Он обернулся. Его супруга Эртуза уже спустилась вслед за ним и теперь стояла за его спиной, бросая на меня недовольные взгляды. Это была красивая черноволосая женщина с резкими чертами лица, жгучими глазами и алым хищным ртом. Мне показалось, что она значительно старше супруга, хотя её лицо и тело под прозрачной туникой были безупречно гладки и белы.
Это моя жена, сообщил Мизерис. Она без конца ревнует меня ко всем подряд: к женщинам, мужчинам, к животным и птицам. Порой мне кажется, что она ревнует меня даже к моей кровати. Впрочем, я сам без конца даю ей к этому повод. Многие считают, что я распущен, он флегматично пожал плечами. Пока женщины соблазняют и желают быть соблазнёнными, у них будет повод для ревности, он резко обернулся к царице и неожиданно чётко и властно произнёс:Но не в этом случае. Давайте руку, Дария. Я проголодался. У меня был тяжёлый день. И у вас, возможно, тоже.
Взяв меня за руку, он развернулся и пошёл в сторону своего трона. Мне почему-то стало смешно, и я опустила голову, проходя мимо разгневанной царицы, чтоб она не заметила выражение моего лица.
Каменная платформа, на которой стояли деревянные троны, поднялась вверх, а нижниеопустились вниз, открывая чёрный провал прохода. Я шла за царём. Он весьма деликатно, но крепко держал мои пальцы в своей ладони и вёл за собой, как ведут ребёнка, которому показывают дорогу. Мы вошли в проход и на какое-то время погрузились в темноту. Почему этот коридор не освещался, было непонятно, но у меня вдруг возникло чувство, что тот, кто так уверенно ведёт меня сквозь темноту, знает, что делает.
Тьма, прозвучал впереди его негромкий голос. Мы поклоняемся Свету и Тьме, и потому воздаём должное обоим божествам
Я вдруг вспомнила свой недавний сон, пристальный и строгий взгляд Тьмы или человека в красном. Был ли это царь Мизерис? Можно было только предполагать.
Темнота закончилась, и мы вошли в небольшой зал, образованный четырьмя рядами квадратных колонн, на которых покоилась каменная крыша. Этот зал был освещён жёлтыми факелами, а посреди него стояли столы, один на возвышении, остальныениже.
Мизерис деловито обогнул столы, стоявшие внизу, поднялся на возвышение и подвёл меня к главному столу, возле которого стояли два кресла, а по краям были приставлены скамьи.
Здесь сижу я, тутцарица. Там, рядом с ней, царевна Анора. Моя жена не позволяет мне приближаться к девочке ближе, чем на пару локтей. Глупо, потому что на таком расстоянии прекрасно видны все её неоспоримые достоинства. Лучше б надела на неё наряд поскромнее А сюда, рядом со мной, сядете вы. Простите, я сяду первым. Так положено, хотя, по моему глубокому убеждению, первой должна садиться дама. Но эти зануды мои подданные. Неизвестно, как и на что они отреагируют.
Мизерис сел и указал мне на скамью рядом с собой. В зал вошли царица и принцесса Анора. Девочка была хрупкой и изящной, как газель, и очень похожей на мать. Поднимаясь на помост, она игриво посмотрела на царя. Он усмехнулся и подмигнул ей. Эртуза тут же наградила его свирепым взглядом.
Что за жизнь пробормотал царь, наблюдая, как зал заполняется его подданными, которые усаживаются за столы, гордо выставляя перед собой свои драгоценные кубки. А вы всё молчите? Разумно, тем более в общении со мной. Я очень болтлив. У меня была пробита голова. Поэтому в неё залетает множество бесполезных мыслей. Чтоб выпустить излишек, я постоянно говорю и выдаю массу интересной или никому не нужной информации, куда причудливо вплетаются мои собственные размышления, которые я стараюсь облечь в более или менее привлекательную форму. Вы замужем?
Да, кивнула я.
Жаль, прокомментировал он. Я бы развёлся с женой и рискнул просить вас заменить её, но вы вряд ли согласились бы. Думаю, что ваш супруг сопровождает вас в ваших путешествиях. Я прав?
Вы правы, улыбнулась я.
Я б тоже с удовольствием следовал за такой женщиной по просторам Вселенной, вместо того, чтобы Но не будем о грустном. Ваш муж среди этих красавцев?
Он ткнул пальцем в моих стрелков, которые встали у противоположной стены, привлекая заинтересованные и порой игривые взгляды гостей. Мне снова стало смешно.
Нет, он остался на звездолёте.
Правда? Я думал, что тут самые отборные, озабоченно пробормотал он, потом какое-то время молчал.
Я заметила, что его взгляд снова стал таким же пристальным, как некоторое время назад. Он явно разглядывал кого-то. Посмотрев на стрелков, я сразу же увидела, что Карнач смотрит на него также внимательно. Мне показалось, что они встречались раньше.
Вас кто-то заинтересовал, господин? спросила я.
Вон тот, с великолепными чёрными кудрями. Я нахожу его очень красивым. Я бы даже взял его в свою личную охрану. Как его имя?
Александр.
Очень удачно, потому что у нас есть похожее имя Александрос. Вам уже сказали, что я сумасшедший? царь резко повернулся ко мне.
Мне кажется, что это ошибочное мнение, призналась я.
Ничего подобного. Я всегда был странным, а после ранения в голову стал и вовсе безумным. Погодите, вы ещё увидите. Приступы случаются, если я слишком много выпью, а сегодня я намерен выпить именно столько, он подхватил свой кубок и, взглянув в упор на Карнача, поднял его, после чего разом осушил. Знаете, Дария, почему я один ношу кроваво-красную тогу? Думаете это царский цвет? Ничего подобного! Царский цветбелый. Мой дед, мой отец, мой старший брат носили белые одежды. Я ношу кровавый, но только из любви к моему народу. Мои подданные так чувствительны! Они любят меня Или ненавидят. Самый скромный и неприметный человек, надев на голову корону, становится объектом либо любви, либо ненависти. Вся проблема в том, что ненависть подданных, в отличие от любви, всегда деятельна. Однажды меня убьют, как убили моего старшего брата. И, как он, я получу кинжал под рёбра от того, от кого совсем не ожидаю его получить. Однако я, понимая это, принял меры. Когда заговорщики придут меня убивать, на моей тоге не будет видно крови, и у моих добрых подданных не будет оснований для беспокойства.
Гости сидели за столами, нетерпеливо поглядывая на своего властелина и не решаясь приступить к трапезе без его разрешения. Я подумала, что если он и дальше будет томить их, его тога очень скоро оправдает своё предназначение. Мизерис окинул зал задумчивым взглядом и проворчал:
Ладно, начинайте.
Гости тут же накинулись на еду, словно целый месяц голодали в предвкушении этого угощения.
Ничего не могут сами, мрачно поделился со мной царь. Вы видели мой дворец? Он прекрасен, не так ли? Не отвечайте, я знаю, что вы о нём думаете. Три тысячи комнат. Три тысячи роскошно отделанных закутков, соединённых запутанным лабиринтом узких коридоров. В большинстве из этих закутков нет окон, зато есть сложная система вентиляции. Проложенные особым образом в стенах трубы создают сквозняк, подавая внутрь воздух, который считается свежим. Движение воздуха происходит оттого, что наверху постоянно стоит удушающая жара, а внизу в катакомбах царит леденящий холод. Благодаря этому гениальному изобретению, во дворце можно кое-как дышать, но ветер в этих трубах воет, как безумный. От этого тоскливого воя можно сойти с ума. Но во дворце полно тех, кто готов задыхаться в этих каморках и слушать этот вой. Во дворце постоянно живёт семь тысяч человек. И все при деле! Есть чем гордиться, не так ли? Занять делом такую ораву бездельников. Мои предки потратили века, чтоб придумать им работу. Мне остаётся лишь следить за сложившимся порядком. Здесь есть подниматели платков и подниматели бронзовых зеркал, открыватели левой створки входной двери, закрыватели правой створки двери в покои царицы, сдуватели пыли с туалетного столика царевны. А поскольку произвести то или иное действие может понадобиться в любое время суток, их минимум по двое на каждую должность. Этот дворецбезумный муравейник, наполненный тысячами никому не нужных людей. Они живут здесь, размножаются, интригуют, убивают друг друга. Каждый день во дворце находят от одного до пяти трупов со следами насильственной смерти. Иногда убийц удаётся найти. Они убивают друг друга в гневе, из ревности, но чаще, чтоб продвинуться по службе, потому что открывать правую створку двери почётнее, чем левую, а наполнять царскую ванну водой более престижно, чем сливать из неё воду. Убийц публично казнят, но на следующее утро снова находят трупы. Так идёт наша обычная дворцовая жизнь.