Да с какой стати я должен что-то менять?! взорвался Сухов, получил укол боли в затылок и сморщился. Какого черта, Толя? Объяснишь ты мне все по-человечески или нет?
Сегодня нет. Такэда встал. Пока не получу доказательств того или иного. Если я правты попал в очень скверную историю, и выпутаться из нее будет невероятно сложно. Если же нетЯпонец улыбнулся. На нет и суда нет, как гласит русская пословица. Но я еще раз прошу тебя быть осторожней во всех делах, особенно на тренировках, в театре, транспорте. Остерегайся случайных знакомств и конфликтов, не затрагивающих тебя лично. Окей?
Никита с интересом разглядывал лицо друга, ставшее вдруг твердым, напряженным и чужим.
Психоразведка, говоришь? Такэда не улыбнулся в ответ.
Психоразведка.
«Печать зла»?
Или «След зла», как угодно. Не ухмыляйся, это очень серьезно, очень, вплоть до летального исхода. Потерпи маленько, я тебе все объясню если вынудят обстоятельства. В настоящий момент чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Но помни: тогда в парке убили двоих. Двоих, понимаешь? Вспышки и грохот помнишь? Это убивали первого, еще до того старика. Один человеквесть, как утверждал классик , двауже вторжение. Не дай Бог попасть тебе в круг устойчивого интереса скажем, неких темных сил. Хотя первый шаг, увы, ими уже сделан. Такэда кивнул на руку Никиты с темнеющей звездой «ожога». До завтра, Кит. Я бы тебе все-таки посоветовал заняться борьбой, кунгфу там или айкидо, в дальнейшем это может здорово пригодиться.
Хлопок ладони по ладони, и Такэда ушел. Но не успел Сухов углубиться в анализ их разговора, как в прихожей прозвенел звонок. Наверное, забыл что-то, подумал танцор, считая, что вернулся Такэда. Но это была Ксения.
Изумление Никиты было таким искренним, а радостьтакой очевидной, что гостья засмеялась.
Не ждал? Или уже слишком поздно? Я молоко принесла. Тут Ксения заметила бинт, следы драки на лице танцора и перестала смеяться. Что с тобой?! Попал в аварию?
Свалился со стула, пошутил Никита, отбирая у девушки сумку. Проходите, Ксения Константиновна. Мы тут с Толей только что плюшками баловались и кофе пили, могу и вас напоить.
Художница, в сарафане, подчеркивающем фигуру, и плетеных туфлях-сандалиях, впорхнула в гостиную, тревожно оглядываясь на идущего следом хозяина. Никита вспомнил индийский миф о Тилоттаме . Она была так прекрасна, что, когда впервые появилась перед богами, Шива сделался четырехликим, а на теле Индры проступила тысяча глаз. Ксения выглядела столь же великолепно, как и Тилоттама, и снова сердце Никиты дало сбой: он еще не верил, что такая красота не принадлежала никому, и от мысли, что кто-то имеет на нее больше прав, настроение упало. Оно упало еще больше, когда по ассоциации с Индрой вспомнились глаза на теле несчастного старика, убитого «десантником» в парке. «Вестник» Что за весть он нес? И кому? Уж не этот ли знак в виде звезды?!
Сухов невольно обхватил левой рукой запястье правой. Ксения поняла этот жест по-своему:
Болит? Бедненький! Давай полечу. Толя говорил, что у меня задатки экстрасенса. Он не рассказывал? Девушка усадила хозяина на диван и стала разглядывать звезду на руке, изогнув бровь, в недоумении; веселость ее как рукой сняло. На синяк не похоже ожог? Но почему такой идеальной формы? Звезда символ вечности и совершенства. Странно!
Никита отдернул руку и понес молоко на кухню, крикнув:
Сейчас приготовлю кофе, посиди минутку. Вина выпьешь? У меня есть «Киндзмараули» и миндаль.
Не сегодня, Ник. Не обижайся, ладно? Я на минутку забежала, к бабушке еще надо зайти.
Я провожу, заверил Никита, а в ушах снова и снова звучали слова Толи: «Один человеквесть, двауже вторжение». Кто же был тот второй, убитый в парке первым? И почему Такэда придает этому такое значение? А главное, почему связывает те события с ним, акробатом и танцором, ни сном ни духом не помышляющим о каком-то там пути?..
Они пили кофе с молоком, шутили и смеялись. Ксения уже успокоилась, хотя иногда на ее чело набегало облачко задумчивости. Она рассказала Никите, что Толя вычислил по Пифагору ее священные числадвойки, и у нее их осталось целых три.
Он говорит, что это знак высоких экстрасенсорных способностей и биоэнергетики, смеясь, сказала художница. И знаешь, я ему верю, ведь его числатри восьмеркивидны самым натуральным образом.
У меня тоже видны. Никита с улыбкой оголил плечо и показал четыре маленькие родинки, похожие на цифру семь. Как видишь, и я в свою очередь меченый, так чтоСухов споткнулся, заметив, как побледнела Ксения. Ты что?!
Девушка закусила губу, попыталась улыбнуться.
Не обращай внимания. Но этот знак
Знак ангела, если верить Оямовичу.
Странно
Что странно? Не хватало, чтобы и ты тоже изъяснялась загадками. Давай лучше поговорим о чем-нибудь приятном. Ты, кстати, обещала рисовать мой портрет.
Девушка продолжала смотреть на него с сомнением, будто что-то решая про себя, но так ничего и не решила.
Завтра приходи в студию, если свободен. Она встала. Чао, меченый, береги себя.
Я провожу.
Куда ты с такой головой?
В словах гостьи таился какой-то иной смысл; и Никита, уловив его, прищурился.
Вот тут ты права, головамое слабое место, к тому же чуть-чуть бо-бо. И все же я тебя провожу.
Ксения уехала на троллейбусе, отказавшись ехать на такси. Никита медленно побрел домой, размышляя над ее странным поведением, словами, жестами, испугом, имеющим какой-то конкретный смысл, но неясный пока для него. Думал об этом он и когда ложился спать, пока не позвонили сразу трое, один за другим: мать, Такэда и Ксения, с одним и тем же вопросом: все ли у него в порядке? Сначала он разозлился, потом развеселился, обозвал всех троих перестраховщиками и уснул в полной уверенности, что утро вечера мудренее.
На следующий день Никита не пошел с утра на репетицию, позвонив Кореневу и сказавшись больным. Выслушивать неискренние соболезнования балетмейстера не стал, отрубив: «Всего доброго». Мысль уйти из труппы, принять предложение Ванфельда, балетмейстера классического балета, поучаствовать в конкурсе с выходом на Большой театрзавладела им целиком. Но облегчения эта мысль не принесла. Что-то мешало Никите жить просто, как он жил до событий в парке, дышать свободно и легко и не заботиться о последствиях своих шагов.
Неприятный осадок от вчерашних событий, а также намеков Такэды, не проходил, бередил душу, засел в памяти занозой дискомфорта.
Позанимавшись без особой охоты на снарядах в спортивном углу спальни, Сухов принялся разглядывать сползшую за ночь ближе к локтю звезду, гадая, что же это все-таки такое. Предположение, что это пресловутая «печать зла»со слов Такэды, едва ли было верным, и все же в звезде скрывалась какая-то зловещая тайна, тем более что появилась она совершенно необычным способом. «Весть», сказал Толя. Что за «весть»? От кого? Кому? О чем?..
О чем? повторил Сухов вслух, дотрагиваясь до коричневого пятна на коже. И получил ощутимыйне электрический, хотя и близкий по действию, ледяной парализующий разряд, пронзивший руку до плеча, проникший дальше в шею, а оттудав голову. Рука занемела, а в голове долго не утихало гулкое бронзово-бархатное эхо, словно она послужила неким колоколом, по которому ударили деревянным молотом.
Разрази меня гром! пробормотал Никита, озадаченно глядя на звезду. Лучше тебя не трогать.
Подумал: надо посоветоваться с врачом. Может, действительно пойти к косметологу и срезать? Или сначала посоветоваться с Оямовичем?
Проделав обычные водные процедуры, позавтракав и сходив в магазин, Никита продолжал ощущать в груди какое-то стеснение. Тревога не проходила, пока не переросла в настоящую панику. Ничего подобного танцор никогда не ощущал, вины за собой никакой не видел, причин тревоги найти не мог и в конце концов решил, не откладывая в долгий ящик, что проконсультируется по данному поводу с психиатром, маминым приятелем; когда-то они дружили семьями. Правда, тут же пришла другая идея: съездить в Кунцево, купить кое-что из деталей к машине в местном автоцентре. Там работал приятель, который всегда ремонтировал суховский «аппарат», как он выражался.