«Сколько им лет?»
Аянами с трудом подавила улыбку: каждый раз она неминуемо приходила к этому вопросу, и всякий раз ответ ускользал. Девушка пощипала кончик носа, чтобы не заснуть, но все же заснула под мерный бубнеж двух вечных спорщиков.
«Капитан Сорью, полагаю, в ужасе», такой была ее последняя мысль по эту сторону сна.
* * *
Аска лежала и забыла, как дрожать.
Двое спорщиков у костра бодро переиначивали Шопенгауэра и уже почти было перешли к законам Канта, изложенным в двух-трех ругательствах, когда Макото что-то почудилось, и тот отошел на тропу, выставив перед собой длинный ствол АК. Рыжая, стряхнув оцепенение, огляделась: Аоба задумчиво гладил цевье пистолета-пулемета и изучал текстуру камня, а лица Рей Аске не было видно, но она готова была поклясться, что конвоирша клюет носом.
«Вот сейчас было бы самое время бежать, а не тогда»
Она скрипнула зубами, вспоминая провал. И хуже провала было лишь то, что проносилось у нее в голове сразу после: двое вооруженных мужланов, холод, мерзость, сама только мысль об их руках Сорью поскрипела зубами. Она даже не сразу сообразила: допрашивать, пытать или насиловать ее никто не собирается.
И еще хуже было то, что где-то на задворках сознания она ощутила сперва недоумение, а только потом пришло сдержанное облегчение. Потомполная дезориентация. И вообще, чувства были смешанными и странными: да, был страх, что ее просто так мучают неопределенностью, а потом возьмутся по полной программе. Был шок: эти двое строят философские диспуты, переругиваясь через чадящее пламя, а «Нулевая» преспокойно дремлет себе с пустой консервной банкой в руках.
«Обжора».
Аске есть не хотелось, хотя в животе все сводилоне то от голода, не то от плохо задавленного страха. «Это неправильные повстанцы», думала она. Лежать на камнях было неудобно и холодно, волосы, до которых не дотягивалось тепло костра, едва только не примерзали к камням, а новые путы были куда крепче и лучше завязаны. Локти от них отекали.
«Им здесь легко и просто».
В нормальном мирепо ту сторону периметраговорили разное. Говорили, что повстанцы уже не люди, что они променяли себя на возможность жить вне власти правительства. В казармах после отбоя судачили об уродах, которые рождаются здесь, ругали идиотов, польстившихся на плоть отщепенок. «Культ Ангелов» вообще был притчей во языцех, хотя во многие ужасы мало кто верил: все знали, какое управление выдумывает такие подробности.
«Они твари. И они другие».
Постукивая зубами, Аска думала, и это здорово отвлекало от леденящего холода. Первые трое повстанцев, с которыми ей удалось пообщаться, рассеяли все представления о туповатых кровожадных чудовищах. Капитан NERV переживала болезненную ломку и пыталась приучить себя к мысли, что это врагине беглецы из аномального зверинца, не безумные сектанты-отщепенцы.
В горах выл ветер, притупляя чувства. Аске было холодно и страшно.
Вроде все в порядке, сказал Макото, подсаживаясь назад к огню.
Аска заметила, что Рей открыла глаза за несколько секунд до его появления.
Ты прошлой ночью уходил где-то в это же время, вдруг серьезным тоном сказал Аоба. Может, Часовщик буянит?
Часовщик? удивился Макото. Мы бы его точно разглядели.
Проговорив это, повстанец изобразил что-то над головой, иллюстрируя свои слова. «Видимо, изображает этого своего Часовщика», догадалась Аска, и ей было совсем не интересно, что это такое.
Лагерь на месте? невпопад спросила Рей.
А, да. Только хотел заговорить о лагере, хмыкнул Аоба. Наверное, это судьба. Ты веришь в судьбу или в вероятность, детка Рей?
Йокай невыразительно пожала плечами и опустила на лицо очки:
Нам пора.
Ночью? изумленно спросил Аоба. А если Часовщик?
Аска понаблюдала, как Рей встает, забрасывает свою винтовку за спину, как поднимаются повстанцы, что-то доказывая, а в ее теле вдруг проснулась ледяная усталость. Хотелось просто лечь и околеть. И пусть пытают, лишь бы никуда не идти.
«Часовщик, опять же».
Вставай, послышался тихий голос.
И Аска встала.
* * *
Выжатый лимон.
Синдзи давно уже привык к этому состоянию, возникающему после штатной рассинхронизации. Но даже спустя сотни вылетов оно его тяготило, и снова хотелось исчезнуть. Майор Мисато постоянно рекомендовала напиться и забыться, Акаги Рицко предлагала покурить и расслабиться. А Аска пинками и подзатыльниками разгоняла всю эту меланхолию и апатию к чертям собачьим.
«Плохо-то как».
Не раскисай, Синдзи, Акаги подошла к пилоту, который сидел возле своей Евы, и протянула пачку сигарет. Вот, расслабься.
Сфокусировав взгляд на пачке, Икари мотнул головой, после чего повесил голову и стал тереть глаза, в который все слегка плыло.
Ну, как хочешь, пожала плечами женщина. Как Ева?
«Ни черта не меняется».
Как обычно. Все в порядке.
Прекрасно. Жалко, что ты ее в ангар не поставил, но да ладно. Отдыхай.
Посмотрев вслед уходящему главному инженеру, Синдзи впервые ощутил желание всадить ей пулю в спину. Не насмерть, конечно, так, чтобы пару неделек в госпитале повалялась. Акаги бы отдохнула от работы, а он от этих бессмысленных «как Ева?».
Рицко ушла, а холод остался. И серая слякоть под ногами, и редкие снежинки, что так приятно остужали лицо. И сидеть бы так и сидеть, пока апатия сама не уйдет, но звук двигателей колонны БМП заставил парня встать и медленно пойти в сторону столовой.
«Посижу там пока».
* * *
В такие моменты жизнь казалась раем. Тепло и уют окружали пилота со всех сторон, и он был готов прямо сейчас пойти и написать рапорт о переводе в хозяйственную часть. Даже вонь огромных чанов и котлов его не пугала.
«Всегда думал, что на кухне мне самое место», думал парень, задумчиво глядя на чашку чая, заботливо поданную Хикари.
Вы в порядке? заглянув в глаза, спросила девушка.
Да Просто устал.
Ну, это не мудрено, хихикнула она, эти частицы, они всех угнетают.
«Ох, если б в этом было дело».
Да уж. Вы как переносите их? поинтересовался парень.
Ну, я сегодня еле проснулась. Да и в сон клонит весь день.
Словно в подтверждении слов, Хикари сладко зевнула и протерла заспанные глаза.
«Как мило».
Спасибо вам, капитан, сказала девушка и поклонилась.
Эм Икари недоуменно моргнул и почесал голову. За что?
За Содзухару.
Ааа понял наконец парень, и тут ему вспомнилось лицо Тодзи, когда тот увидел Синдзи в офицерской форме. Стало так смешно, что Икари громко расхохотался. Отсмеявшись, он посмотрел на недоуменное лицо Хикари и пальцем поманил к себе. Через полминуты они оба покатывались со смеху в подсобке.
Непринужденная почти домашняя атмосфера настолько нравилась Синдзи, что он хотел остаться здесь навечно, но из вечного на этой базе было только односерость. Время шло к обеду, поэтому Хикари пришлось уйти: повару предстояло накормить ватагу голодных солдат.
«Не хочу уходить, подумал Синдзи, но все же встал из-за стола и пошел к выходу. Без нее тут как-то не так».
* * *
Открыв двери кабинета Мисато Кацураги, Синдзи был готов практически ко всему, начиная от поцелуев за прекрасно проведенную операцию, и заканчивая жестким мозговым изнасилованием за то, что шлялся не пойми где. Но увидеть на месте майора того небритого субъекта, что вынес мозги сдавшемуся в плен отщепенцутакого и в страшном сне не снилось.
Эм.
Садитесь, сказал мужчина, указав на стул, сиротливо оставленный посреди комнаты. Обычно этот стул стоял вплотную к месту хозяйки, и, размахивая руками, майор вечно задевала плечо посетителя. Некого посетителя в скромной солдатской форме это всегда очень смущало.
Кивнув, Синдзи прошел на указанное место. Чем ближе он подходил к стулу, тем тяжелее давались шаги: ноги словно свинцом налило, и навыдумывать себе разные частицы в качестве причины не получалось. Наконец он сел и, глубоко вздохнув, постарался сфокусировать взгляд на незнакомце. Тот был одет в давешний плащ, но теперь под расстегнутой верхней одеждой обнаружилась элегантная форма столичного особистабез карманов, без лацканов, без знаков различия. Но в такие френчи одевались только в одном управлении, и изображать этих ребят вряд ли кто-то бы рискнул.