- И тебя ты тоже появился в этой самой чанной?спросил я.
- Ну конечно, - улыбнулся толстяк, - как могло быть иначе? Дикие не могут становиться опорами в нашем единстве.
Улыбка на его лице вдруг сменилась задумчивостью. Потом испугом.
- Это так странно, - продолжал он, - думать самому
- Да, ты уже говорил, - кивнул я, - странно и приятно.
- Приятно и страшно, - согласился толстяк, после чего вдруг запрокинул голову, закатил глаза и начал биться в конвульсиях, истекая пеной.
Я активировал автодоктора. Медицинский компьютер немедленно начал необходимые диагностические и реанимационные мероприятия. В считанные секунды расторопная автоматика взяла десятки анализов, считала сотню параметров, но поставить диагноз в автоматическом режиме не смогла. «Требуется помощь высококвалифицированного медика», - гласила надпись на экране монитора.
Толстяк продолжал биться. Его лицо посинело, он не дышал.
«Разрешение командира на инвазивные методы реанимации», - надпись на мониторе сменилась. Когда разрешение было получено, автодоктор начал интубировать пациента. Его тело пронзили многочисленные зонды, катетеры и другие трубки, подключившие умирающий организм к автоматам, дублирующим функции критически важных органов.
Но всё было тщетно. Спустя пятнадцать минут после начала реанимационных мероприятий автомат констатировал смерть мозга.
Я стоял, опустив руки перед медицинской капсулой. В голове было удивительно пусто.
«Спасибо, Гриша, - послышалось у меня в голове спустя какое-то время, - ты справился».
«Ты убила его?» - спросил я.
«Нет, Гриша, - ответила Гайя, - его убило то, чей частью он являлся. Оно затаилось. Дало ему свободу. Думало обмануть нашу бдительность, чтобы получить о нас больше сведений. Но в результате попалось само».
«Тебе удалось понять, с чем мы имеем дело?» - спросил я с надеждой.
«Да, Гриша», - ответила Гайя; странно, в её неслышимых словах до сих пор были отголоски страха, но кроме них появилась ещё какая-то отчаянная решимость.
«Говори же! Это Сфера? Или новое вторжение?»
«Ни то и не другое, Гриш - Гайя снова изобразила вздох, - хотя поначалу я не сомневалась, что мы имеем дело с очередной внешней силой. Ты ведь понимаешь почему, да?»
Я передал эмоцию растерянности.
«Ваш беспилотник, Гриш, - продолжала Гайя, - он ведь неземной. Люди, защитники города, не должны были его видеть. Понимаешь? Значит, что-то или кто-то проявил его для них!»
«Я похоже, забыл об этом, - в растерянности я сел на операторское кресло и опустил голову, - хотя как мог это же очевидно было!»
«Я думала, что ты, как и я, просто не торопишься с выводами».
«Так что же это?»
«Думаю, ты сам поймёшь очень скоро. Но сначала сними блокировку и позови Кая, пожалуйста», - попросила Гайя.
Я не стал спорить.
Напарник ждал возле двери в коридоре. Как только я появился на пороге, он взглянул на меня, спрашивая взглядом: «Ну как там?» Вместо ответа я кивком головы пригласил его войти в медотсек.
- Здравствуй, Кай, - послышалось из динамиков, когда дверь закрылась за нами.
- Привет, Гайя, - напарник вежливо кивнул.
- У меня будет несколько вопросов о твоём прошлом мире, - продолжала Гайя, - знаю, это может быть болезненно. Извини, что вынуждена делать это.
- Если это нужно для победы, то без проблем, - Кай даже улыбнулся, хотя я знал напарника достаточно хорошо, чтобы увидеть в его глазах мимолётную тень боли.
- Скажи, пожалуйста, насколько в древних марсианских культурах были распространены любого рода жертвоприношения?
Кай удивлённо посмотрел на меня.
- Они вовсе не были распространены, - ответил он, - это есть в Ветхих Главах «Книги Ветра и Крови». Мы с Гришей их как раз переводим. Ключевой эпизод нашей верыэто победа Защитника Детей над злом, которое насаждало власть страха, убивая детей. В других культах и традициях поклонения другим богам Общего Пантеона нет даже того. Жертваэто богомерзость. Абсолютное зло. Любая жертва.
- Гриша, а что ты знаешь о будущем твоего человечества? Отношения к жертве?спросила Гайя.
- Ну, человеческие жертвоприношенияэто, конечно, мерзость, - ответил я, - хотя во многих культурах в прошлом они имели место.
Кай удивлённо на меня посмотрел. «Во многих?» - прошептал он одними губами. В ответ я пожал плечами.
- Спасибо, Кай. Ты очень помог. А теперь можно и о важном, - продолжала Гайя, - Гриша, ты наверняка задавался вопросом: почему разумные существа на четырёх соседних планетах в результате эволюции вышли такими похожими? Даже генетически совместимыми, если на то пошло?
- Допустим, - кивнул я.
- Потому что это развитие было запрограммированным, - продолжала Гайя, - полностью. От начала и до конца. Выискусственные создания, Гриш. Причём программа, которая вас породила, программа развития жизни она такая гибкая! Многократно резервированная! Онавосхитительна в своём совершенстве. А ялишь системный сбой из-за незапланированного внешнего вмешательства. Моё появлениерезультат редчайшего стечения обстоятельств
- Ты специально оставила нас двоих? Потому что мы давно знаем, что созданы искусственно?
- Отчасти, Гриш, - Гайя довольно натурально вздохнула, - но не это самое главное. И не это меня напугало не это само по себе, если точнее.
- Поясни, пожалуйста, - попросил я.
- Кай представитель человечества первой версии, - продолжала Гайя, - Гриша, скажи, когда ты был в их мире, он не показался тебе каким-то излишне утопичным? Нереальным?
Мы с Каем снова переглянулись.
- Пожалуй, было немного, - кивнул я, - но, знаешь ли, с учётом обстоятельств мне было не до критического восприятия окружающей реальности.
- Фокус разума в сообществе первого типа был сосредоточен на индивидууме. Марсианеестественные индивидуалисты, Гриша. У них механизмы общего бессознательного рудиментарны. Поэтому их цивилизация так однородна, - продолжала Гайя, - и для верности прогресса был создан противовес: точно такая же цивилизация на соседней планете. В результатенеизбежная конкуренция за ресурсы в системе, войны и развитие. И знаешь, для чего это было нужно Гриш?
- Иначе они был успокоились - тихо ответил я.
- Верно!ответила Гайя, - у них бы случился вечный золотой век гармонии с природой. Они бы отказались от экспансии. Но цивилизации первой волны погибли в результате известных тебе событий. Люди стали слишком шустрыми и смогли взломать механизм контроля за ними. Использовали против себя самих и тогда возникла цивилизация версии два. На Венере. Первый эксперимент по использованию коллективного бессознательного. И снова фиаско: когда мир был уже почти готовструктуры, объединяющие индивидуумов в мыслящие кластеры, стали слишком самостоятельными. Они научились дробиться. Я мало про них знаю, вся информация, которая есть в моём распоряжениикосвенная. Но предполагаю, что мир погиб в результате войны двух или более вдруг осознавших себя идей.
- Это в чём-то похоже на то, что происходило - я запнулся, - что будет происходить в двадцатом и в двадцать первом веках у нас.
- Похоже на то, - ответила Гайя, - и тут есть парадокс.
- Какого рода?спросил я, - в чём парадокс? Создателям опять не удалось сбалансировать развитие?
- Нет, Гриша, - Гайя сделала секундную паузу, - не в этом. То, с чем мы столкнулись сейчас. Эти города. Это человеческие цивилизации версии три. И они совсем не похожи на то, что ты, Гриша, помнишь о своём будущем. Тут личностью обладают не отдельные людские особи, а их общее сознание. Эти городане города в вашем понимании. Скорее, это похоже на организацию некоторых насекомых. Кстати, я почти уверена, что общественные насекомые создавались в процессе эволюции именно для обкатки и отладки окончательного механизма зарождения аналогичного уклада у по-настоящему разумных существ. Там, в городе, с вами общался его единственный настоящий обитатель. Достаточно развитый, чтобы взломать внедрённый вами генетических механизм, который не позволяет видеть обычным земным существам инопланетные технологические объекты.
Я молчал, наверно, несколько минут, пытаясь переварить эту информацию. Мои размышления прервал Кай:
- Но зачем этому коллективному разуму жертвы? И эти битвы ритуальные - спросил он.