Владимир Лосев - След Хищника стр 8.

 Не понял? Ты это о чем, обкурился что ли с утра?

 Нет, сегодня еще не курил, вчера тоже не успел,  ухмыльнулся Учитель.  Деньги готовьте, пожалуйста, они мне завтра понадобятся

Глава вторая

Сны Сергей видел мерзкие. Начинались, правда, они хорошо

Солнце. Зелень тополей. Старый двор. Ребята. Облезлые качели. Бесконечное лето впереди. Ничто не предвещает беды, и вдруг неизвестно откуда налетает ледяной пронзительный ветер.

Ласковое теплое солнышко исчезает за тучами. С неба начинает сочиться противный холодный дождь, вперемежку с мокрым снегом, и все становится призрачным, нереальным. Посередине опустевшего двора остается только онСергей Перфилов и кто-то еще из ребят не разглядеть за плотной пеленой дождя. Зябко, страшно

Он хочет убежать, но с темных небес срывается огромная блестящая молния и бьет в него, и его маленькое худенькое тело рассыпается от жестокого удара как глиняная игрушка. Ноги отдельно, руки тоже, голова катится в сторону и плачет. И все начинает болеть, остро, нестерпимо. Снова налетает ветер, бьет ледяными иглами по мертвому лицу, и все становится окончательно безнадежным. Больше ничего никогда не будет, кроме снега, дождя и боли

Перфилов закричал долго, надрывно, безнадежно и очнулся.

Во рту было сухо, словно он провел тысячу лет в раскаленной пустыне. Тело болело. Всё полностью. В нем не осталось ни одной клетки, которая не молила бы о смерти.

Внутри возникло ощущение, что он попал под асфальтовый каток, но не помнит, и теперь за пленкой желтой высохшей кожи нет ничего, кроме мягкого фарша с осколками костей, пропитанного кровью и гноем.

В черепе, единственно уцелевшем, бухал кузнечный молот, и его удары отдавались в нем так, что все внутри дрожало.

Во рту чувствовался привкус железа и медикаментов, словно он только что выполз из кабинета дантиста.

 Боже, как больно-то!  простонал Сергей, с усилием открывая глаза.  Сдохнуть можно!!!

Вокруг поднимались голубые стены, переходя в белый потолок. Рядом, если повернуть голову, мерно шумела встроенными вентиляторами, поигрывая индикаторными лампочками, какая-то аппаратура. Он огляделся, не узнавая. Потом пришла догадка.

Больницачто же еще? Не рай жетам не бывает так больно

И тут же вспомнил, что произошло. Они двигались по дороге. Впереди ползли два БТРа, фыркая моторами и изрыгая сизые выхлопы, сзади подпирала БМП. Небо серое, тучи собирались вместе над головой, потом по небу прокатился гром, от которого все и развалилось.

Дальше что-то непонятное. Толчок в грудь. Ударом отбросило в сторону. А потом стоны раненых со всех сторон. Сам кричать не мог, потому что едва дышал. Потом кто-то сказал, что они подорвались на фугасеили он сам так подумал?

Глупо, но иначе на войне не бывает. Все смерти на ней бессмысленные. Эту чертову дорогу проверяли не раз, и перед выходом колонны по ней прошла разведка вместе с саперами. Наверно, кто-то схалтурил, а может, действительно, не заметили.

Боевики сейчас не те, что раньше, умными стали, их американские спецы готовят. Или арабы? Да неважно это. Главное сейчасрезультат, а он ужасен. Тело разорвано осколками, он, кажется, умер, даже бронежилет не помог.

Ночное предчувствие оправдалось. Не зря Петров сказал, что когда зовут мертвыеэто всегда к смерти. Правда, он еще жив, иначе не было бы так больно. В госпитале заштопали, собрали заново, как ту глиняную фигурку из сна, в которую, похоже, и превратился

Сергей попробовал поднять голову, но видимо, что-то задел, потому что на пульте рядом пронзительно запищал динамик, огоньки засверкали. Что-то упало. По руке побежала теплая жидкостьнаверно кровь. Ему стало дурно. Все закружилось перед глазами.

Упал на подушку, но как-то неправильно, старался придержать себя правой рукой, а не получилось, то ли бинты не дали, то ли что-то другое.

И снова полетел в темноту, где не было ничего хорошего, хотя начиналось все вроде неплохо. Солнце. Зелень тополей. Старый двор. Ребята. Облезлые качели. И бесконечное лето впереди. А потом холодный ветер унес все, и кто-то знакомый стоял за пеленой дождя и громко сопел.

 Очнулся? Как самочувствие?

Перфилов долго всматривался в некрасивое покрытое мелкими веснушками лицо, ворочая тяжелым языком, чтобы ответить. Звуки никак не складывались в слова.

Он смог промычать только после того, как девушка выжала ему в рот ватку с водой.

 Где я?

 В Москве. В госпитале Бурденко. У тебя тяжелое ранение. Если бы оставили на месте, не выжил бы. Привезли самолетом и сразу на стол. Операция шла восемь часов. Как самочувствие?

 Ноги больно!  он простонал. Боль очнулась от спячки и теперь немилосердно рвала колени.  Что с ними?

 Нет у тебя ног, Сергей Перфилов,  медсестра вздохнула.  Отрезали. Их осколками перебило, гангрена началась, хирурги пытались спасти, но не получилось. Слишком долго ты пролежал в поле без медицинской помощи, крови много потерял, ткани омертвели.

 А ребята из моей роты?

 О них ничего не знаю. Говорят, многие погибли, колонну долго обстреливали из гранатометов и пулеметов, пока не прилетели вертушки.

 Так я один живой остался?

 Не один. Раненых хватает, но к нам поступили только тяжелые.

 А почему так больно, если ног нет?

 Сейчас сделаю обезболивающий укол, и ты заснешь.

 Обе ноги?  Перфилов спрашивал, не понимая смысла. Глупость какая-то! Что значитотрезали?! Он, что, ходить не сможет? Совсем? Или все-таки сумеет? Протезы сейчас делают хорошие. Если Маресьев смог летать, то и он научится хотя бы ходить, а там все как-нибудь устроится. Конечно, плохо, когда ног нет. Но что поделаешьна войне убивают и калечат. Ноги-то в колене болят. Значит, ниже отпилили. Протезы придется носить. Ничего. Как-нибудь. А куда деваться-то?

Он тяжело выдохнул застоявшийся в легких воздух и спросил:

 С правой рукой что? Тоже болит

 Придет врач, у него и спрашивай, а мне столько не платят, чтобы на подобные вопросы отвечать,  медсестра воткнула ему в руку шприц. На ее глазах показались слезы.  И без того сердце на части рвется. Молодой парень, красивый, умный и такая беда. А я одна живу. Господи, ну почему так страшно устроен этот мир?!

Боль откатилась назад, спряталась в глубине. И снова сон: двор, облезлые качели, солнце и бесконечное лето впереди. А рядом кто-то стоял и сопел. И еще Сергей вдруг понял, что он ему хорошо знаком, нужно только вспомнить его лицо

Когда очнулся в следующий раз, то боли уже не чувствовал. Но знал, что она живет в нем и, не спеша, со смаком обгладывая коленный сустав, пока ее не слышно только потому, что обезболивающее приглушает ее довольное чавканье, как ватное одеяло звуки.

Он полежал немного и решил посмотреть, что случилось с ногами. Может на месте? А вдруг?

Встать ему не удалось, без рук оказалось невозможно даже приподняться, к тому же когда пошевелился, то уронил что-то, и вдалеке зазвучала тревожная трель звонка. Он упал назад на подушку. Раньше даже не подозревал, как тяжело просто двигаться!

На звонок вместе с медсестрой пришел и врач.

 Как вы себя чувствуете, больной?  спросил врачмолодой парнишка со смешными лопоухими ушами.  Хорошо спали?

Должно быть недавно закончил институт. Сергей тоже мог бы получить образование, да ушел в армию с третьего курса педагогического университета по собственной глупости. Поссорился с преподавателем, а тот отыгрался на экзамене и пересдать не дал. Скотина! Вот из-за таких, как он, люди идут в армию, а потом ноги теряют. Выйду из больницы, схожу в деканат, может, разрешат восстановиться. Теперь у него как у ветерана много разных прав.

Если не восстановят, то хоть морду этому гаду набью!

Со службой по всему видать, все закончено. Хватит, да и не было в ней ничего хорошего, отдал родине долг с излишком. Интересно, Игорь жив? Может, лежит сейчас в соседней палате? Или уже под землей отдыхает?

Как он трясся всю дорогу, колотило его так, словно на смерть ехал.

Так и вышло

Он не мог мыслить связноне получалось. Кроме снотворного ему вкалывали что-то еще, и это подергивало его мозг странной дымкой. Поэтому и рассуждал отвлеченно: словно не с ним случилось беда, а с кем-то другим. Если бы было иначе, наверное, уже давно выл от тоски и отчаяния, а зубами грыз вены на левой рукеправой-то нет!!!