Шаги затихли слева метрах в пятидесяти. Послышалось хриплое дыхание.
Я тебя чувствую, прошептал чей-то шершавый голос. Отдай мое тело!
«Тело», «тело», «тело» раздалось гулкое эхо. Тот же самый кровавый блондинистый псих и снова требует тело. Ну его на хер. Броднин, повернувшись, ускоренно потопал назад.
Впереди кто-то побежал. Непонятно, где именно, но приближался точно к Ярославу. Броднин, сплюнув, принял боевую стойку. Сердце отчаянно колотилось. Вздохнуть полной грудью не получалось.
Шаги пронеслись совсем рядом, справа, и затихли сзади.
Ты же только что был здесь! возмутился кровавый блондин. Где ты?!
Ярослава бросило в жар. Чертовщина какая-то. Облизнув губы, он повернулся на голос.
Здесь.
Заулюлюкав как гиена, кровавый блондин забарабанил ногами и пронесся у Ярослава за спиной. Броднин отрывисто засмеялся. Псих кружил рядом, его шаги эхом накладывались друг на друга.
Мы можем так целую вечность продолжать. Ты никуда не торопишься? спросил Ярослав.
Справа появился луч света размером с КАМАЗ. Одновременно Ярослава за шкирку схватил кровавый блондин.
Попался?
Высунув ободранный язык, он потянулся им к лицу Ярослава. Изо рта у него воняло дерьмом. Броднин, судорожно вдохнув, посмотрел психу в мутные глаза и уперся руками ему в грудь, пытаясь отпихнуть.
Оба одновременно прекратили борьбу. Продолжая держать друг друга, они повернулись к свету. Чистому, незамутненному, освобождающему. По телу побежали мурашки, ладони вспотели, и Ярослав отпустил врага.
Спасение.
Всадив блондину кулаком в пах, Броднин помчался к свету. По-звериному вереща, побитый психопат побежал за ним. Свет, моргнув, начал сужаться. Адреналин прожег тело, и Ярослав, застонав, побежал на пределе возможностей.
Свет был уже совсем близко, оставалось метров сто. Родной, лучистый, свежий. Освобождающий. Кровавый блондин подсек правую ногу Ярослава. Броднин, подлетев, упал, поехал вперед и, остановившись, увидел, как псих, разрезая луч света, приближается к финишу.
Ярослав громко и вымученно засмеялся. Под руку попался камень. Тот самый, что недавно кинул ему в затылок блондин. Броднин встал и отправил его в голову психа. Камень, пролетев у того над головой, угодил в луч света. Свет хлопнул и погас.
Сзади Броднина появился еще один. Ярослав увидел растерянное и страдальческое выражение лица кровавого блондина. Броднин, улыбнувшись, раскинул руки в стороны и упал спиной в свет
В легкие, словно нож в грудь, вонзился воздух. Ярослав, схватившись за горло, подскочил на заднем сиденье уазика и закашлял. Тело стонало от боли. Тряска от машины усиливала ломоту до слез. Ярослав, мутными глазами обведя Кольцова за рулем и колдуна на прежнем месте, плюхнулся на спину, проваливаясь в сон. «Ярослав, быстрее» раздался в голове женский голос, и Броднин уснул.
Очнулся он на рассвете. Облака жались друг к другу плотнее, чем прежде, и плыли неустанной цепочкой. Лучи солнца, пробивающиеся через них, освещали землю, как цветомузыка на дискотеке. Грудь наполнилась легкостью, и Броднин чуть улыбнулся. Хотя, вряд ли это хороший знак. Ярослав, прищурившись, внимательнее вгляделся в черные образования на небе. Да, все-таки это нехороший знак. Есть в них что-то
Машину по-прежнему вел Кольцов. Мистер Перрилорд разглядывал фотографию, на которой девушка в больничной палате кормила грудью младенца. Рядом с ней на стуле сидела маленькая девочка, играя с телефоном. Вспомнился торговый центр. В груди защемило и Ярослав, моргнув, отвернулся к потолку.
Колдун протянул фотографию Кольцову.
Апскейльная у тебя семья, Дмитрий.
Кольцов, посмотрев на жену с дочками, аккуратно убрал фото в левый нагрудный карман. На мудреное словцо он не обратил внимания.
Главное, веселая. Зимой этой, когда приезжал к ним, до посинения катались на горке. Я устал уже, а они все: «Папа, папа, давай еще»! Ну, еще, так еще. Домой пришли уже затемно. И то еле спать их уложили. Думали с Настей вдвоем побыть, а как только легли в постель, сразу же уснули.
Кольцов продолжал рассказывать, но Ярослав уже не слушал. Он погрузился в мечты. Ему казалось, что все, о чем говорил Кольцов, на самом деле происходило с ним. Это он с Аней до посинения катался на горке; это он и Аня играли в Доббль и Барабашку; это он и Аня учились считать.
Аня и Ярослав боролись. Она, положив его на лопатки, сделала болевой залом на руке, и Броднин постучал по полу. «Сдаюсь!» Однажды они жестоко разыграли маму подбросили ей в ванную искусственную змею. Визгу-то было! Только лицо матери не проглядывалось.
Я, помню, тоже был женат однажды, сказал мистер Перрилорд, мечтательно глядя в небо. Ох, и золотое же было время!.. Если я приходил пьяным, моя жена никогда не устраивала сцен, а наутро меня всегда ждала бутылочка холодного пива. Хотя, это неудивительно Я ведь приходил домой к любовнице.
Внутри что-то надломилось. Броднин вернулся из мечтаний в уазик. Прижав кулак к губам и закрыв глаза, он долго лежал без движения.
На весь салон оглушающе заурчал его живот, отчетливо заявляя, что он голоден. Над Ярославом тут же склонились улыбчивые усы мистера Перрилорда.
Проснулся? А мы уже думали, где бы похоронить твою бренную тушу. Я предлагал оставить прямо на дороге. Представляешь, ты гниешь, источая запах омерзения на всю округу
Броднин поднялся, отпихивая настырного колдуна ладонью в лицо.
Сколько мы уже едем?
Три дня, ответил Кольцов.
Ярослав, сузив глаза, посмотрел на него в зеркало заднего вида. Потом повернулся к мистеру Перрилорду.
Остановиться надо. Есть хочу.
Колдун, поджав губы, обвел рукой пространство вокруг.
Где изволите сесть, сэр? Возле окна, в углу, или, может быть, в центре зала?
Броднин натянул на лицо гримасу, похожую на улыбку.
Где надо будет, там и сяду, и повернулся к Кольцову. Дима, пока едем прямо.
Вокруг ничего не изменилось. Деревья, трасса, редкие брошенные машины и черные облака в небе Все-таки нехорошо, что их стало больше. Броднин, высунувшись из окна, еще раз осмотрел облака. Тягучие и вязкие, как мед. Ярослав вернулся в салон.
Теней не было за эти три дня?
Две небольшие стаи, но они быстро отстали. Мы, считай, просто мимо проехали, сказал Кольцов. Кстати, когда они появились, у тебя с головы и слезла та херня.
Сердце учащенно заколотилось. Броднин, придвинувшись ближе, вылупил глаза на Кольцова.
Какая херня?
Дима глянул на него через плечо.
Жидкость, черная такая. Не помнишь? Ты в нее упал, когда Ну, когда с горы скатился.
Ярослав поднял брови.
Черная жидкость? Не помню. Ладно, тормози.
Заправившись, они накрыли «стол» в открытом багажнике. Броднин, увидев, что одна коробка сухпайка наполовину пуста, возмутился.
Две упаковки гнилые попались, сказал Дима. Ты же знаешь, такое часто бывает. Еще две мы съели.
Подогретые на спиртовой таблетке консервированные тефтели быстро успокоили Ярослава.
И все-таки надо экономнее, сказал он.
Накатил импульс интуиции. Броднин, кинув галету в рот, побежал за руль.
В машину, живо!
Кольцов и колдун, захлопнув багажник, прыгнули в уазик. Ярослав нажал на газ.
Огромная стая теней, около ста особей, выбежали слева из леса и бросились вдогонку. Адреналин взорвал тело. Сердце стучало, как отбойный молоток. Броднин, прижавшись к рулю, изо всех сил давил на газ, периодически оглядываясь на преследователей. Кольцов, высунувшись из люка с автоматом, стрелял. Мистер Перрилорд, схватившись за дверную ручку, нервно барабанил пальцами по бардачку. Ярослав посмотрел на него ошарашенными глазами.
Какоготы сидишь?
Я с левой руки стрелять не обучен.
Твою мать, лезь на заднее сиденье и стреляй с правой!
Колдун, кряхтя, перебрался назад.
Тени неслись рядом, то и дело, подбегая к самой машине. Их утробное улюлюканье давило на уши. Кольцов палил часто и кучно, почти, что без остановки, но все равно не мог уследить за всеми. Мистер Перрилорд вообще пускал очереди наугад. Броднин сжимал руль так, что костяшки пальцев белели.
Да вы хоть цельтесь, вашу мать! заорал он.
Мистер Перрилорд влез в салон и, перезарядившись, поднял палец. Потом достал из бардачка гранату и протянул Кольцову. Дима закинул ее в центр стаи. Взрыв разделил теней пополам. Броднин ухмыльнулся, Кольцов сверху радостно закричал, колдун достал еще одну гранату. Кольцов кинул ее перед первой половиной стаи. Твари, как кегли, разлетелись в стороны, и вторая половина основательно отстала.