Послать полнокровный егерский полк в Сальбертранский лес, чтобы прочесать его частой гребенкой и выжечь самовольных охотников, означало увеличить и без того увеличивающиеся год от года расходы. Выкинуть на ветер несколько десятков флоринов, и не имперских, а туринских, полновесных, чеканящихся из благородного золота, а не презренного электрума[2]. Лишить содержания придворных, преданных ему рыцарей и слуг.
Да, проклятые цифры имели власть даже над маркграфом. Отцу проще было смириться с презренными браконьерами в его лесах, чем высылать против них полноценную экспедицию, отщипывая крохи от последних своих тучных коров. Майордом, канцлер и казначей всецело его в этом поддерживали.
Отец перестал принимать рапорты от егермейстера и распорядился отключить автоматические датчики и радарные станции по периметру Сальбертранского леса. Точно собственными руками повязал себе на глаза повязку, предпочитая не замечать этих оскорбительных признаков, язвящих его рыцарское достоинство. И мысль об этом жгла Гримберта мучительно и нестерпимо, как впрыснутая под кожу кислота.
Вот, значит, к чему это, задумчиво протянул Аривальд, разглядывая острые штыри деревьев, окружающие их со всех сторон, Решил взять правосудие в свои руки, Грим? Опередить отца?
Гримберт тряхнул головой. Ему не требуется убеждать Вальдо, искать доводы и аргументы, достаточно будет и приказа, но Он должен был убедить его. Заставить настроиться на ту радиочастоту, которая вела его самого.
Черт возьми, лев не станет отвлекаться на блошиный укус, Вальдо! У отца до черта других проблем. С лангобардами, с папскими нунциями, которые вновь ползут на Турин, точно треклятая саранча, с мятежными баронами и двуличными вассалами Мы сделаем все сами. Ты и я, «Страж» и «Убийца». Как подобает двум рыцарям, столкнувшимся с несправедливостью. Нам уже по двенадцать, поздновато сосать сиську кормилицы. Мы найдем браконьеров и заставим их отвечать перед законом. Или ты хочешь до шестнадцати торчать в ржавой банке, терпя измывательства Магнебода? Бить имитационными снарядами сбитые из досок мишени? Мы уже не дети. Пора бросать свои игрушки и браться за дело.
Во взгляде Аривальда Гримберт с удовлетворением разглядел неуверенность. Зыбкую, как силуэт вражеского рыцаря в густой дымовой завесе, но все же отчетливую.
Вот почему ты приказал слугам загрузить в боеукладку боевые патроны
А ты думал, я хочу попрактиковаться в стрельбе по белкам? Нет, Вальдо, дорогой мой друг, время пустой пальбы! Сегодня, если получится, мы опробуем наши орудия в деле!
Браконьерыэто лихие ребята, Грим, медленно произнес Аривальд, Не от хорошей жизни они ушли в леса. У них могут быть аркебузы и прочее оружие. Одно дело вразумить под дулами пулеметов шайку сельских бузотеров, под шумок грабящих возвращающихся с ярмарки гуляк, но браконьеры
В твоей голове пусто, как в кружке для пожертвований на утренней службе в понедельник, отозвался Гримберт, Они не цыплята, Вальдо. Ну так и твой «Страж» плюется не глиняными катышками, так ведь? Я распорядился загрузить в боезапас боевые снаряды. Никакого имитационного дерьма в этот раз. Настоящие патроны, понял?
Аривальд покачал головой.
Знаешь, как поступают с браконьерами егеря?
Как и с контрабандистами в горах. Их распинают на деревьях и срезают кожу. Это называется
Туринский указатель. Если ты думаешь, что стоит им увидеть герб на твоем доспехе, как они побросают силки, встанут на колени и вручат тебе свои жизни, как сплошь и рядом делают в рыцарских книжонках раскаявшиеся разбойники
Не став слушать окончания, Гримберт демонстративно отвернулся и поставил ногу на подножку «Убийцы», готовый нырнуть в узкий лаз, ведущий к бронекапсуле.
Как говорит отец, маркграфы Туринские никогда не отказываются платить, бросил он через плечо, не оборачиваясь, От кредитора зависит лишь то, в каком металле он получит своев серебре или в свинце. Так вот, в боеукладке «Убийцы» достаточно свинца, чтобы сполна заплатить всем браконьерам Сальбертранского леса, сколько бы их тут ни укрылось. Решай, Вальдо. Или ты поворачиваешься сейчас и полным ходом идешь в Турин, или остаешься со мной, чтобы покрыть себя славой.
Грим, чтоб черти разорвали твою душу!
Гримберт вздохнул. У Аривальда на его взгляд было много недостатков и, в то же время, он был преданным и верным оруженосцем. Лучшим из всех, каких он мог желать. Милосердно ли было подвергать его лишний раз мукам выбора?
Чтобы избавить его от необходимости принимать решение, Гримберт протиснулся в люк «Убийцы». Ловко у него это получилось, точно у лисы, скользнувшей в нору. Неудивительно, старик Магнебод, стоявший с прутом наготове, здорово надрессировал их по этой части, щедро угощая излишне медлительных рыцарей пониже спины. Миги он вновь лежал в бронекапсуле, тесной, неудобной, из которой даже стылый зимний воздух, проморозив потроха, не в силах был изгнать застаревшие запахи пота и скверно выделанной кожи. Но Гримберт знал, что это стальное лоно может быть уютным, как материнская утроба.
Стоящий снаружи Аривальд что-то гневно говорил ему, размахивая руками, но Гримберт не собирался его слушать. Озябшими пальцами он взял нейро-штифт и, машинально дыхнув на него пару раз, чтоб согреть металл, вставил себе в затылок.
До щелчка.
***
«Проклятое Чернолесье! мысленно ругался Гримберт, заставляя «Убийцу» медленно вытягивать ноги из снежной каши и разгребая завалы, Чертов Мюрквид! К тому времени, когда мы найдем здешних браконьеров, они, небось, уже оснуют свое графство и сделаются тут наследными владыками!..»
Один раз он чуть не уронил машину в прикрытый снегом глубокий распадок, образовавшийся меж двух высоких холмов. Спас Аривальд, вовремя его окликнувший и предупредивший об опасности. «Убийца» опасно накренился, едва не завалившись в снег, но, скрежеща гидравлическими сухожилиями, все же выбрался на ровное место.
В состоянии нейро-коммутации собственное тело ощущается бесчувственным комком плоти, съежившимся где-то глубоко в бронированной груди, но Гримберт явственно ощутил выступивший между лопатками ледяной пот. Несмотря на то, что старший паж тактично молчал, он хорошо понимал, к чему мог привести один-единственный неосторожный шаг, который, благодарение Господу, он не успел сделать.
Падение с такой высоты было не в силах уничтожить «Убийцу» или повредить его основные системы, но почти наверняка переломало бы его ноги, повредив сложную гидравлику и превратив учебную машину в неподвижный металлический остов. Гримберту не требовалась тактическая карта, чтоб оценить последствия. Из Турина они вышли еще затемно и к полудню покрыли добрых сорок лигприличное расстояние даже для всадников. Расстояние, которое едва ли способны покрыть маломощные антенны их доспехов, чтоб передать сигнал о помощи в доступном им диапазоне. Черт, в этот раз они забрались по-настоящему далеко. Гораздо дальше, чем зона покрытия лучших отцовских радаров, в самые дебри лабиринта, известного как Сальбертранский лес. Это означало, что
Ледяной пот между лопатками быстро стал противно теплым и липким. Это означало, что в случае если «Убийца» выйдет из строя и не сможет продолжить движения, ему, Гримберту, придется обустраиваться здесь на много часов, отослав Аривальда за помощью. Незавидная участь. Будь у него выбор, он предпочел бы обойти трижды вокруг маркграфского замка с соломенной шляпой от чучела на голове под насмешками Магнебода.
Отец не станет его ругать за эту выходку. Наверно, не станет. Лишь посмотрит внимательно, как он это умеет, едва кривя губы, и в душе безобразной липкой амебой расползется тоскливая дрянь, отравляя все мысли и чувства.
Сопляк. Выскочка. Баловень, возомнивший себя рыцарем. Такому впору управлять болваном вроде «Убийцы», а не настоящим рыцарским доспехом. А лучше и вовсе держаться подальше от ратных забав, как отпрыски знатных вельмож из Аахена. Пировать денно и нощно за обеденным столом, пока придворные хирурги не заменят изможденную непосильной работой печень, услаждать чресла, развлекаясь в компании дворцовых гетер, блаженствовать, дегустируя сложные композитные наркотические зелья