Что с дронами, Майкл?
Будут в рабочем коридоре через одну минуту, пятнадцать секунд. Горизонт воздействия двухминутный.
Хорошо. Мастер Ив, невнимание есть?
Д Да, Ал, рубки, считай, что нет. Ай! Черт! Грегори!..
Что у вас там?
Все нормально, Ал. Грегу стало немного не по себе. Малыш сегодня и вправду очень силен
Не забывай, что и воздействия нормального не было сколько, года три?
Хм, добродушно хмыкнул мастер голосом из колонок неподалеку, я работал полгода назад, но Ладно, неважно. У нас все готово.
Кшиштоф, готовь запуск. Старт по моей команде. Целькрейсер Аматерасу.
Напряжение в зале загустилось до степени, когда его можно было потрогать рукой. Илье казалосьпротяни он руку с расставленными пальцами и проведи ей по воздуху, она увязнет в этом напряжении, и оно липким киселем склеит пальцы. Гомон в зале пропал как по команде, все звуки точно провалились, канули в бездну. Люди молча наблюдали. Внимание их было приковано к центральному монитору, на котором от первого лица транслировались главные события всего их дерзкого предприятия.
Заученными движениями, руки в сером рукаве военного мундира пробежались по кнопкам и тумблерам, двинули регуляторные ползунки, задавая координаты и помечая цель. Последний беглый взглядфинальная проверка, и пальцы откинули стеклянную крышку, под которой красным горела небольшая поворотная ручка.
Давай, выдохнул в свои часы Алистер.
Рука повернула ручку. Тут же освещение в капитанской рубке сменилось на тревожно-алое, знаменующее собой боевой режим. Две белые линии прочертили небо, унося к зениту смертельный заряд ракет. Рубка взорвалась громовым басом, усиленным фэйдером радио связи. Бас этот, напоминая искусственный голос разгневанного робота, гремел по-английски, яростно вопрошая что сейчас произошло, и кто санкционировал запуск ракет. Те же, не обращая внимание на гнев захлебывающегося яростью адмирала, неотвратимо двигались все дальше к своей цели.
Илья следил за мониторами, на которых, повинуясь командам Алистера, менялись картинки с разных наблюдательных устройств. Сами команды, приглушенные и размытые, с трудом доходили до восприятия, разлетались едким дымом, не в силах пробиться через вязкую хмарь, которая внезапно снова захватила голову хакера. Слух отказывал и, словно, топил звуки в густой, непролазной глине. Внутри отлично продуваемого всеми ветрами каменного купола стало нестерпимо жарко и душно. Однако, зрение пока еще продолжало служить своему хозяину и кристально четко передавало мозгу изображение двух, перевитых клубами дыма, белых линий, несущих заготовленную смерть дальше, через тихоокеанскую лазурь. Ракеты в мгновение ока преодолели цепь американских кораблей, несколько страшных секунд летели горизонтально над пенными гребнями, после чего быстро пошли на снижение. Изображение на мониторах снова переключилось. Теперь уже снимали не беспилотники, а камеры, прикрепленные не ведомо к чему у поверхности воды. Было видно, как с неба отвесно спикировали два клубящихся белых шлейфа. В следующий миг черно-рыжий огненный взрыв расколол пополам военный корабль, увенчанный красным солнцем на белом поле. Зарябило изображение, волны накатили на камеру, а после стало видно, как разорванный точно посередине японский крейсер, двумя искореженными кусками металла, принялся быстро погружаться на дно. Разлом кишел снующими в панике маленькими человечками в белой форме. Белыми ядрышками риса спрыгивали они в кипящую пеной и пузырями воду с поднимающихся вертикально осколков того, что еще минуту назад было военным кораблем.
Черепахи, твою мать!.. шепотом на родном голландском выругался координатор, могли же среагировать.
Илья эту реплику не услышал. Тошнота и головокружение ударили по нему столь же резко как те ракеты, только что потопившие японский крейсер. Он упал со стула, больно приземлившись на локоть. Перед глазами с быстротой стробоскопа замелькали образы. Нельзя различить были то ли это трансляции с камер, или же картины, которые рисовала его собственная голова. Вспышками, сознание бешено носилось и переключалось, обозревая идущий ко дну корабль с разных ракурсов глазами тех, кого поверженный боевой левиафан стремился утянуть с собой в темную бездну. Вспышка, и вот перед глазами переплетенные, точно ветки сухого мертвого дерева стальные перилла бортика.
Прыгай, Хидео! Прыгай! Тут нас точно ждет смерть!
Илья глазами японского моряка видел, как его товарищ стоял над краем порванного металла, хватаясь за те самые изломанные перилла и никак не мог решиться на прыжок с тонущего стального айсберга.
Ну же, Хидео, чего ты ждешь!?! кричал товарищу матрос.
Он резко оглянулся. Лицо обдало жаром и жирной гарью. Когда ветер унес черное облако стало видно, что это взорвалось носовое орудие. Вспышка, огонь и серая труба орудия с другого борта, оторванная взрывом, перелетела через них, ударилась в противоположную тонущую половину, в затем плюхнулась в кипящие варево водоворота, разом прекратив мучение больше десятка людей.
Илья почувствовал какой-то импульс, вибрацию. Словно кто-то пытался без слов, но договориться с застывшим в страхе над пропастью матросом, убедить его наконец прыгнуть. Но не получалось! Будто не хватало опыта, а картинка тем временем метнулась туда, в кипящий котел. Иступлено колотя руками по пенным пузырям другой, пока еще живой матрос пытался удержаться на плаву. Но сзади кто-то резко надавил на плечи. Голова ушла под воду. Паника и беззвучный крик. Удалось повернуться и скинуть с себя руки обезумевшего товарища. Под водой его лицо, обезображенное паникой, глаза, переполненные безумием, а руки продолжали тянуться и хватать Илья, точнее тот, чьими глазами он воспринимал сейчас мир, извернулся выбросил вперед свою руку, растопыренными пальцами надавил на глаза очумевшего матроса, оттолкнулся от его головы и всплыл.
Вспышка и, оказавшись снова в своей голове, в своем теле и, как будто бы, в своем сознании, Бельштейн судорожно втягивал в легкие воздух. Казалось, его нужно больше и больше, столько, что легкие просто не способны были вместить такое количество. Ван Хойдонк коротко и быстро оглянулся через плечо, скользнул озабоченным взглядом по бешенно озирающемуся вокруг фрилансеру, который, казалось, перестал понимать где находится и что сейчас происходит вокруг него. Однако, всем сейчас было совершенно не до Ильи. Кровавая морская пьеса, заваренная этими людьми, требовала неотрывного внимания, так как развивалась она с быстротой сгорающего в небе метеора.
Не ответили Алистер! Почему? голос откуда-то из угла зала, затененной ниши на возвышении.
Мы это учитывали, быстро выплюнул в ответ голландец. Последнее что ему было нужно сейчас, это глупые отвлекающие вопросы.
Сейчас же начнется настоящий морской бой, мать твою! Вон, русские уже разворачиваются!
Алистер вместо ответа посмотрел на массив мониторов. Изображение подавалось с неба, сразу с нескольких дронов. Цепь русских судов, помеченная белым флагом с косым голубым крестом, вспарывая волны, синхронно легла на левый борт. Крен военных кораблей был пугающе крутой. Непосвященному взгляду показалось бы, что морские исполины вот-вот полностью завалятся набок и пойдут ко дну. Но вместо этого, серые стальные монстры, упрямо вгрызаясь в волны, дугами продолжали чертить свой маневр. Когда суда вышли из крена и прямым курсом понеслись на сокращение дистанции в сторону американцев, быстрый фрегат, что шел в авангарде цепи, выстрелил в воздух несколько бочек. Те взмыли в синюю высь, вращаясь в бешенных сальто и взорвались белыми клубами дыма в самых высоких точках своих траекторий. Русский флот пошел под прикрытием дымовой завесы.
Ив! Алистер снова включился в координацию, Вы прямо сейчас должны дотянуться до трех человек, командующих флотами. Пусть Окти внушит им всем приказ не вступать в бой! Своей цели мы уже достигли, а третья мировая нам совсем ни к чему!
Тишина в эфире. Старший из отряда медиумов не отвечал.
Ив! Ив! орал Алистер в микрофон, ты слышишь меня?!
Ответа не было.
Так, быстро к Окти, кто-нибудь! Нужно понять, что там произошло, почему нет связи.