В бортах челнока прорезаются иллюминаторы, через которые Ольга видит то, отчего уже успела отвыкнутьзвездное небо. По правому борту медленно удаляющийся грязно серый диск второй планеты солнечной системы. Двигатели продолжают работать, сила тяжести треть земной.
Ну, чтоб мне никогда сюда не вернуться, произносит Воронова и отстегивает ремни. Женщина тем временем снимает шлем, и Ольга впервые видит ее лицо. На вид хирургу около тридцати пяти, у нее красивое русское лицо с сильным подбородком и пристальными серыми глазами, которые внимательно оглядывают девушку. Женщина поправляет тугую длинную косу, затем отстегивается от кресла и идет проверять старика в медицинской капсуле.
Так, он успешно перенес взлет, сейчас это главное. Ты как?
Нормально.
Есть хочешь? Пить?
Чуть позже. Сейчас меня интересует другоекто вы, и что это за корабль, с которым мы стыкуемся через двадцать пять минут?
Хирург садится в кресло, достает стакан-термос, делает пару больших глотков черного кофе, переводит дыхание и продолжает разговор своим спокойным мелодичным голосом.
Капитан третьего ранга Елена Чернова, а ты у нас Ольга Воронова, бывший энсин. Итак, ОльгаЕлена, ЕленаОльга, вот и познакомились, очень приятно. Я корабельный врач на «Большевике», том самом корабле, на который мы сейчас и направляемся. Слышала про такой?
Естественно, Ольга слышала про этот корабль, нет такого космонавта, который не знал бы про Старого Большевика.
ГЛАВА 2: БОЛЬШЕВИК
Тишина. Как всегда, по пробуждению ее ждет тишина. Но это другая тишина, не та, что в тюремной камере, вырубленной в скальной породе. Там тишина мертвая, неподвижная. Здесь же тишина живая, и жизнью ее наполняют многочисленные машины, неустанную работу которых можно даже не слышать, но ощущать всем телом. Тишина, невесомость и данные, идущие непрерывным потоком на обработку ее подсознанием, снова как на Высоком Доме, еще до того, как она получила сигнал SOS поздно ночью третьего января. Все, как и должно быть, она там, где должна бытьв космосе, на борту боевого корабля, в постоянной матрице. И все же, несмотря ни на что, Ольга открывает глаза медленно, с осторожностью, в приливе несвойственного ей иррационального страхавдруг прекрасный сон растает, и она увидит над головой базальтовый потолок, с прожилками кварца и оливина, знакомыми, как линии на ладонях?
Светлое серо-голубое синтетическое покрытие, за которым броня. Девушка не в тюремной камере, а в крошечной каюте, лежит на верхней койке и может потрогать серо-голубую поверхность рукой, она приятно шероховатая на ощупь.
Осторожно, потолок низкий.
Русский язык с сильным акцентом. Товарищ Фрунзе предупреждает ее с нижней полки.
Спасибо, я помню.
Воронова парит в сантиметре над койкой, пристегнутая широким эластичным ремнем, что неудивительноБольшевик закончил разгон и лег на курс к Земле, двигатели молчат, невесомость. Боевой корабльэто не космическая станция с постоянной силой тяжести: привычной гравитации здесь не будет, надо привыкать, обновляя рефлексы и снова сживаясь с космосом после длительного простоя. Привыкать к невесомости, привыкать к перегрузкам, и к тесноте тоже привыкать.
Свет!
Светильник заливает каюту теплым желтым светом. Ольга переводит дыхание, отстегивает ремень, аккуратным движением переваливается через койку и подтягивает себя к замку. Несколько раз нажимаетбесполезно, круглый люк отказывается открываться.
Ольга Воронова, прошу открыть люк, произносит девушка, и люк уходит в сторону, открывая доступ в узкий вертикальный туннель. Туннель напоминает большую гофрированную трубу, стены облицованы тем же мягким шершавым пластиком, что и в каюте, с обеих сторон тянется ряд едва выступающих скобок штормовой лестницы, чувствуется дуновение ветра от системы вентиляции. В воздухе повисает красная стрелка, указывая вниз, к кормовым отсекам Большевика.
Вас понял. Фрунзе Анастасович, я до кают-компании прогуляюсь?
Не возражаю, я пока еще посплю.
Она проскальзывает в трубу и спускается, двигаясь вниз головой и цепляясь кончиками пальцев за скобки, люк за ней закрывается. Миновав несколько задраенных отсеков, Ольга оказывается у перекрестка, где стрелка велит свернуть в боковой туннель, пройдя который она попадает в просторное, наполненное светом помещение с большим панорамным окном, за которым привычная тьма и маленькая Земля в правом нижнем углу. В центре кают-компании воздвигнут широкий стол, за которым в гордом одиночестве сидит, окруженная раскрытыми экранами, рыжеволосая девушка в ярко-красном комбинезоне, длинные волосы свободно парят вокруг головы, словно языки пламени на ветру.
Доброе утро.
Здрасьте, лениво отвечает рыжеволосая, ни на мгновенье не отрываясь от экранов. Воронова проскальзывает мимо нее и скрывается за люком из матового стекла, ведущего в душевой отсек. Она была здесь вчера и снова спешит вернуться, вдоволь натосковавшись по настоящей воде за долгие месяцы. Воды немного, она строго дозирована и расходовать надо с умом, но ничто не мешает Ольге получить максимальное удовольствие. Как же ей этого недоставало
По возвращении рыжеволосая по-прежнему не удостаивает ее ни единым взглядом. Ольга спокойно переносит радушный прием, и садиться за стол.
Э-э, простите, а как насчет завтрака?
В обращенной к ней секции стола открывается технологический лючок, через который Воронова вытаскивает пакет стандартного рациона.
Я надеюсь, вы умеете есть в невесомости?
Да уж как-нибудь
Ольга старается завтракать как можно медленнее. Во-первых, чтобы насладиться настоящей едой, по которой она соскучилась не меньше, чем по водным процедурам. Во-вторых, ей необходимо использовать все свободное время, чтобы хорошенько обдумать ситуацию, поразмыслить есть над чем.
На борту частного военного корабля Большевик она уже почти сутки. Сразу по прибытии Воронова и товарищ Фрунзе были доставлены в медицинский отсек. Ольге еще не приходилось видеть космической операционной высшего класса, предназначенной для оказания экстренной медицинской помощи раненным в бою членам экипажа, многое здесь для нее в новинку. Доку бы понравилось.
Вторым блюдом в рационе идет горячее мясное желе с бобами и красным перцем. Выдавливая содержимое тюбика, Ольга вспоминает, как каптри Чернова еще раз тщательно обследовала старика, выискивая возможные «закладки» и запрограммированные патологии, могущие сработать в его теле через определенный срок как бомба с часовым механизмом. Убедившись, что жизни товарища Фрунзе больше ничего не угрожает, она переключила свое внимание на Ольгу, устроив ей сеанс диагностики. Электронный микроскоп, рентгеновский аппарат, зонды внутреннего обследования, многочисленные анализыЕлена работала в матрице, напрямую подключенная к корабельному компьютеру, которого она называла Владимиром Ильичом. Этот самый Ильич тщательно анализировал собранный материал, не забывая отпускать саркастические комментарии. Не сразу Ольга поняла, что они не только изучают ее здоровье, но и одновременно ищут подтверждение личности.
Последним этапом обследования было глубокое сканирование головного мозга, на которое ушло почти два часа. Как именно происходило сканирование, она не помнит, поскольку Чернова вкатила ей изрядную дозу снотворного. По пробуждении ей выдали пакет рациона, затем капитан-лейтенантуже знакомый высокий широкоплечий азиат, представившийся Вениамином, отвел девушку в кают-компанию. Приняв душ и поужинав, она затем отправилась в крошечную каюту, которую будет делить с товарищем Фрунзе до конца полета.
Старик уже спал, а Ольга провела несколько часов, занятая изучением новостных лент, стараясь восполнить информационную пустоту последних месяцев. Она должна знать, что происходило за это время в мире, если хочет понять, кто и зачем сунул ее в Духовку. Необходимо прояснить много вопросов, первый из которыхпочему на календаре 16 февраля 2093 года.
Бой за станцию «Высокий Дом 8» произошел в ночь со второго на третье января 2092 года, год и полтора месяца тому назад. Из этого промежутка времени она помнит чуть меньше одиннадцати месяцев, где остальноенеизвестно. Допустим, еще дней двадцать пятьтридцать ее переправляли в бессознательном состоянии как груз на каком-нибудь тихоходном тюремном транспорте, типа ГУЛАГ-19, на котором начинал службу Петров. Как ни крути, все равно получается меньше одного календарного года. Что же тогда с ней происходило в остальные дни, и где она их провела?