Штурмовик подошел к трупу и просканировал правую руку встроенными системами шлема. Посеревшая плоть была холодной и твердой. Стало быть, женщина погибла относительно недавновсего несколько дней назад. Он не без труда вытащил револьвер из негнущихся пальцев и проверил барабан. Не хватало одного патрона.
Сделав несколько снимков, Рев отправился в ванную. Механизм двери не работалпришлось открывать самому. В крохотной каморке кое-как умещались умывальник, импульсный душ и туалетный блок. Рудекер украсила корпус перегоревшего светильника коллекцией молитвенных четок. Вокруг треснувшего зеркала расположились зернистые пикты. Вероятно, на них были запечатлены родители и знакомые хозяйки. Люди на фотографиях радостно улыбалисьв отличие от мертвеца, лежавшего в душевой кабинке.
Рев убрал пистолет и опустился на корточки, разглядывая тело. У этого мужчины тоже было одно пулевое ранениечуть ниже плеча. Тут же, в кабинке, в луже высохшей крови валялся еще один пистолетмощный «Хаммерглэйв VX». На погибшем был стандартный защитный комбинезон, армированный металлической сеткой, которого оказалось явно недостаточно, чтобы остановить выпущенный в упор снаряд из «Каллакса». Сквозь щель между плотно подогнанным шлемом и воротом виднелась полоска бледной кожи. На броне не было ни символов, ни опознавательных знаков. Снаряжение нападавшего было совершенно обычнымлюбой наемник смог бы достать нечто подобное. Рев обшарил карманы куртки и комбинезонаничего. Он стянул с трупа перчатку и шлем и сканировал отпечаток пальца и сетчатку.
Скорее всего, у Гук не получится найти совпадений с архивной информацией. Совершенно очевидно, что атака была безыскусной, и погибший никогда не попадал в базы данных Корвейна. Скорее всего, какому-то безымянному бандиту из подулья просто дали оружие и отправили умирать. Шансы на то, что из сегодняшней поездки удастся извлечь что-то полезное, стремились к нулю, а у него было еще много работы.
И все же Рудекер собирала информацию для Кроула и для Глоха. И теперь она погибла.
Рев активировал закрытый канал связи с Корвейном.
Слушаю, капитан, раздался в динамике искаженный треском голос Анилы.
Высылай команду зачистки на мои координаты. Он включил маячок. Нужно будет забрать два тела. И пусть Эруний готовит инструментынам нужно будет их как следует проверить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Залы Правосудия можно было увидеть, только подобравшись почти вплотную, что было довольно неожиданно, поскольку речь идет о главной штаб-квартире Адептус Арбитрес в Империуме. Обычно твердыни этой организации были самыми массивными и внушительными зданиями на планете. Однако на Терре место обитания старших Судей не возвышалось над окружающими постройками, как Императорский Дворец или Нексус Аксиоматик, потому что располагалось рядом с циклопическими шпилями Администратума и было куда старше любого из них. Словно прячась в тени громадных собратьев, ониксово-черные стены Залов подкрадывались незаметно и внезапно нависали над приближающимся кораблем пеленой глянцевой тьмы. Гладкие отвесные стены украшали резные изображения орлов с обсидиановыми глазами, пристально всматривающихся в дрейфующие облака смога. Двадцатиметровый герб Арбитреслатная перчатка, сжимающая весы, красовался на каждой облицовочной панели. Бледно-синие лампы подсвечивали нависающие карнизы огромных башен, соединенных между собой укрепленными мостиками. Несколько тонких шпилей, облепленных высокотехнологичными узлами связи и сенсорными щупами, вздымались к небесам, но основная часть конструкции, от которой веяло суровым могильным холодом, больше всего напоминала скопление черных гробов и чужеродно смотрелась на теле Вечного Города.
Ходили слухи, что Залы куда больше в глубину, чем в высоту, и что их истинные размеры скрываются, чтобы никто не мог понять масштабы власти и могущества Арбитрес. Поговаривали, что в подземельях этого места томятся узники из самых древних эпох, погрязшие в скверне и безумии, но живые. Они вопили и стенали, время от времени выдавая сокровенные тайны, а терпеливые дознаватели тщательно все записывали. Кое-кто верил, что глубоко под землей, в самом конце лабиринта тоннелей, находятся запретные залы, где в потускневших зеркалах является лик Самого Императора и вершит суд как над живыми, так и над мертвыми.
О Залах Правосудия рассказывали так много всего, что хотя бы что-то из этих легенд обязано было быть правдой.
Мощные прожекторы постоянно шарили по стенам, заливая глянцевые, увенчанные витками колючей проволоки зубцы потоками яркого белого света. Стаи дронов-охотников то и дело проносились на бреющем полете над охраняемыми посадочными площадками. Множество самых разных кораблей покидали огромные ангары и возвращались в них: лишенные окон транспортники для заключенных; хищные штурмовики, похожие на изогнутые когти, и яркие, помпезные служебные космолеты, украшенные изображениями ангелов с повязками на глазах. Каждый прибывающий и уходящий корабль отслеживался и регистрировался. Стайки сервочерепов со свисающими вместо хребтов сегментированными кабелями роились вокруг каждой щели и прожектора.
Все ворота в здание были одинаковымидлинные широкие лестницы, заканчивающиеся высокими готическими арками. Бесчисленные толпы поднимались по этим ступеням под бдительным взором вооруженного караула. Кому-то не терпелось сообщить о преступлении, кто-то жаждал доказать свою невиновность перед суровыми судьями, а иные желали узнать о судьбе друга или родственника, попавшего в камеры заключения. Но с учетом размеров Залов на поиск нужных ворот могли уйти месяцы. А сразу после этого возникала не менее сложная задачапробраться сквозь лабиринт угольно-черных коридоров. Сотни тысяч ученых адептов бродили по переходам, комнатам и вспомогательным помещениям, перетаскивая документы из залов суда в хранилища и обратно, и всегдапод внимательным присмотром вездесущих стражей.
Залы внушали ужас. Одного их упоминания бывало достаточно, чтобы усмирить преступника и заставить его раскаяться в содеянном. Их обитатели по праву считались абсолютными стражами Законасложного массива актов и прецедентов, столь крепко опутавшего каждого жителя Империума, что невозможно было даже вскрикнуть. Спиноза, которая и сама тратила немало времени на изучение законов, всегда восхищалась арбитрами: цель их службы была чиста, понятна и достойна уважения. Астра Милитарум превышали их числом, Адептус Астартессилой, а Инквизицияспособностью решать сложные задачи, и все же для среднего гражданина Империума именно Адептус Арбитрес являлись, вероятно, самым ярким и знакомым символом власти Императора, с которым у обывателя были шансы столкнуться в жизни или, по крайней мере, услышать о них из первых уст.
И теперь Спиноза могла в полной мере оценить, каково этоносить униформу арбитра. На ней была черная броня проктора, а Хегайн изображал бойца-адъютанта. Пока они поднимались к воротам, простой люд спешно разбегался в стороны. Розетта инквизиции внушала ужас только вблизи, когда ее удавалось разглядеть, а этот полночно-черный демонстративно угловатый доспех и нарочито выставленное напоказ оружие были видны издалека и доносили нужное сообщение так же легко и доступно, как сунутый под нос сжатый кулак. Тяжелая броня не имела силовых приводов, и поэтому движения дознавателя выглядели непривычно грузными. Хегайн тоже шел так, как будто утопал в грязи: стандартная экипировка штурмовиков отличалась куда более высоким качеством.
Я бы сказал, что мне вот это все не особо нравится, сообщил он по закрытому вокс-каналу.
Да, согласна, отозвалась Спиноза. Она поняла, что на подъем по лестнице до площадки у ворот ушло непривычно много сил. Может, недавно что-то случилось и спровоцировало людей?
Нет, ничего такого. Я ничего не слышал. Хегайн старался держаться как можно ближе и постоянно сжимал пальцы на рукояти шоковой дубинки.
Собравшаяся неспокойная толпа гудела и время от времени подкатывалась к арке входа, будто морской прибой, лишь затем, чтобы отхлынуть, разбившись о строй арбитров. Кто-то из силовиков что-то кричал, но слова терялись в общем шуме. Несколько штурмовых кораблей опустились почти до самой земли, направляя потоки воздуха из турбин на наиболее плотные скопления людей, но даже этого оказалось недостаточнотолпа и не думала расходиться. Чем ближе Спиноза и Хегайн подходили к вратам, у которых стоял отряд силовиков с оружием наготове, тем сильнее чувствовалось повисшее в воздухе напряжение.