Олав не знает, кому доверять, и поэтому не хочет иметь дело и с остальными. И к Вигдис он не пошел, потому что ее в тот вечер видели с ними.
А тебе он доверяет?
Он доверяет начальнику стражи. А для нас это предлог уехать из города. В Листвене простимся, у него там дела и куча родни. Вернется, я думаю с караваном. А мыв Петелию. Согласен?
Да. Только что бы ты делала, если бы я отказался?
Попросила бы Вигдис посоветовать надежный меч, в Листвене нашли бы, к кому прибиться, и вернулась.
А если бы она посоветовала меня?
Тебя? Эрик расхохотался. Да она взбесится, когда узнает.
***
Ингрид отправила купцу записку с уличным мальчишкой. Договоренность была, что второго охранника она представит завтра, но если купец не врал, что пропажа подручного путала ему все планы, может, и примет в тот же день.
Глава 6
Олав выглядел так, как и должен выглядеть почтенный купецкруглолицый, с окладистой бородой, дородный, но не настолько, чтобы лошадь не выдержала. И видно было, что постоять за себя умеет, впрочем, других среди торговых людей не водилось. Долго расспрашивать, что за люди, купец не стал: дескать, начальник стражи рекомендовал, и один из его деловых знакомцев о Гуннаре хорошо отзывался.