Дело в том, что каждая проститутка должна иметь что-то вроде паспорта, разрешения на работу, и между прочимс постоянным осмотром у лекаря. То есть проститутция, как к примеру некогда в Российской Империи, в Империи Ассан была проставлена на промышленные рельсы«желтый билет», осмотры у врачей, налоги в казну. Вернеепатент, оплачиваемый ежемесячно. Но хорошо если десять процентов из проституток имеет этот самый патент и осматривается у лекаря, и это только лишь девицы из дорогих стационарных борделей. Уличные шлюхи работают на свой страх и риск, расплачиваясь со стражей или деньгами, или услугами.
Таверна «Усталая лошадь» не принадлежала ни к дорогим заведениям, ни к дешевымзаведение средней руки, с очень недурной, хотя и незамысловатой кухней, неплохим, но не самым дорогим вином, с музыкантами, которые играли весь вечер, со шлюхами, которые были в том числе и подавальщицами (почему бы не подработать и тем, чем одарила тебя природа?). В общемобычный кабак для наемников и купцов, в котором можно и переночевать, если не брезгуешь спать в номере, которые использовали в том числе и для быстрого секса, и этим самым быстрым сексом разжитьсячуть дороже, чем на улице, но гораздо дешевле, чем в официальном борделе. И притомне рискуя остаться без гроша или налететь брюхом на ножчто на улице бывает очень даже нередко (девицы заманивают в укромный уголок, а там).
Популярное заведение. Особенно сейчас, когда город наводнен искателями удачи и продавцами «холодного железа», то есть наемниками, продающими свои услуги бойцов. В том, что заведение популярно я убедился сразу, когда вошел внутрь и осмотрелся по сторонам. Битком забито! Тяжелые дубовые столы, каждый на восемь человек вместимостью, были «обсижены» компаниями по десять, а то и двенадцать седоков. Люди играли в кости и карты, пили пиво, вино, ели, разговаривали и хохоталишум стоял такой, что услышать голос можно было только повысив его до уровня крика.
Человека, который мне нужен, я заметил сразу. Его трудно было не заметитьуж больно габаритный это был тип. Двухметрового роста, в плечах как говорится косая сажень, мрачный взгляд исподлобья и кулакикаждый размером с дыню, попробуй, не заметь такого! Он стоял в углу, сложив руки на груди, и наблюдал за происходящим в зале. Нет, громила не был посетителем. Кольчуга-безрукавка под кожаным жилетом, заштопанным в нескольких местах, стальные наручи, кожаные перчатки без пальцев с металлическими накладками на костяшках, высокие сапоги, закрывающие колени и явно защищенные изнутри стальными пластинамитипичный вышибала, каких в городе не один, и не двадесятки. Наемникисущества буйные, беспредельные, многим терять уже нечего, а после выпитого и скуренного у них едет крыша, так что хороший вышибала ценится чуть ли не на вес золота. Тут ведь какглавное, это не выбить дебошира из заведения, главноепредотвратить дебош. А когда предотвратить нельзясделать так, чтобы последствия были как можно более безобидными. Сравнительно безобидными, конечно. Синяки и ушибы гораздо более приемлемы, чем ножевое ранение, и уж тем паче сломанная шея. Так-то городская стража лояльно относится к большинству заведений, понимая специфику работы, а ещеполучая бесплатное угощение, но всему есть свой предел. Если из таверны ежедневно выносят трупыкому нужны такие проблемы? Такое заведение лучше закрыть, чтобы начальство не трепало нервы страже, и муниципалитет не трепал нервы начальству. То естьвышибала должен быть сильным, ловким, но еще и умнымхорошим переговорщиком, одним своим видом и словом прекращающим большинство назревающих свар.
Я пошел между рядами большого зала, подыскивая себе местечко, и минут через десять мои труды увенчались успехомс одного из стульев сверзился в дупель пьяный наемник и застыл, похрапывая и пуская слюни прямо на полу. Его товарищиих было четверозаметили такой конфуз (правда не сразу), и с сожалением встав с места, подняли незадачливого соратника и потащили его к выходу. Освободились сразу четыре места, к которым тут же устремились четверо жаждущих холодного пива парней. Но я был ближе, так что сразу занял место с торца стола, потому одному из парней пришлось «обломаться». Впрочемон не пожелал смириться со своей несчастной судьбой и тут же сходу на меня наехал:
Эй, ты, урод! Свали отсюда! Не видишь, мы здесь компанией отдыхаем! А ты один! Поищи себе другое место, а не то
А чтоне то? спросил я негромко, своим сиплым голосом Тихого.
Да я тебе
Закончить он не успел. Его руку у плеча сжала огромная лапища, и низкий бас пророкотал:
Возьми стул вон там, у стены, и садись, места всем хватит. Парень сел раньше, не трогай его. Или уходи.
Наемник посмотрел снизу вверх, хотел что-то сказать, но под тяжелым взглядом вышибалы притух и покорно пошел к стене у кухни, где и вправду стояли несколько запасных стульев. Через пять минут все сидели за столом, а подавальщицы быстро и ловко убирали со стола объедки и грязные чашки, оставшиеся от предыдущих клиентов.
Что будешь заказывать? спросила меня розовощекая пухлая девица с невероятным по размеру декольтегруди были видны до самых сосков.
Дай мне похлебку и пирогов с мясомпопросил я, и на секунду задумавшись, добавилеще сладкого пирога и какого-нибудь сока. Похолоднее.
Подавальщица унеслась выполнять заказ, а я снова занялся разглядыванием зала и стоявшего в углу вышибалы. Как мне до него добраться? Как подать знак? И надо ли это делать сейчас, при всех?
Заказ принесли довольно-таки быстро, и я с удовольствием начал есть горячую, густую похлебку, заедая ее пирогами с мясом. Пряная начинка, острый суптакой острый, что у меня даже пот на лбу выступилвсе это располагало к тому, чтобы как следует попить. Или выпить. На то видимо и был расчетчто это за посетители, если мало пьют? А чтобы возбудить жажду, нужно как следует перчить все блюда. Не в ущерб качеству, конечно. Маленькая хитрость, никому не доставляющая неудобств. Большинство людей любят остроеи я в том числе.
Сок был ледяным, кисловатым и хорошо утолял жажду. Все вокруг пьют пиво или вино, но яне все.
Мои соседи уже хорошенько набрались, видимо плеснули винца на голодный желудок, и теперь громко обсуждали какого-то Петкуса, прижимистого, и даже жадного типа, неспособного понять широкую душу наемника. Они ради него свои жизни не берегут, от разбойников охраняют, а он премиальные им жалеет, скотина толстомордая!
Я слушал краем уха, доедая сладкий пирожок с ягодами вроде брусники (скорее всего она и была), и думал только о том, как передать вышибале записку и не вызвать ни у кого подозрения. Ни к чему пока не пришел, и когда мой сосед обратился ко мне с каким-то вопросомпрослушал и переспросил:
Извини, ты что-то сказал?
Сказал! сосед, тот самый парень которого заставили взять дополнительный стул, вытаращился на меня с выражением полного омерзения и ненавистиСказал, что таких как ты уродов нельзя пускать в приличные заведения! Ты мне портишь аппетит свой поганой мордой, ублюдок! Не свалить ли тебе отсюда, пока я тебе башку не разбил?!
Орас, отстань от несчастногоему и так досталось от жизнипоморщился его соратникЕшь и пей, хватит искать на жопу приключений! Щас еще вышибала придет!
Вот он и прячется за вышибалу, сучонок! Уродина поганая! прошипел парень, которому на вид было лет двадцать пять. Вроде вполне разумный парень должен быть по возрасту, и туда же. Не мальчик. Алкоголь в башку ударил, что ли?
Пошли, выйдем, урод! продолжал упорствовать пареньИли у тебя яиц нет?! Пойдем, я тебе покажу, как чужое место занимать!
Пойдемравнодушно пожал я плечамиТы как хочешь драться? На ножах? На мечах?
На мечах! торжествующе хохотнул пареньНу, все! Попал ты, парень!
Попал, так попал вздыхаю я, дожевывая последний кусочек пирога. Мдас полным животом драться как-тохммнеудобно.
Все в порядке? прогудел над столиком бас.
Все в порядкекивнул яМы сейчас уходим. Разрешим свой спор на улице.
Вышибала внимательно на меня посмотрел, кивнул, вернулся в свой угол, бесстрастный и холодный, как каменная статуя. Да, он всегда отличался абсолютным холодным безразличием к происходящему вокругдаже если это была смертельная схватка. Максим считает, что он уже давно умер, а если ты умертак чего тогда волноваться? Ведь самое страшное уже случилось. Хотя тут я бы с ним поспорилсмерть еще не самое страшное, что может случиться с человеком.