Своей конституцией можешь подтереться. Ты контрабандистка. Твоя работа нарушать федеральный закон. Запрещены, тьфу. Это самая идиотская вещь, которую я слышал за сегодня.
Да дело тут в другом, капитан, я включился в диалог. Твои изменения в генах можно спалить и сделать выводы. Тебя раскроют на какой-нибудь планете рано или поздно. И сдадут рано или поздно. И не мне тебе рассказывать, какая судьба ждёт генетических мутантов.
Не выделывайся. Спалить тебя или её не сложнее чем меня. Мир ещё не знает способа на раз-два определять, мутант человек или нет. Да и к тому же, тут капитан улыбнулся, вам никто расстрел при поимке не обеспечит, как мне, мутанту. Вы оба попадёте на планеты тюрьмы и благополучно там с катушек съедете.
Не съедем.
Лично я не разделял уверенности, с которой Инес это произнесла.
Шрамы и морщины на лице капитана разгладились на его физиономии проступило подобие добродушной улыбки. Правда вкупе с прочими чертами его лица это давало жутковатый эффект. Тем не менее он начал втягиваться в перепалку и даже перестал давать лаконичные ответы.
Не-а. Вот Доржи не съедет. Флюгер тоже, как и Двадцатка.
Потому что эта мразь уже поехавшая, пробормотала Инес себе под нос.
А вот вы двое точно кукухой поедете. Интеллигенция, дьявол бы вас двоих побрал.
Так ты же тоже то есть только поэтому, Бубнов?
Именно поэтому. Чёрт, из-за этого вы даже в мелочах напрягаете. Никто, кроме вас двоих, не выдвигал дебильных предложений о гуманности, никто не возникал с вопросами морали. Спасибо хоть Ян почти сразу перестал, а то я его в шлюз выкинул бы. И вот теперь ты, Инес, порешь дичь о незаконности генетических мутаций. Раздражаешь.
Бубнов, ты уже даже и человеком-то не считаешься.
По закону? Плевал я на него.
По людским меркам.
И на мерки плевал.
То есть тебя не напрягает это? То, что ты уже не принадлежишь к нашему виду?
А кто я, по-твоему, Инес? Тагерон? Лнео? Неопознанная форма жизни? Чушь собачья, выдуманная идиотами, чтобы обрубить развитие человечества как вида.
Мы вступили в какой-то заброшенный район. Кругом виднелись выбитые окна и двери, покосившиеся строения. Но намного больше неброского окружения меня интересовали слова Бубнова, на моей памяти он редко разговаривал на столь «философские» темы. Тем временем он продолжал:
Единственный шанс сделать человечество достойным изменить его искусственно. И именно за это в Федерации предусмотрена смертная казнь! Ни за убийства, ни за рейдерские захваты, ни за использование запрещённых технологий, а за, мать их, генетические модификации! Злой оттенок в голосе Бубнова вдруг пропал. Не-а, не заслуживаем мы жизни. Ни ты, ни я, никто. Да и человечество в целом.
Ничего себе ты выдал. А кто же тогда достоин?
Какой-нибудь новый человеческий вид. Мне всё равно, до этого момента я вряд ли доживу.
С самого начала моего знакомства с капитаном я проникся уважением к этому циничному и жестокому человеку. Пусть он относился к команде, как к ресурсам, он эти ресурсы берёг, как мог. Бубнов единственный, чьему слову я верил абсолютно бездоказательно. Но ещё ни разу не слышал от него таких сомнительных тезисов.
Капитан, да ты экстремист! Инес попыталась повернуть разговор в более дружелюбное русло, но Бубнов лишь взглянул на неё, как на идиотку.
Захлопнись уже. Отстаньте метров на тридцать. Оба.
После этих слов капитан ускорился и свернул на другую, ещё более дерьмовую дорогу. Мы последовали за ним, послушно замедлившись.
Что скажешь, евнух? На счёт этого всего?
Я устало вздохнул. Пусть только наедине, но всё же она излишне часто меня так называла.
А шут его знает. Но лучше бы ты не докапывалась до него. И вообще, сейчас не об этом. Сколько дней назад ты на планету прибыла?
Примерно неделю.
Федеральную?
Нет, горе ты луковое, конфедеративную. Конечно федеральную.
Кто уже был?
Только Бубнов.
А какого чёрта такой большой разрыв между нашими приземлениями?
Я-то почём знаю. Наверное, нашаманил чего-то там, и наши капсулы летели медленнее. Может, вообще на два фронта играет.
Бубнов? Не смеши.
Почему нет? Кто знает, что у него в башке творится.
Он ещё ни разу не давал повода сомневаться в его словах и действиях.
Пфф. Ещё скажи, что согласен с тем, что он только что тут нагородил.
А ты не согласна?
На самом деле я даже не задумывался об этом. Уж слишком большой и абстрактный это вопрос, право на существование. Если быть честным, последний год-полтора я вообще особо не думал ни о чём, кроме своих обязанностей как члена команды контрабандистов. Запоздалый ответ Инес выдернул меня из внезапно наступившего состояния задумчивости.
Нет, не согласна. Вообще чушь всё это, заслуживает, не заслуживает. Кто заслуживает тогда, если не мы? Шарниры что ли?
А хоть бы и они. Лнео в плане науки опережают и нас, и тагеронов.
Чепуха! Многие наши технологии им в диковинку, они не способны к созиданию. И то, что они якобы спасли человечество чушь собачья, которой они оправдывают ту чертовщину, которую творят. Да и вообще они же вообще роботы. Тогда уж моя кофеварка заслуживает столько же прав, сколько и человек.
У тебя нет кофеварки.
Не придирайся, евнух.
Мы стали говорить слишком громко. Бубнов бросил через плечо быстрый, но выразительный взгляд, в котором я увидел урезание жалования.
Тише, Инес, ради всего святого. А насчёт шарниров они хотя бы счастливы в том мире, который построили.
И люди счастливы, и что?
Люди? Счастливы? Я воззрился на неё с удивлением. Слушай, покажись хирургу, у тебя глазная опухоль. Где тут ты счастье видишь? Ты же вскоре после меня в команду попала, видела почти всё, что видел я. Грязь, нищета и эксплуатация почти везде, бонусом иногда сектанты. Люди несчастны везде, где находятся. Да ты вокруг посмотри это же типичный пример результатов тотальной людской колонизации. Здесь вообще ничего хорошего быть не может.
Ты так говоришь, будто тебе это нравится.
Да, нравится. Это место не притворяется, что оно лучше, чем есть.
Только после того как Бубнов свернул на покрытую плитами дорогу, я обратил внимание на возникшее впереди большое, на несколько сотен квадратных метров здание, судя по всему, промышленное. Место было заброшенно растения смешанного типа заполнили собой всю территорию вокруг строения. Правее от дороги к зданию располагалась площадка с цистернами. Там встал Бубнов.
Знаешь, а может, капитан прав и в этом. Я взглянул Инес в глаза. Единственное, что сделали люди, это расплодили себе подобных и обрекли их на страдания. Нет человеческого мира, где все счастливы. И не будет.
Инес хотела что-то возразить, но мы уже подошли к Бубнову, и ей пришлось замолчать. Капитан говорил не оборачиваясь, созерцая потрескавшуюся каменную громаду.
Орёте как недорезанные. Слежка была?
Нет.
Я не тебя спрашиваю, Инес.
Нет, Бубнов, не было. Я оглянулся на неспешно идущих к нам Гнидого и Флюгера. Почти никто не шёл в эту сторону.
Что-нибудь странное?
Тоже нет, всё как обычно.
Как обычно? Ян, ты первый раз на этой вонючей планете, откуда ты знаешь, как тут обычно, а? Вот и не мели чепухи.
Через минуту подтянулась и замыкающая пара.
Слежки не было, Бубнов, всё в ажуре. Гнидой знал, о чём его спросят и ответил заранее. На нас даже силовики особо не смотрели, им больше интересно кошмарить своих, как их там?
Интеллектуалов, хы-хы. Флюгер был неуместен, как и всегда.
Завались. Я не знаю, что внутри завода, но ничего серьёзного быть не должно. Пойдём вместе, держимся рядом. Не стрелять, а то силовики слетятся. Кто пальнёт пальцы поотрываю. Поняли? Всё, идём.
Закончив говорить, человек, таковым по закону уже не являющийся, развернулся и пошёл навстречу бетонной громаде, столь же потрёпанной и растрескавшейся, как его лицо.
Глава седьмая. Копошение в язве
На подходе к зданию меня стошнило. В неохотно растекающейся лужице можно было разглядеть странного вида образования, похожие на кусочки разваренного мяса, завёрнутого в тесто. Вот чёрт, лишь бы не мышечные паразиты. Интересно, когда я успел подхватить то, что из меня только что вылезло? Хотелось бы верить, что семейка, в доме которой я отлёживался, позаботилась о том, чтобы вылечить меня от всего. За такие-то деньги. В любом случае, сейчас развернуться и пойти по врачам я не могу, поэтому совершенно не стоит думать о том, что в данный момент может жрать меня изнутри.