Здесь уже явно чувствовалась рука человека, вернее, рептилоида. От выхода вокруг высившихся сталагмитов вилась дорога, выложенная желтым кирпичом. По сторонам ее на равных промежутках были установлены одинаковые столбы, доходившие до середины груди с закрепленными на них алхимическими фонарями. Потолок все так же терялся где-то далеко вверху и был усыпан синими точками, но здесь они были намного более блеклыми.
Я дошел уже почти до самого конца пещеры. Впереди была видна следующая затейливо украшенная арка, ведущая дальше. Как из-за поворота дороги, которая вильнув, огибала широкий каменный столб, уносящийся высоко вверх, раздался надсадный кашель. И сразу второй невидимый голос поинтересовался:
Заболел, что ли? Как ты стражу отстоишь у Темного моря?
Да, какая разница теперь? зло ответил надтреснутый голос. Дочь мою единственную забрали эти отрыжки Жизы. Чтоб она их на паутину пустила. Залил я вчера глаза, как последний слик.
Из-за колоны вышли двое ящеров, разговаривавшие между собой. Оба одеты в похожую темную одежду, которая была и на напавшем на меня. Я замер у края дороги, чтобы не выдать себя невольным звуком. Они остановились, позволяя их хорошо разглядеть.
Один был пониже, второй на голову выше. Самый низкий из них был с меня ростом. Ящеры были зеленокожими, как и их бездыханный товарищ, который дожидался на другом конце пещеры. Сверху на голове рептилий были заметны два небольших гребня, такого же цвета, как и остальная кожа.
Наросты начинались почти ото лба, шли они по голове, затылку, спускались вниз вдоль шеи и терялись под воротником куртки. Позади своевольно изгибался гладкий мощный хвост, похожий на змею. На нем тоже виднелись гребни, которые к концу хвоста сходились и заканчивались острым костяным шипом, напоминающим наконечник копья.
Зеленая кожа ящеров была составлена из мелких гибких чешуек. Глаза достаточно большие, круглые с вертикальным зрачком. Над глазами выступали мощные надбровные дуги. Вытянутая вперед челюсть, две вертикальные прорези в качестве носа и пасть полная острых зубов.
У первого рептилоида, который был пониже, было совершенно потерянное выражение лица. Именно он рассказывал о своем горе. Через лицо его наискосок шел шрам, чудом не задев правый глаз. Когда он говорил, то видно было, что слева во рту у него не хватает одного клыка. Глаза у него были желтые.
Товарищ его был выше ростом и на лице его было приметное темное пятно, как будто плеснули краской на всю левую половину головы. Только внутри пятна, вокруг глаза был небольшой круг обычной зеленой кожи, на которой ярко выделялся красный глаз с вертикальным черным зрачком.
Тем временем ящер со шрамом продолжил с горечью свой рассказ:
Пытался я вчера подговорить дочурку свою ненаглядную сбежать в сторону Кира. А она говоривший с болью в голосе прервался, глаза пустые и твердит «Во славу Жизы!» И, представь, он опять сделал паузу с явным ошеломление в голосе, Заложила меня этому черноряснику, Сшесу, который детей наших для паучихи отбирает! Тот пришел, слащавый такой, я понимаю, что ты, говорит, не со зла, погорячился. На первый раз Жиза тебя прощает. А сам лыбится гнусно так, мразота, светочей!
Да, тихо ты! опасливо оглянулся красноглазый. Покрошат нас сликам на корм!
Изливавший свою душевную боль, выглядящий немного помятым рептилоид, грустно кивнул. Кожа его в отличии от напарника была намного более блеклой и весь он выглядел потерянным и поникшим. После паузы он опять заговорил:
Нажрался я вчера, как последний слик, настойки на чернушках. Топил в горькой боль свою, в душе которая скребет. Не увидеть мне кровиночку свою более, бессильно покачал он головой и сморщил зеленую морду. По шраму скатилась одинокая слезинка, которую он раздражено смахнул лапой.
Второй рептилоид, с пятном на лице, который в основном слушал своего похмельного товарища, чуть помолчав произнес:
Не только у тебя такая история, но раньше ты не спешил чернорясников обвинять. А так и ткань от паучихи идет и в древности она наших предков от ужасного Клаша спасла. Вон в Кире, куда ты сбегать собирался одни скелеты остались. Пустили бы вас на эликсиры, как и всех остальных.
Так и не известно ведь, что с беглецами происходит! с жаром возразил помятый родитель. А что раньше молчалтак дурак был! Всегда думаешь, что это не со мной будет, стороной обойдет повинился желтоглазый ящер со шрамом, который вчера заливал свое горе. Он чуть помолчал, склонив голову, а потом зло припечатал, скрипнув зубами, Не обойдет!
Затем вскинулся и остро взглянул на своего приятеля:
Так, что плевать я хотел на спящего в темных глубинах Клаша. Пусть бы хоть и всплыл и пожрал тут всех. Не жизнь это. Мы, как стадо сликов для Жизы, никогда не знаешь, когда за тобой придут.
Приятель хмуро взглянул на него, негодующе набрал воздуха и ничего не сказал. Повисла пауза. Затем он мрачно проронил:
По старой дружбе только не выну я меч и не отрежу твой поганый язык. Может тебе и нечего больше терять, а у меня еще сын и дочка. И нового восшествия Клаша я для них не желаю.
Желтоглазый ящер, взглянул на своего приятеля не менее хмуро и, едва сдерживая злость, ответил:
Да, как ты не поймешь, что следующими твои могут быть! Только чернорясники в безопасности!
Да, все я понимаю! Все! сорвался на крик ящер с пятном в пол лица, сверкнув красным глазом, Только что я могу?! В Кир бежать?! Там скелеты. Или темному Клашу в щупальца прыгнуть?!
Стой, стой! примиряюще поднял руки его товарищ со шрамом, с которого слетело уже все похмелье, от разыгравшихся эмоций. В море, которое мы вот уже второе или третье поколение караулим. Там ведь остатки древнего моста.
Ну и что? хмуро уронил красноглазый, не смотря в ответ.
Да, подожди, ты обижаться. Я весь месяц последний думал, как узнал, что на нас черед пал. Ты вспомни сказки, которые детьми слушали, истории. Помнишь того деда старого? Ему лет столько было, что на коже уже костяные пластины образовались, а хвост в точь, как у грыза зубастого гребнем острым пророс.
Ну
Про торговцев он рассказывал, с множеством товаров, на диковинных животных, которые через мост ходили, а дорогу по эту сторону моста наш клан держал. Большой и богатый город тогда был наш Сшар-Ши. А про Кир он говорил, что союзники там наши жили.
И что?
Что, что. Через неделю деда не стало, как болтать он стал!
Да, стар он просто был, с сомнением протянул приятель.
Стар?! Вот балда! Да хоть бы и стар! Ты о другом подумай. Ходил кто в Кир? Чернорясники твердят постояннонельзя-нельзя, беда-беда. А Темное море. Ну сидит там этот Клаш. Ну грызы там водятся. Но опоры то в целости стоят! Соединить их и будет путь! Предки наши ходили, и мы там пройдем. горячился ящер. Ну не дело это, что паучиха нас, как сликов жрет, а Сшес ей всех неугодных скармливает.
Вот ты запел, когда кровинушку твою забрали! с досадой ответил его красноглазый приятель, но слова его явно зацепили.
Да, забрали и запел, мразота светочей! выругался ящер и сплюнул под ноги, И вспомнил, как дружок наш, с которым мы с тобой с детства водились так же пару лет назад детей всех потерял, а потом и сам сгинул на охоте на звигов. И я себе бубнил, так заведено, так заведено, передразнил он себя, уткнувшись взглядом под ноги.
Затем поднял серьезный взгляд и признался, Да, кровинушку мою забрали и я по другому запел. Как жизнь тебя диким грызом схватит за хвост, да как приложит о стену, он от избытка чувств ударил несколько раз по каменной колоне, рассадив костяшки.
И мрачно закончил:
Тогда да, сразу все понимаешь. А кровинушки своей Склишы, я пока еще не лишился. И честно тебе говорю, если ничего не придумаю, то лучше сам ее к благословленным предкам отправлю, чем паучиха в свое царство заберет!
Затем разгоряченный желтоглазый ящер со шрамом нервно дернул зеленым хвостом, резко подскочил и с глухим звуком постучал своему длинному приятелю по лбу:
Ау! Проснись! Даже чернорясники в той же ситуации, что и остальные, только за главного у них глупый и жадный до власти Сшес. Это сейчас народу хватает, дальше и за них примутся. Ты вокруг смотрел вообще? Мы в городе предков огромном живем и ютимся около храма в сотне домов всего!