Еще полсотни метров, еще пара трупов в том же состоянии. Внезапно спутница подталкивает Ольгу стволом в спину.
Бегом марш, мы нашли клиента!
Теперь они бегут вперед, куда именно Воронова не понимает, и только быстрые окрики незнакомки задают направление. После очередного поворота кто-то бесшумно выдвигается из тьмы рядом с нею. Спокойнее, это всего лишь та же самая фигура с пулеметом, видимо, он ждал их, чтобы сопровождать.
Можно спросить, кто это?
Морпех.
Еще один поворот и они останавливаются у очередной выбитой двери, у которой дежурит еще один морской пехотинец.
Он здесь, ранен, нужна срочная медицинская помощь, басовитым голосом докладывает кибернетический убийца.
Сделаю, прикройте нас.
Есть!
Ольга, вперед, поможешь мне.
Они входят в камеру, где сразу включается дневное освещение. На койке лежит высокий седой старик в одних трусах, по всей видимости, это и есть разыскиваемый Фрунзе Анастасович.
Для своих ста семнадцати он неплохо выглядит.
Верно говоришь, думает Ольга, на вид ему не больше семидесяти. Оброс только сильно, весь седой, зато мало морщин, достаточно крепкие мускулы, ни грамма лишнего веса и все зубы целы. Но вот сейчас ему явно требуется помощьу старика аритмия, он задыхается.
Что с ним?
Нейронный резонатор, имплантированный. Как пульт дистанционного управления, подключенный к нервной системе. Установлен с целью убить его в случае попытки побега или освобождения. Когда мы нагрянули, они запустили программу, но Ильич заглушил резонатор, не давая ему прикончить клиента, жаль, что полностью отключить не смог.
Резонатор? Но я ведь тоже
Ты тоже заключенная в той же тюрьме, но тебе такой интересный прибор ставить не стали по непонятным причинам, потом надо будет выяснить, почему. А сейчас резонатор надо срочно извлечь, пока он не убил клиента. Возьми его за ноги, опустим на твердый пол.
Уложив старика на пол, женщина снимает с пояса две аптечки, которые раскрываются автоматически, а затем аккуратно продевает в них руки в тяжелых перчатках, еле слышно клацнули защелки.
Аптечки стремительно трансформируются, еще секунда и каждый палец незнакомки превращается в неизвестный Ольге хирургический инструмент, отчего ее руки становятся похожими на перчатки Фредди Крюгера.
Надеюсь, тебя не мутит от вида крови?
Переживу.
Столь точной и быстрой операции Ольга не видела ни в одном учебном медицинском ролике, хотя просмотрела их достаточно. Женщина опускается перед стариком на колени, и вкалываем ему один за другим два выстрела инъекционного пистолета в левую руку, после чего пациент окончательно теряет сознание. Точным движением хирургического лазера вскрывает грудную клетку. Крови практически неткрая разреза словно спеклись. Затем из аптечки выползает на свет странное устройство, напоминающее длинную пластиковую сороконожку. Сороконожка ложится точно на разрез, зацепившись за края тонкими лапками, еще секунда, и края разреза расходятся, пропуская внутрь грудины пару гибких манипуляторов, толщиной в полтора миллиметра каждый. Извлечение убийственного устройства привело к клинической смерти пациента, но врачу удается вернуть его к жизни при помощи миниатюрного реанимационного аппарата, запустившего сердце и подавшего кислород напрямую в мозг. Манипуляторы уходят назад, вытащив крошечную серебристую песчинку, сороконожка подтягивает лапки, смыкая разрез. На все про все сорок три секунды.
Хирург убирает инструменты обратно на пояс, а затем вынимает из рюкзака длинный металлический цилиндр, скорыми движениями разложив его в легкие носилки.
Идти он не сможет, придется нести, берись с той стороны.
Маленький отряд продолжает путь: два морпеха впереди, трое замыкают, Ольга с хирургом посередине, несут больного.
Каплей, доложите обстановку!
Комплекс под нашим контролем, уцелевшие при штурме охранники сбежали через потайной ход в одной из камер, мы перекрыли его взрывом. Судя по данным местного компьютера, в момент штурма в комплексе было всего двое заключенных, оба у нас. Готовы отчалить.
Впереди показался светтускло-красный, мерцающий, как от догорающих в камине углей.
Там что, пожар? Ольга с тревогой вглядывается в переливающееся сияние.
Там окно.
Мерцающий свет становился все сильнее, еще пара шагов и они выходят из узкого коридора в широкий зал с высоким потолком, одна из стен которого целиком стеклянная, и от увиденного за стеклянной стеной у Ольги перехватывает дыхание.
Низкие оранжевые облака с черными краями, необычайно густые, тянущиеся над грязно-серой каменистой равниной во все стороны до самого горизонта, туда, где поднимаются высокие горы с плоскими, будто срезанными вершинами.
Солнца не видно, но достаточно светлокажется, облачное одеяло само излучает переливчатое сияние. Многокилометровые черные столбы далеких вихрей. И еще молнии: десятки, сотни, тысячи ослепительных ветвистых молний, рвущих облачный покров на части. Прислушавшись, девушка ощущает непрерывный низкий гул, доносящийся даже через многослойное бронированное стекловетер ревет снаружи.
Духовка, надо же, я все время была в Духовке!
Никакая это не Земля, это Венера. Но ее гравитометр, встроенный вместе с часами, все время показывал и показывает в данный момент эталонные земные 1G, а не положенные на Венере 0.92, создавая иллюзию нахождения на третьей планете от солнца. Кто-то не только изменил время в часах, но и подправил программное обеспечение гравитометра, так, чтобы она ни в коем случае не могла узнать, где находиться.
Тут женщина толчком носилок подталкивает Ольгу пониже спины.
Здесь тебе не экскурсия. Вперед к воротам номер 3!
Они продолжают движение, а девушка нет-нет да и бросит взгляд на удивительный пейзаж за окномона ведь впервые наблюдает чужую планету своими собственными глазами. Венера оказалась именно такой, какой описывал ее Петровтихим подземельем под бушующим небосводом.
Вот и третьи ворота, они смыкаются сразу же, как пропускают отряд. Вспыхивают прожекторы, и Ольга понимает, что они находятся в вертикальной шлюзовой камереколодце пятидесяти метров диаметром. Над головой огромный задраенный люк-диафрагма, а прямо перед ними поблескивает серебристыми огнями гладкий клиновидный корпус челнока ближнего радиуса действия, стоящего на трех лыжных шасси.
У откинутой аппарели их ждет высоченный мужик в скафандре с автоматов в руках, морпехи быстро поднимаются в десантный отсек
Сто двадцать секунд до взлета, заряд установлен!
Миновав три ядовито-желтых бочонка с черной надписью Polydichloric Trinitropropane, Ольга быстрым шагом восходит на аппарель, мимоходом рассмотрев на борту челнока надпись «Отец Народов» и эмблемушлем буденовка с красной звездой, а под ним маузер 1912, ствол которого скрещен с кавалерийской шашкой. Знакомый символ.
Последний морской пехотинец на борту, каплей уходит в кабину пилота, люки задраены, слышен гул двигателей. В полутемном грузовом отсеке Ольга и хирург перекладывают старика с носилок в закрепленную на стене медицинскую капсулу, хирург пристегивает его, надевает кислородную маску, затем передает спутнице легкий скафандр и указывает на противоперегрузочное кресло.
Юрий, у нас на борту двое гражданских, один из них ранен, так что не вздумай выкинуть свой любимый взлет на десятикратной перегрузке!
Вас понял, не больше трех, пристегивайтесь!
Женщина проверяет, как Ольга устроилась, остается довольна увиденным, и занимает противоположное кресло. Насосы откачивают из шлюза воздух, диафрагма расходится в сторону, запуская в колодец разогретую до шестисот градусов ядовитую атмосферу, гул двигателей переходит в надсадный рев, еще секунда, и Отец Народов отрывается от стартовой площадки, резко задирает нос и устремляется к низким облакам. Пробивая исключительно плотную атмосферу, челнок трясется, как брошенная в ручей консервная банка, шпангоуты издают противный звук сжимаемого металла, пару раз гаснет освещение. Так продолжается полторы минуты, затем грохот отступает, тяга двигателей резко падает.
Мы на орбите, движемся к точке рандеву, стыковка через двадцать семь минут. Можете отстегнуть ремни, выпить и закусить.