Вот и сейчас я стоял перед ними в чистом мундире, чисто выбрит, однако, всё равно, на фоне троих сидящих в кабинете офицеров выглядел так, словно только из траншеи вылез.
Присаживайтесь, кивнул мне старшийи по возрасту (ему на вид можно было дать около пяти десятков), и чином (как все штабные, он носил на полевой форме погонына его плечах красовались золотые оберста), разговор у нас будет довольно долгий, и не сказать, чтобы приятный.
На иное я и не рассчитывал, конечно.
Вернувшись из госпиталя, где навещал Миллера, я узнал, что мой отряд расформирован и, хуже того, парней уже раскидали по другим разведподразделениям. Я же лишился должности начальника разведки и был переведён в оперативный резерв. Само собой, я понимал, что за провал операции по головке не погладят, но чтобы настолько сурово обходитсяэто уже явный перегиб. Меня как будто хотели показательно выпороть, чтобы другим командирам разведки сразу ясно стало, что и столь успешного прежде офицера могут легко вышвырнуть, будто нашкодившего котёнка, стоит только не оправдать доверия.
Вы угодили в весьма неприятную ситуацию, продолжил оберст, когда я сел на стул напротив него, а два других офицера оказались по бокам от меня. Дело в том, что вся операция была не более чем фикциейдетищем графа Хоттека. Никакого лейтенанта фон Линдада нет в списках нашей дивизии.
Если быть точным, встрял молодой лейтенант, сидящий справа от меня, он чистился в дивизии бригадного генерала фон Карштадта, но погиб две недели назад.
Значит, граф подослал ко мне своего шпиона, кивнул я. Весьма мило с его стороны.
Никакого приказа выкрасть карту минных заграждений не было, подтвердил мою догадку оберст. Хоттек умело сыграл на нашей общей усталости от военной рутины этой бесконечной осады.
Я умел читать между строк и понимать настоящий смысл сказанного. Оберст почти в открытую говорит, что никаких последствий провал операции, которой и быть-то не должно, за собой не повлечёт. Вот только роспуск моего отряда и снятие с должности говорят о прямо противоположном.
Именно поэтому вас решено не только снять с должности начальника разведки дивизии, но и перевести в колонии.
Я едва удержался от того, чтобы вскочить на ноги. Перевод в колонииэто могила. Война там идёт на несколько лет дольше, нежели в Аурелии, и заканчиваться не думает. Однако если офицера снимали с фронта и отправляли тудаэто было не слишком почётной ссылкой. И обратного перевода ждать не стоит.
Прежде чем вы начнёте возражать, слегка хлопнул по столу оберст, я скажу, это не ссылка. Вы отправляетесь в колонии с определённым заданием. Выполните егои можете рассчитывать на место начальника разведки любой дивизии по вашему выбору. Кроме того, ваш друг, гауптманн Миллер, что лежит сейчас в госпитале, получит лучший уход и самые передовые имплантаты, какие только производит наша промышленность. Гарантирую, пока вы будете разбираться с этим дельцем в колониях, его поставят на ноги.
Меня покупалия понимал это, и был готов продаться со всеми потрохами. Не за должностьна неё мне было плевать. Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, а как правильно использовать офицеров моей специализации в штабах знают отлично. Так что оказаться на передовой с гранатой в одной руке, а в другойсапёрной лопаткой, перемотанной колючей проволокой, у меня мало шансов. Я не боюсь ничего подобногои не в таких передрягах бывать приходилосьоднако знаю, что прагматизм нашего командования всегда берёт верх. У меня не было семьи, не было близких людей. Я часто шутил, что родился на войне и для войныи отчасти это было правдой. Но благодаря Миллеру меня появилась мечта, и воплотить её мы должны вместе, никак иначе. Мы лелеяли её в грязных траншеях, выживали только благодаря ейнашей общей мечте. И теперь, без имплантатов, он останется бесполезным инвалидном, место которому в одном из тысяч домом призрения, где он вряд ли долго протянет.
Штабной оберст со своими подручными хорошо изучили моё дело, и знали чем меня можно купить.
Что я должен сделать в колониях? спросил я.
Правильный вопрос, кивнул штабной оберст. Вы должны найти одного человекаполковника Конрада. Подробное досье на него вам предоставит лейтенант, он указал на того, кто выдал реплику про судьбу настоящего фон Линдада, у вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с ним. А пока, будьте любезны, ещё один кивок тому же лейтенанту, выдайте краткую выжимку, чтобы ввести оберст-лейтенанта в курс дела.
Полковник Конрад Корженёвски, без запинки выдал сложную для уроженца Экуменической империи фамилию уроженца восточных провинций лейтенант, более известен, как полковник Конрад. Он знаком вам?
Не лично, ответил я.
Кто не знает полковника Конрада, отца воздушно-десантных войск, автора концепции небесного абордажа. Вместе с генералом фон Маргом они сумели пробиться через косность военной бюрократии и буквально лбами пробить стену непонимания всех новых идей, царящего в генеральном штабе Континентальной Коалиции. Благодаря этим, тогда ещё молодым, офицерам именно у нас первыми появились войска, падающие прямо с неба на головы врагам. Карьерная судьба развела этих двоихфон Марг стал первым генералом воздушно-десантных войск, подчиняющимся лично маршалу имперской авиации, а вот звезда полковника Конрада закатилась почти сразу после начала войны. Последнее, что я о нём слышал, это новость о переводе всего особого полка небесных абордажников Конрада во главе с ним самим в колонии. О причинах оставалось только гадать.
Тогда воздержусь от предыстории, сказал лейтенанту оберст, уверен, вам она известна ничуть не хуже чем всем нам.
Мне неизвестно только, за что именно полковник оказался в колониях, да ещё и со всем своим полком, предпринял я попытку прояснить ситуацию.
Всё, сказанное далее, не подлежит разглашению, заявил третий офицер, гауптманн со значками контрразведчика на рукаве. Подобные открыто носили только в глубоком тылу: контрразведчиков ведь никто не любит, особенно свои. И единственной мерой наказания на нарушение будет смерть.
Сколько раз меня стращали подобными словами, я уже и не упомню.
Как вы знаете, война в колониях идёт давно, начал как-то издалека оберст, и многие сильные мира сего были готовы к тому, чтобы так оно и оставалось. Где-то там, он указал пальцем наверх, в штабах и бальных залах королей, если верить слухам, конечно, разрабатывали даже идею ведения войн в особых зонахв Афре, на востоке Экуменики, на другом континенте. В общем, подальше от Аурелии.
Но на всём поставила крест гибель дирижабля с наследниками нашей империи и Астрии, не то, чтобы нужно было это говорить, все и так хорошо знали эту историю. Она послужила отправной точкой в войне.
Есть мнение, что именно полковник Конрад со своим особым полком небесных абордажников стоит за гибелью наследников Экуменики и Астрии, заявил оберст. А в колонии его убрали для того, чтобы спрятать, пока не уляжется пыль.
Вот только вместо поднятой пыли заварилась кровавая каша, которую мы расхлёбываем уже третий годи конца-края не видно.
Его так надёжно спрятали, что теперь не получается найти? попытался пошутить я. И для этого вам нужен я?
Вы содействовали ведомству особых операций при Управлении имперской безопасности, особых вопросительных ноток в голосе лейтенанта не было.
Я не уполномочен обсуждать данные вопросы с кем бы то ни было.
Стращали меня в тот раз ничуть не хуже, чем сейчас.
И вы содействовали устранению
Я могу лишь повторить сказанное, перебил я лейтенанта, у которого от возмущения чуть очки в квадратной оправе с носа не свалились.
Хорошо сказано, усмехнулся оберст, но, должно быть, вы теперь понимаете, зачем вас пригласили?
Не понимаю причин, прямо выразился я.
А вот тут нам поможет лейтенант, которого мы столь невежливо перебиваем уже не в первый раз.
Пять дней назад были получены сведения о том, что особый полк небесных абордажников Конрада Корженёвски без приказа покинул расположение, захватив два штатных дирижабля. Воспользовавшись ими, полковник со своими людьми пересёк границу с розалийскими колониями и контакт с ним был потерян. С тех пор он не выходит на связь.