Я подбежал к самолету и залез в кресло пилота через нижнюю гондолу. Я еще никогда не летал на самолете, поэтому испытывал легкий мандраж. Но моя система уже начала процесс обучения. Видимо так как оборудования было много, то процесс растянулся на целых пять минут. Через это время я сразу стал самым лучшим немецким асом всех времен и народов.
Торопитесь, безрукие ослы и не забудьте проверить воздушную смесь для моих кислородных масок! Флигер мне не нужен!крикнул я техникам на немецком уже со знанием дела.
Я покрутил головой. Теперь все было для меня так, как будто я здесь родился. Оборудование самолета состояло из полного комплекта навигационных приспособлений и контрольных приборов, большинство из которых было сгруппировано на главном приборном щитке. Вдоль левого борта кабины, рядом с моим креслом располагалась панель с рычагами, рукоятками тяг и другими устройствами управления узлами самолета. У правого борта были остальные контрольные приборы. Все самолеты Ju 88 были оснащены. автопилотом Siemens К 4ue. Но моя система намекала, что мне пользоваться этим не обязательно, сама в сущности являясь более мощным автопилотом. Естественно, на этих допотопных для моего времени самолетах всё делалось по хронометру: он распологался на приборной доске слева. Также пилоту могли выдать специальный хронометр «Флигер», по сути своей являющийся наручными часами, но, пилоты надевали их, как правило, только на время боевого вылета, и после возвращения снимали. Обычные часы считались прибором самолёта наравне с теми, что находятся на приборной доске.
Через пять минут я завел самолет и начал взлет, все прошло буднично и штатно, я убрал шасси и начал набор высоты, и стал прикидывать как буду целиться и сбрасывать бомбы. Цель высматривалась здесь через дыру в полу, называемую бомбовым прицелом. Но она не имела ничего общего с одноимёнными приборами в бомбардировщиках 21 века, здесь это реально была просто дырка квадратной формы, не имеющая ни прицельной разметки, ни органов управления для внесения данных об угле, скорости и высоте полёта.
В кабине оказалось очень шумно и холодно, я понял, что сделал глупость и не утеплился, поэтому решил не подниматься выше тысячи. Самолет прекрасно слушался рулей и управлялся. Рули высоты, которые были сбалансированы, крепились на трех петлях. Оба руля имели триммеры. Управление рулями высоты осуществлялось при помощи системы тяг и качалок. Автомат вывода из пикирования имел отдельный гидравлический привод. Все это мне сообщала моя система.
Я пролетал нал полями и дорогами, взяв сейчас курс на восток. Основной задачей я ставил уничтожение переправ, а также удары по скоплению вражеской техники на железнодорожных станциях.
Я помнил, что с самого начала войны «восемьдесят восьмые» выполняли по сути роль дальнобойной артиллерии, тесно взаимодействуя с наступающими войсками, прежде всего бронетанковыми корпусами. Работая на небольших высотах, самые тяжелые потери «юнкерсы» несли от огня с земли. Так некоторые воздушные эскадры уже к августу 1941 г. лишились трети своего состава. Хотя я был для фрицев сейчас своим, но на всякий случай покручивал рацию, чтобы вовремя услышать какие-либо предупреждения, помимо всего прочего мой самолет отличался в общем-то неплохой боевой живучестью. Этому свойству машины конструкторы в свое время уделили чрезвычайно большое внимание. Были дублированы бензо- и масломагистрали и проводка управления, применены хорошо протектированные крупные бензобаки. Дополнительные приспособления даже оставлять на короткое время самолет без управления.
Километрах в сорока к востоку я наконец увидел первую подходящую цельжелезнодорожный мост, по которой шла большая колонна танков.
Сбрасывание бомб по одной или пакетом осуществлялось автоматом RAB 14с или 14d (Reihen-Abwurf-Bediengeraet). Был также возможен аварийный сброс всех бомб, который осуществлялся перемещением особого рычага. Я конечно же выбрал режим одиночного сброса бомб.
Обычно для нормальной точности этот бомбардировщик заходил на цель под углом 6090 градусов. Высота при этом должна быть не менее 2500 метров, чтобы хватило простора для завершения манёвра. Если мне память не изменяла, то фрицы обычно заходили с 30004000 метров. Угол к земле прикидывался по градуировке, нанесённой справа на плексиглас фонаря. Самолёт должен лететь как можно более перпендикулярно, если можно так выразиться.
Однако с моей системой всего этого не требовалось, мой самолет на сверхнизкой высоте 300 метров без всякого пикирования пролетел над мостом и сбросил всего лишь две бомбы, но они попали ровно туда, чтобы мост сразу рухнул. Эффект был невероятным: чтобы добиться такого же результата обычно нужно было не менее 100 точных попаданий по мосту.
Дальше дело пошло как по маслу, я летел на той же высоте и просто оставлял гостинцы. Мою тактику можно было бы назвать «полет какающего голубя». Никаких сирен у меня естественно не было, я их сразу вырубил. У немцев на земле видимо далеко не сразу возникли причинно-следственные связи: пролетел самолетупал мост. У меня не было никакого пекирования и выхода из него и даром времени я не терял, через полчаса 7 мостов было разрушено. На это ушла половина моего бомбового запаса. Последним я разрушил как раз наш мост у Борисова, который немцы практически восстановили после моего первого визита. Посчитав, что программа минимум выполнена, я развернулся и полетел на базу.
Ни одна зенитка даже пока не повернулась в мою сторону, тройка мессеров пролетела совсем рядом, но их могла смутить разве что моя форма полевой жандармерии. Однако минут через пять в эфире моей рации началась невообразимая чехарда: до немцев дошло что их бомбит самолет-диверсант. Поэтому недолго думая, увидев шестерку однотипных коллег я быстро пристроился к ним седьмым. Немцы попытались спросить кто я, но я показал руками на рацию и пустую кабину, мол радиста нет, ничего не знаю. Мой маневр видимо сработал, так как мимо нас пронеслось минимум 10 истребителей, отправленных на поиски нарушителя. Помахав крыльями своим «коллегам», я через некоторое время направился в сторону Пружан, высматривая колонны, которые шли отбивать аэродром. Такая вскоре нашлась, в ней было не меньше 15 танков, на которые, к сожалению, мне пришлось потратить последние бомбы. Как и обещал, я уложился ровно в один час и теперь спешил к своей Настеньке. Уже подлетая к аэродрому, я увидел ее фигуру на взлетной полосе. В небо смотрели видимо и все мои разведчики. Красуясь, я стал выполнять фигуры высшего пилотажа, всякие бочки, перевороты и петли. Однако я забыл о «технике безопасности», ко мне на всех парах уже неслась шестерка «мессеров». Несмотря на все мои хитрые выкрутасы, мой самолет все равно подбили и я с большим трудом его посадил, дымя как паровоз. По крикам в рации я слышал, что просто выбесил немецких асов основательно и они готовились теперь уделать меня на земле. Летный сезон был закрыт.
Глава 23
Если наша операция в Минске была просто укусом комара, то уничтожение в немецком тылу сразу семи мостов было равносильно отрубыванию пальца. Я был уверен, что об успехах моего первого боевого вылета непременно доложат самому Гитлеру. Конечно полностью сорвать планы немецкого наступления такая диверсия не могла, но существенно замедлить группу армий «Центр» в походе на Москву была просто обязана. Но этот удар я нанес еще с одной цельюобратить на себя внимание Крысолова. Если он выбрал, сторону Гитлера, то безусловно, должен был как-то отреагировать.
Покидая горящий самолет, я понимал, что «мессеры», кружащие над аэродромом не успокоятся. Однако, против них у нас были зенитки.
Не успели мои ноги коснуться земли, как на моей шее повисла Настя.
Милая Валькирия, ты приготовила мне обед?сразу спросил я, как только смог набрать в легкие воздух после ее затяжного поцелуя.
Конечно, мой рыцарь, стол уже накрыт в нашем замке, но ты пришел не один, а привел с собой целую стаю голодных коршунов.
Не коршунов, а ворон, сейчас мы их распугаем, пойдем к нашим зенитчикам.
Нашими ПВО были уже 3 достаточно устаревшие модели «2-см Flak-28».
Эта 20-мм автоматическая зенитная пушка образца 1934 г. выпускалась по заказу Германии швейцарской фирмой «Oerlikon» в различных вариантахот буксируемых пушек, до спаренных установок на кораблях и САУ. Она была достаточно компактных размеров и весила всего 68 килограмм. Моя система, руководствуясь моими параметрами, предлагала мне использовать ее как крупнокалиберный пулемет, правда в этом случае в виде пуль должны были выступать снаряды весом 120 грамм.