Круглову от ужаса парализовало. Она даже не смогла вымолвить слово. То, с чем она столкнулась уже второй раз, не лезло ни в какие рамки ее сознания. Или, она сошла с ума, или все вокруг перестало быть таким, каким было
Девушка, медленно удаляясь, исчезла за поворотом. А Елена Степановна почувствовала сильное головокружение, более того, ее стало трясти, и не столько от боли и потери крови, сколько от нервного потрясения. Дрожащими руками она достала мобильник из кармана белого халата и набрала Магамединова:
Лена, ты где? Сколько тебя можно ждать? услышала она злой голос своего начальника.
Максим, я разбила в подвале голову и, кажется, теряю сознание. Здесь так много кровищи, никогда бы не поверила, что во мне столько может быть.
7
Отжимая половую тряпку, баба Маняуборщица, закрепленная за третьим этажом больницы, посмотрела на голубую обшарпанную стену, потом перевела взгляд на окно, вновь посмотрела на стену и тихонечко выругалась матом. После чего кинула тряпку обратно в ведро, схватила двумя руками весь свой рабочий инвентарь и, тяжело вздыхая, засеменила в направлении лестничной площадки.
По дороге встретила медсестру с поста и пожаловалась ей:
Я, Алёна, совсем голову потеряла. Правильно говорят, старостьне радость.
В чем дело, баба Маня? участливо спросила медсестра.
Горецкая, поставив ведро с тряпкой на пол, начала объяснять:
Да вот: вымыла окно, убралась в туалете, мою пол в коридоре и вдруг замечаю, что нигде не вижу дверей в кабинет главврача. Видишь, какая я дура!
Зачем вам двери в кабинет главврача, баба Маня? Что-то я ничего не пойму.
Все тут просто и понятно. Я, дура, не на свой этаж пришла убираться. Не на третий, а на второй, наверное.
Ну как же не на третий, милая моя баба Маня, заулыбалась Алёна. Вон, смотрите, что написано на стене: «Третий этаж». Все чётко и понятно.
Не пойму ничего, разволновалась уборщица. А где же тогда кабинет главврача?
Да, на четвертом, там, где он и был.
Старенькую женщину, с отекшими из-за сахарного диабета ногами, пошатнуло, и она одной рукой схватилась за стену. Давление у нее вмиг подскочило вверх.
Ну, что ты, родненькая, мне такое говоришь? Я всю жизнь в кабинете главврача убиралась, потому что он закреплен за мной. Я все в нем наизусть знаю, повысив голос, произнесла она.
Баба Маня, никогда ты, сколько я здесь работаю, не убирала в кабинете главврача.
Мария Ильинична вдруг улыбнулась, будто о чем-то догадалась, и схватила Алёну за белый халат:
Ты меня, балбеска, разыгрываешь, проскрежетала глухим голосом бабка. А ну, признавайся, в чем подвох!
Да ну вас! Алёна вырвалась из слабых рук уборщицы. Вот, скажите мне, баба Маня, чего вы сегодня в обед на работу приперлись? Вы же на больничном. Отлежались бы дома, сколько вам положено. Идите, выпейте валерьянки, что ли, и не пугайте мне больных. А то не успеете оглянуться, как вас в психушку с маразмом упекут. Это я вам на полном серьезе говорю. Такими темпами скоро в смирительной рубашке будете полы мыть.
8
Магамединов очень сильно волновался за Круглову. Бегал вокруг нее, словно та вот-вот умрет, если он не будет о ней заботиться. Елену Степановну это немного забавляло и даже смешило. Максим Викторович достал из шкафа подушку, положил ее на диван и предложил:
Ложись, раненая. Инга скоро тебя домой отвезет, только обход больных закончит. Восемь швовэто ж надо так умудриться стукнуться. Ты, как я понял, поскользнулась и ударилась головой об стенку?
«Если б все было так просто, подумала Круглова и села на диван. Стоит ли ему рассказывать про девушку в черном платье с вороном на плече, или сразу попросить таблеток от шизофрении, вдруг у него они где-нибудь завалялись?».
В кабинет, предварительно постучав, вошла, лечащий врач терапевтического отделения Инга Вацлавовна Весюткинаневысокая, хрупкая на вид женщина в белом халате, которую Магамединов уважал и очень ценил за ее умение анализировать и находить ответы на самые сложные вопросы.
Ну, что, боец спецназа, отвоевала? произнесла она, увидев перебинтованную голову Кругловой. Собирайся, отвезу тебя домой.
Не поеду я никуда. Мне тут с вами веселей и спокойней. Вот как дождусь результатов вскрытия, тогда поеду. А сейчас не дергайте меня своими заботами. Идите, лодыри, работайте! пользуясь положением, закапризничала Елена Степановна и тут же мысленно назвала себя дурой, вспомнив предупреждение девушки в черном платье. Ей следовало соглашаться с предложением Инги и сваливать отсюда как можно быстрее, а она корчила из себя неизвестно кого (действительно, боец спецназа!) и ничего не могла с собой поделать.
Работа не волк, в лес не убежит, ответила на ее реплику Инга Вацлавовна. Ехала бы ты домой, Лена. Когда ты еще так удачно разобьешь голову. Будь я на твоем месте, уже давно бы сидела дома и читала какую-нибудь бабскую книжку про любовь.
Кто тебе мешает? Стена в подвале крепкая, пошутила Круглова, сама проверяла.
Лена, если ты каждую смерть в больнице будешь принимать так близко к сердцу, твоя психика не выдержит, заметила вслух Весюткина. Мы врачи, не забыла? Возьми себя в руки.
Круглова легла на подушку, и на ее лице появилось серьезное выражение:
Инга, а, если моя психика уже дала сбой? Что тогда?
Я просто хотела сказать, что мы каждый день играем со смертью в перетягивание каната, попыталась объяснить свои слова Весюткина. И нет нашей вины в том, что на этот раз канат перетянула смерть. Увы, в нашей профессии такое бывает. Ты ведь не первый год работаешь, Лена. Всякое повидала.
Это понятно. Я не о том В последнее время, знаешь, я что-то сама не своя. Мне трудно это объяснить.
Замученный возникшими проблемами, Магамединов только теперь сообразил, почему не спешит домой Круглова, и решил ее успокоить:
Лена, я убежден, что твоей вины в смерти Кадышева нет. Ты все сделала правильно. Я смотрел историю болезнивсе назначения грамотные. Здесь в другом дело: или ему наши медсестрички вкололи что-то не то, или вкололи лекарство дважды. В общем, человеческий фактор. Разумеется, я, как завотделением, во всем разберусь, так что не волнуйся.
Магамединов смахнул рукой прядку волос со лба Кругловой:
Хочешь, я тебе позвоню, когда будут результаты?
Обязательно позвони, а то я тут умру у тебя на диване, так и не узнав истинную причину смерти этого несчастного Кадышева.
9
Ворвавшись к Аллочке в кабинет, Погодин сразу же обнял ее за плечи. Он посмотрел через окно во двор больницы, и краем глаза заметил, как от проходной к входу больницы медленно шел высокий мужчина в черном костюме и темных очках. А навстречу ему по ступенькам спускался Беленький.
Мужчины остановились напротив друг друга и о чем-то заговорили.
Я очень люблю тебя, Аллочка, и ты это прекрасно знаешь, зашептал Пётр Алексеевич на ухо своей возлюбленной.
Не представляешь, Петя, как мне это приятно слышать, улыбнулась счастливая Аллочка. Прошу тебя, повторяй эти слова почаще.
Ангелочек ты мой ненаглядный, не выдержал Погодин и поцеловал Аллочку сначала в шею, затем чмокнул в щечку. Я так рад, что ты у меня есть на этом свете.
А я-то как рада, что ты есть у меня, прослезилась старшая медсестра.
10
Все вскрытия проводились в лаборатории морга. Она представляла собой большую комнату без окон с высокими потолками. Стены этой комнаты были облицованы бордовой прямоугольной керамической плиткой, а холодный полквадратной мраморной. Вдоль одной из стен стояли две глубокие раковины с устройствами для стока и длинный стол, на котором можно было увидеть хирургические инструменты, электрическую роторную пилу и коробку с медицинскими перчатками. Вдоль другой стены стояли подъемно-транспортные тележки и, на небольшом расстоянии от них, стол гистолога, оборудованный нижней вытяжной системой. С потолка на металлических цепях свешивались три пары массивных ламп. Под каждой парой располагалось по одному металлическому секционному столу. Два из них были пусты и сияли чистотой, а на третьем лежал голый мужчина, живот которого вздулся до невероятных размеров.