На всякий случай я выставлю двойную охрану, ответил Барундин.
Да, лучше перестраховаться, согласился Арбрек.
Когда наступила ночь, ветер успокоился и повернул на север. Сквозь треск пламени полудюжины костров Барундин услышал еще один шум, отдаленный и более спокойный. Это был смутный, едва слышный звук, похожий на рев и грохот с севера. Он спал урывками, а когда проснулся, его глаза были прикованы к неподвижной угрозе озера, а позвоночник покалывало от ощущения, что за ним наблюдают. Он перевел взгляд на север и увидел слабое свечение в темноте за ближайшими горами, тусклую красноватую ауру из кузниц Жуфбара. С более счастливыми мыслями он снова заснул.
Ночь прошла без всяких происшествий, и когда солнце поднялось над восточными вершинами, гномы закончили свой завтрак и приготовились к походу. Горханк Серебряная Борода, один из молотобойцев, телохранителей Барундина, отыскал короля, когда тот расчесывал и заплетал бороду. Ветеран носил на плечах дубленую медвежью шкуру, подобранную в соответствии с его фигурой. Если верить рассказам, он убил медведя всего лишь маленьким деревянным топориком, когда был безбородычем. Горханк никогда не подтверждал и не отрицал этого, хотя, казалось, был доволен своей репутацией. То, что он был опытным и опытным бойцом, было очевидно только по двум рваным шрамам, которые тянулись вдоль его правой щеки, превращая его бороду в две белые полосы.
Рейнджеры вернулись, сказал Горханк своему королю. Путь на север свободен от врагов, хотя они нашли следы волчьих всадников, которым было всего несколько дней.
Пфах! Волчьи всадникивсего лишь падальщики и трусы, выплюнул Барундин. Они не доставят нам никаких хлопот.
Это правда, но они также могут позвать на помощь, предупредил Горханк. Там, где есть волчьи всадники, будут и другие. Это место кишит отбросами гроби.
Мы отправимся, как только будет удобно, сказал король. Пошлите рейнджеров еще раз. Нет ничего плохого в том, чтобы быть предупрежденным заранее.
Да, кивнул Горханк. Молотобоец повернулся и зашагал прочь в лагерь, оставив Барундина наедине с его мыслями.
С падением Карак Варна Жуфбар был частично изолирован от остальной части старой империи дварфов. Теперь они были окружены враждебными племенами орков и гоблинов, а крысолюди никогда не были слишком далеко. Это была постоянная битва, и в нескольких случаях владению серьезно угрожало вторжение. Но они пережили эти попытки, и мужество Жуфбара было таким же сильным, как и прежде. Барундин, как новый король, твердо решил, что его власть не ослабнет во время его правления.
Вскоре после того, как солнце достигло полудня, гномы спустились в пропасть на северной оконечности черной воды. Здесь темные воды хлынули с края утеса стремительным водопадом, горные склоны эхом отдавались от ревущего, пенящегося потока. За этим шумом скрывался другой, более искусственный звук: стук и лязг механизмов.
Стены водопада были выложены десятками водяных колес, некоторые из них были массивными. Шестерни, шкивы и цепи скрипели и стонали в постоянном движении, приводя в движение далекие кузнечные молоты и орочьи дробилки. Каменные виадуки и водопропускные трубы перенаправляли воду в охлаждающие резервуары и плавильные печи. Среди пены и брызг виднелись железные порталы и каменные бастионы, а из амбразур угрожающе торчали дула пушек, наблюдая за этим уязвимым входом в Жуфбар. Пар и дым от печей поднимались высоко над долиной, собираясь в пелену над головой.
Воздух был густым от влаги, и когда они начали спускаться, на бороде и доспехах Барундина образовались капельки. Тропинка петляла взад и вперед вдоль южного склона пропасти, в некоторых местах изгибаясь вниз по спиральным ступеням, высеченным в скале, в других пересекая трещины и трещины по дугообразным мостам с низкими парапетами. Под ними сияние кузниц Жуфбара придавало водянистому воздуху мерцающий красный оттенок.
У подножия пропасти дорога делала длинный спиральный поворот на север, к главным воротам, над которыми возвышались другие укрепления. Когда группа приблизилась, от сторожевых башен до стражников ворот донеслась весть. Глубокий грохот заставил землю вибрировать под ногами, поскольку вода была перенаправлена из потока через шлюзы ворот. Тяжелые железные прутья и гранитные замочные камни были отделены друг от друга, и ворота распахнулись, приводимые в движение большими зубчатыми колесами и цепями, выточенными в скале по обе стороны от ворот.
Одинокий дварф стоял в зияющем отверстии, которое было в пять раз больше его роста. Он положил молот у своих ног и преградил им путь. Барундин вышел вперед, чтобы начать ритуал входа.
Кто приближается к Жуфбару? хрипло спросил страж дверей.
Барундин, король Жуфбара, ответил Барундин.
Входи в свои владения, Барундин, король Жуфбара, сказал привратник и отступил в сторону.
Когда гномы вошли, они прошли под каменной перемычкой толщиной с гнома, высеченной из рун и лиц предков. Это был самый старый камень во владении, насколько можно было судить по древним рассказам, и местная традиция гласила, что если кто-то пройдет под ним без разрешения, то он треснет и разобьется, обрушив камни ему на голову и запечатав вход в залы.
Барундин был рад, что эта история никогда не подвергалась проверке.
Войдя внутрь, гномы прошли во входную комнату. Она была низкой и длинной, освещенной фонарями, установленными в нишах через каждые несколько футов. Стены были высечены в форме замков, по три яруса с каждой стороны, и гномы с ручницамилегендарные Громовержцыпатрулировали ее вдоль. Пушки и другие боевые машины обращали своё внимание на вход, готовые обрушить смертоносный металл на любого врага, которому удастся прорваться через ворота. Никогда нельзя было сказать, что гномы будут застигнуты врасплох.
От входной комнаты Жуфбар простирался на север, восток и юг, вверх и вниз, в лабиринте туннелей. Здесь, в самом сердце подземного города, стены были прямыми и настоящими, украшенными рунами и резными изображениями, рассказывающими истории богов-предков. Местами она открывалась в широкие галереи, выходящие на обеденные залы и оружейные, залы для аудиенций и кузницы. Бронированные двери из камня и громрила защищали сокровищницы, содержащие богатство, эквивалентное богатству целых человеческих народов.
Отпущенная Барундином, толпа гномов быстро рассеялась, возвращаясь в свои кланзалы и семьи. Барундин направился в покои над главным залом, где короли Жуфбара жили на протяжении семи поколений. Он быстро разделся и умылся в своих покоях, повесив кольчугу на подставку рядом с кроватью. Надев тяжелое одеяние из темно-красной ткани, он расчесал бороду гребнем из кости тролля, который когда-то принадлежал его матери. Достав золотые застежки из запертого под кроватью сундука, он заплел бороду в две длинные косы и собрал волосы в конский хвост.
Чувствуя себя более отдохнувшим, он вышел и направился в Шепчущий Зал, который находился неподалеку от его спальни.
Названный так из-за своей удивительной акустики, Шепчущий Зал имел низкий куполообразный потолок, который отражал звук в каждом углу, позволяя большому количеству гномов разговаривать друг с другом, никогда не повышая голоса. Теперь он был пуст, если не считать одинокой фигуры. За ближним концом длинного стола сидел Харлгрим, тан клана Брингромдал, что был вторым по величине и богатству после клана Барундина Кронрикстока.
Приветствую тебя, Харлгрим Брингромдал, сказал Барундин, усаживаясь чуть поодаль от тана.
Добро пожаловать обратно, Король Барундин, сказал Харлгрим. Я так понимаю, похороны прошли без помех?
Да, сказал Барундин. Он остановился, когда вошла молодая служанка, одетая в тяжелый фартук и несущая блюдо с холодными мясными нарезками и грудами пещерных грибов. Она поставила еду между двумя дворянами-гномами и с улыбкой удалилась. Мгновение спустя молодой безбородыч принес бочонок эля и две кружки.
Мы получили еще несколько сообщений от Нульна, сказал Харлгрим, вставая и наливая две пинты пива.
Барундин придвинул к себе блюдо и принялся грызть ветчину.
Я так понимаю, что все в порядке?