«Крепко зажмуриться».
* * *
Аянами открыла глаза, ее всю знобило. Землю вокруг припорошило снегом. С трудом встав на ноги, Рей размяла затекшие и не желавшие двигаться суставы. Их хруст можно было бы, наверное, услышать, если бы обледеневший плащ не хрустел громче.
Доброе утро, сказала Майя, сидящая у костра.
Рей лишь кивнула в ответ и приложила руку ко лбу.
«Горячий. Плохо».
Сделав пару нетвердых шагов, она уселась рядом с Ибуки и уставилась на еще теплящиеся угольки. Из останков костра струились тонкие нити пара: души упавших снежинок возвращались в низкое небо.
Ты в порядке? полюбопытствовала попутчица.
Девушка посмотрела на Майю и коротко кивнула, после чего ее взгляд переключился на кружку, доверху наполненную вчерашней ухой.
У тебя глаза покрасневшие, с легким беспокойством в голосе пробормотала женщина.
Это заявление заставило Аянами слегка приподнять бровь, но выражение лица быстро стало прежним, едва девушка взяла в руки кружку и поднесла ее ко рту. В супе было больше разваренной рыбы и картошки, чем бульона, да и жирок сверху уже застыл от холода. Но теплые угольки не позволили завтраку превратиться в мороженое.
Приятного аппетита, пожелала сама себе Рей и быстро отхлебнула ухи.
Первый же глоток отозвался болью и едва не встал поперек горла. Девушка смогла протолкнуть его дальше, после чего ела уже не так спешно и старалась пережевывать даже разваренную рыбу, в которой совсем не было костей. Покончив с завтраком, она отложила кружку в сторону и ощупала горло рукой.
«Нехорошо. Не вовремя все это».
Взяв в руки горсть снега, девушка растерла им разгоряченное лицо. Стало как-то сразу легче.
Рей, тебе плохо?
В ответ Аянами лишь чихнула. На мгновение путницы заслушались гулким эхом, гуляющим от горы к горе.
Где Хьюго и Сигеру? слегка сиплым простуженным голосом спросила Рей.
Они ушли, похлопав глазами, ответила Ибуки.
Идем.
Но Майя не нашлась что сказать.
С одной стороны, она прекрасно видела разгоряченное лицо своей провожатой, ее мутные глаза и скованные движения, слышала сиплый голос. Но, с другой, им надо было двигаться вперед. Аянами подошла к своему ночному лежбищу и подобрала «Ружье», которое стало уж очень тяжелым. «Как во сне», подумала она. Закинув его на плечо, она пошла вперед.
Идем же, повторила девушка, видя неуверенность Ибуки, я дойду. Не в первый раз ведь.
* * *
Очень скоро Майя и Рей оказались на перевале, который вчера Аянами успешно зачистила.
Здесь мы остановимся ненадолго, предупредила попутчицу Рей.
Хоро женщина не смогла договорить, потому что, как только они вышли из леса непосредственно на перевал, она увидела последствия событий вчерашней ночи.
Трупы уже успело сковать морозцем и присыпать снегом, поэтому крови было видно не так много, но даже этого зрелища хватило, чтобы повергнуть Ибуки в ступор.
Кыш отсюда, пробурчала Аянами и спихнула с тела одну из десятка ворон, что решили устроить пир на месте бойни. Остальные наглые птицы даже не торопились взлетать, просто прыснули в стороны ленивыми прыжками.
Уха, съеденная Майей на завтрак, вдруг попросилась назад с огромной скоростью. Женщина лишь успела согнуться и опустошить содержимое желудка.
«Зря я, наверное, ее повела через перевал», подумала Рей, приложив к голове очередную порцию снега.
«Хорошо-то как».
Девушка почувствовала легкое облегчение и довольно выдохнула. После завтрака слабость исчезла, а переход до перевала убил озноб на корню. Теперь девушки пылала жаром, от которого очень хотелось избавиться.
«Вспотела. Если снова замерзнустанет еще хуже. Надо идти дальше. Вот только»
Присев к покойнику, Рей обшарила его карманы. Ничего интересного там не было, кроме пары обойм для его УЗИ, что валялся рядом. Осмотр прочих дал ей полупустую пачку печенья, выполненного в виде длинных палочек, и осколочную гранату. Пачку печенья она сразу же убрала во внутренний карман одежды, а вот насчет гранаты слегка призадумалась. Перекинув пару раз из руки в руку непривычное оружие, она приложила его ко лбу. Оболочка гранаты приятно холодила кожу.
«Пригодится», заключила Рей и убрала ее в карман штанов.
Поднявшись на ноги, девушка подошла к Ибуки, которая в скрюченном состоянии нависала над собственным завтраком. Женщина тяжело дышала, и, казалось, ни на что не реагировала.
Нам надо идти дальше, похлопав по плечу Майю, сказала Рей, засунув себе в рот палочку печенья.
Да Да пробормотала женщина, поднимаясь на ноги. Я просто
Хотите? из вежливости поинтересовалась Аянами.
Хотя выходить было уже и нечему, но Майя прикрыла рот ладонью и показала свободной рукой, что пока точно ничего не хочет.
Пожав плечами, Рей развернулась и пошла вперед.
Следующие два часа пути окончательно вымотали Рей. Еще никогда она так не уставала. Пот лился ручьем, ноги заплетались, а щеки горели в тон глазам. При этом ее опять начало знобить. Наконец она просто села на камень и, вытащив еще одну палочку печенья, стала ее медленно пожевыватьпросто чтобы чем-то занять бунтующее тело.
Рей, тебе надо отдохнуть, заботливо сказал Майя, присев на корточки рядом, ничего страшного не произойдет, если мы немного задержимся.
Аянами лишь взяла в руки еще одну порцию снега и обтерла им лицо.
Надо хотя бы спуститься с гор, пробормотала она.
Но почему?
Там еще тепло. Там идет дождь. Здесь даже привал сделать негде.
Хорошо, я поняла, Майя выхватила из рук Рей ее вещмешок и пресекла на корню попытку вернуть свои вещи. Хотя бы с этим не спорь.
Девушка чувствовала, что ей уже все равно, и ответила в тон своим мыслям:
Хорошо.
Сколько нам еще до равнины?
Если идти так же, как идем сейчаск полуночи будем там.
Тогда поспешим, Майя протянула девушке руку, но обещай мне, что там ты отдохнешь как следует.
Обещаю, кивнула Рей.
* * *
Аска с сомнением посмотрела на почти полную ванную, потом на парующее ведро воды.
Второй день пребывания в квартире майора заканчивался положительното есть, от души. Горячие ванны были тайной страстью капитана Сорьюстрастью, которую до обидного легко скрывать в армии.
Тяжело вздохнув, девушка плеснула-таки еще кипятка, принюхалась и принялась раздеваться. Шуршание одежды эхом отдавалось в ванной комнате, из старого крана изредка убегала крупная капля, а Аска подводила итоги дня. Она проснулась в неприлично огромной спальне около полудня и долго пыталась сообразить, где она. Размеры кровати и черный цвет постельного белья не подходили ни офицерской квартире, ни тюрьме, не больничной палате. А потом был взрыв. Сорью лежала, вытянувшись струной и могла только слушать, как в голове медленно и страшно что-то рвется. Сквозь невыносимую боль прорвались чьи-то слова:
«Если продолжим модулировать эту частоту, у нее останутся мигрени».
Потом пришло слово «нейродиспенсер». Аска, сжав виски, встала: ей не хотелось лежать и вспоминать дальше. Назло голове она отправилась в ванную босиком, открыла кран и немного посмотрела на воду, от одного вида которой становилось сразу зябко.
«Зато мигрени точно хана».
Потом было продолжение обустройства квартиры, распаковка вчерашних покупок, завтрак на ходуи обход «музея», как Аска окрестила свое новое обиталище. Девушка побродила по всем восьми комнатам, изучила гобеленыкакие-то боевые сцены явно легендарного содержаниянасмотрелась из окна на мерзкий дождливый пейзаж. В комоде обнаружились запаянные в пластик комплекты постельного белья, и все оказались черными. Аска попыталась представить ход мыслей премиального комитета, который комплектовал эту квартиру для кадрового военного офицера, и окончательно плюнула на эту затею. «Ну его, пусть будет черное». В голову лезли обрывки воспоминаний, тело требовало поспать еще часов двенадцать, и с этим срочно требовалось разобраться.
«Надо найти работу».
«Я?! Пилот Евы, капитан оперативного подразделения?! На работу?» Та, прежняя капитан Сорью легко поддалась бы гордости, понадеялась на силу воли, но после гор и плена, после смерти Синдзи и допросов нужно было что-то менять. Накопленной зарплаты, которую разморозили после прекращения следствия, хватало на два месяца скромной жизни. Да, это была вполне терпимая жизнь, наполненная полуфабрикатами и счетами за электричество, и ею можно было и ограничитьсясолдату, в конце концов, не привыкать. К сожалению, Аска понимала, что даже небогатое безделье оставляло ей только воспоминания. Так что она грела себе рамен, смотрела на дождь за окном и думала, кем хочет работать. По всему выходило, что никем.