Возможно, что и их врач будет бессилен, но это последний шанс сохранить Генриху жизнь.Стонор насупившись молчал.- Вы не имеете права отказываться! Если он умрет, грех ляжет и на вас. Стонор усмехнулся.- Что изменится, если он умрет на руках советского врача?- Во всяком случае, будем знать, что испробовали все средства, какие были доступны.- Слабое утешение.- Может быть. Но шансы есть. Я знаю, что русские в последние годы добились больших успехов при лечении всякого рода параличей. Врач советской станции - известный ученый. Не то, что я...Стонор снова усмехнулся, похлопал Жиро по плечу.- Кого ты хочешь обмануть, Ришар?- Обмануть?- Вся твоя дипломатия не стоит горсти снега. Хочешь избавиться от ответственности. Иметь возможность сказать: "Я не один провожал его в лучший мир. Мы посоветовались с коллегой". Успокойся, никто не станет винить тебя, если он умрет.- Ты можешь как угодно истолковать мою настойчивость, Стонор, - тихо сказал доктор. - Даже таким образом или еще хуже. Когда я трезв, я слишком низко ценю себя, чтобы обижаться на такое... Подумать, какая бездна подлости заключена в каждом из нас!.. Впрочем, это даже к лучшему, что мы так хорошо узнали цену друг другу. Можно отбросить условности, именуемые тактом. Итак, я жду ответа, Стонор, но прямо, без уверток.- Этот тон вам не идет, доктор. Вы перестаете быть самим собой.- Это не ответ.- А другого и не будет. Занимайтесь сами своим больным. А остальное предоставьте провидению.- Значит, отказываетесь?- Считаю это бесполезным.- А я, как врач, считаю это необходимым. Круглое лицо и жирный затылок Стонора начали краснеть.- Если мне не изменяет память, начальником зимовки являюсь я.Доктор печально потряс головой.- Увы! Именно поэтому я и обратился к вам.- Довольно. Я считаю вопрос исчерпанным.- А я нет. - Голос доктора стал визгливым и резким. - И я вынужден предъявить ультиматум. Если до утра вы не согласитесь, я сам обращусь по радио к зимовщикам станции Лазарев.- Не посмеешь.- Посмею. Имей в виду, что Рассел на моей стороне.- А Лоу на моей... Подумай о последствиях, Жиро!
* * *
Пурга началась вскоре после наступления темноты. Сила ветра увеличивалась с каждым часом. К полуночи над Большой кабиной бушевал редкий по силе ураган. Сорвало прожектор, залепило снегом объектив перископа. Рассел попробовал опустить трубу, но ее согнуло ветром и накрепко заклинило в держателе.Помехи прервали радиосвязь. Доктор не выходил из кабины, в которой лежал Генрих. Больной уже не мог говорить. Только блестящие глаза и легкое подергивание правой стороны лица свидетельствовали, что жизнь еще не совсем покинула его парализованное тело.Лоу и Стонор, пытавшиеся совершить очередной обход вокруг купола Большой кабины, возвратились облепленные снегом с ног до головы.- Бесполезно, - прохрипел Лоу. - Невозможно удержаться на четвереньках, да и видимость - абсолютный ноль. Можно столкнуться нос к носу с этими самыми йети и не разглядеть их. Неважная погодка для охоты на снежных людей.- А не устроить ли засаду в кабине аэросаней? - предложил Стонор. - Они крепко привязаны. Из кабины хороший обзор, а если включить подогрев, снег не будет заносить стекол.- Во-первых, ты не доберешься до аэросаней, - возразил Лоу, - во-вторых, не откроешь дверцу; в-третьих, если и откроешь ее, кабину забьет снегом раньше, чем ты протиснешься внутрь.- Так мы никогда никого не поймаем, Фред, - махнул рукой Стонор. - Я бы все-таки попробовал.- Держу пари, что в такую погоду даже антарктические обезьяны не высунут носа из своих ледяных убежищ, - посмеивался метеоролог. - Им тоже жизнь дорога.- Попытаться надо, - вмешался вдруг Рассел.