У небольшого замка Ордена Первого Света, расположенного вблизи от дворцовых ворот, эта сфера замедлилась и растаяла в воздухе. Единственная башня замка была безжизненна. Все окна плотно зашторены, и за ними не ощущалось движений и не виделось ни одного огонька. Высокие двери заперты на замок.
Замок остался позади. Сфера вновь появилась, ускорилась, залетела в одно из открытых окон второго этажа дворца, и в огромном тронном зале, слабо освящённом несколькими свечами на стенах, материализовался Заган.
Ну что? Император стоял у окна и апатично осматривал город. Заинтересованности к новостям из Александрийской губернии в государе было не больше, чем в бифштексе к тому, кто собирается его съесть. Так могло показаться тем, кто не прошёл с Владимиром через вечность.
Хорошего мало, но надежда есть.
Нам поможет не надежда, а уверенность. Рассказывай, Заган.
Великий князь зашагал по ковровой дорожке.
Граф ежедневно выходит на охоту и собирает души, говорил он. Это уже принесло ему результаты. Он развил в себе способности, идентичные нашим, и научился ими пользоваться. Сегодня он сошёлся в поединке с де Руссо и одержал над ним победу.
Владимир оглянулся, и Заган увидел в нём первые признаки жизни. Император смотрел на него с лёгким недоумением.
Что с маркизом?
Если бы не его сын, от него бы уже ничего не осталось. Волхонский имеет большой потенциал, чтобы приравняться к нам, говорил Заган.
Значит, он представляет собой опасность?
Да, если будет продолжать в том же духе.
Император снова отвернулся к спящему городу, и Заган перешёл к главному:
Вот только продолжать в том же духе у него не получится. Артефакт становится с ним одним целым, энергия растёт с каждой упокоенной душой, и когда-нибудь это его погубит. Его сердце просто не выдержит такую энергетику.
Поначалу император продолжал осматривать роскошные дома и редких прохожих, а потом словно бы опомнился и развернулся к Загану всем корпусом.
Что с его сердцем?
Гипертрофия. Чем чаще граф выполняет свои обязанности и пользуется новыми способностями, тем больше энергетика креста упокоения насыщает его организм, что перенагружает его сердце. Это закончится внезапной смертью.
Сколько ему осталось времени?
Зависит от интенсивности использования энергии и количества падших душ, которых он соберёт. Трудно сказать точно.
Значит, сделай прогноз, исходя из наблюдений. Кто из нас первый медик империи?
Великий князь не стал спорить, снедаемый требовательным взглядом верховного демона, прикинул в уме и ответил:
Недели две-три. Меньше, если будет продолжать бросать вызов вечным.
В задумчивости император прошёл мимо Загана в сторону трона из белого золота с чёрной обивкой, остановился на полпути и обернулся.
Оставим пока его в покое. Графа не трогать и в контакт с ним не входить, пускай делает, что должен. Так и передай Александру. Пусть возвращается в город Дит и впредь остаётся здесь, а на патрулирование отправь гвардейский отряд. Мы подгадаем момент и выйдем с графом на контакт, когда ему некуда будет деваться.
Как быть с де Руссо?
Он до сих пор ограждается от нас, и, зная его, я уверен, что помогать ни нам, ни графу он не собирается. Будет наблюдать со стороны и, как всегда, наслаждаться чужими проблемами.
Да, в этом весь Мархосиас, согласился Заган. А что же Рофокаль со своей бандой в кружевах? Тебе не кажется, что они могут проявить ненужную инициативу и пустить всё под откос?
Страсть к радикальным мерам заведёт их слишком далеко, но нарушить волю Несущего Свет они не осмелятся, объявил император, помрачнев лицом. Люди будут жить в этом мире и после того, как мы выполним свою миссию, и это неоспоримо.
Я бы всё-таки держал ухо востро. От них можно ожидать всё что угодно, скептически проговорил Заган, пока Владимир невозмутимо возвращался к своему наблюдательному посту у окна.
Духовные братья слушали звуки ночного города, затем император повернулся в профиль к князю и негромко, даже почти мягко, спросил:
Как себя чувствует Сагрит?
Заган удивился.
Я делаю всё возможное, чтобы исцелить её, но в себя она пока не приходит, сказал он и не удержался: Гнев вашего величества причиняет слишком большой урон ближним.
Владимир снова отвернулся к окну.
Да. Ты прав, сказал он после паузы. Сообщи мне сразу, когда она очнётся.
Неужели извинишься? вскинул брови Заган, но император ничего говорить больше не собирался.
Тогда Заган вновь обратился серебристой сферой, просочился сквозь потолок, пронёсся к одной из спален и материализовался у кровати.
На ней лежала его жена. Безжизненная и истощённая, щёки впали, выпятив скулы, а глаза обведены тёмными кругами. Все телесные наказания, которым когда-либо подвергались в рабстве, не шли ни в какое сравнение с яростью бессменного правителя Инферно.
Великий князь склонился над княгиней, долго просвечивал её угольными глазами, оценивая состояние организма, и приложил руку в чёрной перчатке к её ледяному лбу.
Скоро брови Сагрит дрогнули. Пришли в вялое напряжение мускулы исхудалого лица, задрожали веки, но в себя она так и не пришла. Исцелить то, чему она подверглась, было сложно и самому могущественному целителю.
Сделав всё, что мог, Заган отошёл к окну, и брови его потянулись к переносице.
В окнах замка Ордена не зажёгся свет, не дёрнулась ни одна штора, и двери всё так же были заперты. А вот энергетика от него тянулась уже совершенно другая. Не та, что он ощущал в своём полёте. Это изменение он успел почувствовать всего на мгновение, и в следующий же миг всё стало прежним. Значит, кто-то успел незаметно проникнуть в замок и так же быстро ускользнуть. Или скрыть свою энергетику и затаиться.
Заган не сводил глаз с опутанного мраком здания, и командор Рофокаль прекрасно это знал.
Какие тяжёлые нынче времена, господа. Ах, какие же тяжёлые времена! драматично покачал он головой и отвернулся от зашторенного окна. Бедный князь. Несчастная княгиня! Что уж говорить об остальных членах августейшей семьи. Сколько ещё они будут страдать от этой тирании! А все наши собратья? Неужели нам суждено и дальше существовать ущемлёнными в правах и свободе действий?
Кажется, наш великий государь не видит в этом ущемления, с лёгкой иронией добавил Кристиан, молодой вельможа в заплетённом в хвост белом парике с витками на висках. Или же считает его нормальным.
Помимо командора, здесь было ещё трое вельмож в кафтанах и чулках. Они располагались в креслах обычной комнаты замка. Рядом стоял маленький столик с расписанным золотыми узорами фарфоровым сервизомкруглым чайником и пухлыми чашками на блюдцахи хрустальной вазочкой слоённого печенья, посыпанного сахарной пудрой. Как и во всём здании, здесь было темно. Только тонкие полосы уличного фонаря за портьерами немного разжижали мрак.
Ну-у, господа, кто мы такие, чтобы осуждать решение нашего великого предводителя? с подчёркнутой тактичностью протянул Кортес, солидный мужчина среднего возраста в длинном кудрявом парике, с чёрной полоской бородки и моноклем на левом глазу. Не затрудняясь ориентироваться в темноте, он взял двумя пальцами из хрустальной вазочки печенье.
Простите, коллега, но вы действительно думаете, что выход в смирении перед деспотизмом? удивлённым тоном прохрипел пышноволосый герцог Вильгельм и надкусил краешек печенья. Его крупный, острый нос и проницательный взор из-под нависших век обманывали образом мудреца, видящего в человеке всё, чего он не знает о себе сам.
Герцог! Разве у вас есть другое мнение? звонко воскликнул Рофокаль.
Отчего же нет, магистр! Главенство главенством, но разве хорош тот лидер, что ущемляет свой собственный народ в угоду чужеземцам? Пускай его правление и длится целую вечность, но на одном монархе свет клином не сошёлся. Кто знает, быть может, кто-то другой мог бы лучше позаботиться о своих подданных?
Разве есть ещё кандидатуры? как бы невзначай спросил юный Кристиан, сделал крошечный глоток чая и мелодично стукнул чашку об блюдце.
Рыцари Ордена приняли озадаченный вид, как будто бы и в правду не знали. Первым «сообразил» Кортес: