Дзенга первым очнулся от наваждения сытости, потребовав от людей отправляться в обратный путь. Не успела дружина пройти трёх кварталов, как Мишаня, самый молодой среди них, можно сказать юнга, сойдя с разведанной отрядом дороги, провалился в какую-то помойную яму. Провалилсяполбеды, он ногу себе вывихнул. Пришлось не только тратить время, его доставая, выцарапывая из вонючей жижи, но и оказывать первую помощь, а потом на самодельных, тут же сооружённых из палок и пары плащей носилках нести. Разведывательная дружина имела в составе семь бойцов, что, при ранении одного, ожидаемо затрудняло передвижение. Пострадавший здорово снижал скорость перемещения по городу. Не успели, не дошли километра три до их убежища. Солнце стремительно садилось, свет таял, из подворотен, из углов, из-под брошенных автомобилей, из открытых дверей навсегда брошенных домов полезли острые кромешные тени.
Туда, быстро, сквозь зубы бросил бойцам Дзенга, показав на возвышенность, которую украшали обломки бетонного забора.
За разбитыми секциями забора виднелись белые, а в густеющих сумеркахмутные, грязные, заводские корпуса. Фармацевтическая фабрика: раньше на ней производили лекарства и косметические средства. Дзенга с дружинниками много раз бывал на ней, излазив вдоль и поперёк. Он отлично знал, что найти там медикаменты уже, как год, не реально: не только они приложили руку к разграблению заводика. Небольшая номенклатура выпускаемых лекарств (в основном антибиотики, да жаропонижающие) не стала проблемой. Простого аспирина стало достать нереально трудно после объединения с проклятием параллельного мира средневековья, а тут, под самым боком, такое богатство. Ничто ни вечно под луной: лекарств на складах хватило на несколько недель набегов. Все крупные банды приложили руки к грабежу. Случилось несколько стычек между людьми, слава богам! обошлось без жертв. Дзенга хорошо знал, помнил расположение объектов на территории завода, прекрасно ориентировался внутри складов и цехов, хотя последний раз заглядывал на фабрику больше года назад. А что там было делать после того, как оттуда все лекарства до последней пилюли вынесли? От дурного предчувствия у него заныл низ живота. Подступало.
Фабрика не совсем подходила на то место, где можно пережить ночь в безопасностимного входов, много выходов, окон, щелей, коридоров. И всё же в условиях отсутствия богатого выбора левое крыло завода, или точнее сказатьего нелепая пристройка домика, состоявшего из железных листов, там, где раньше находился небольшой ангар временного хранения партий медикаментов до их непосредственного отправления в аптеки, подходило на роль опорного пункта дружины на ближайшую ночь лучше всего.
Всего нескольких метров они не добежали до обитых жестью полуоткрытых складских ворот. С крыши ангара посыпался мусоркуча истлевших тряпок, казавшаяся лежавшей там испокон веков, ожила и, спрыгнув вниз, пригородила путь дружине к спасению за глухими стенами.
Городской Леший! Гнилой рот, с десяток зеленых, с тошной желтизной горящих болотными огнями паучьих глаз, руки с бахромой несчитанных длинных пальцев, торчащих во все стороны, ноги, утопающие в губке спутанной бурой шерсти. Раскрыв пасть, закипев отрыжкой, Леший побежал вперёд. Мерзкое создание, не самое опасное, но неизменно вызывающее приступ отвращения, нередко переходящего в слепой припадок паники. Несомненно, Леший атаковал людей излучением, приводил их в трепет, после чего Нет, он их не ел, а облизывал, топил в слюнях и уходил. Человек терял сознание после первого прикосновения Лешего (без вариантов) и в себя больше не возвращался, вместо него просыпался носитель вируса, помешанный на убийстве бывших своих единокровных братьевлюдей. Леший заражал неизлечимой болезнью, против которой не помогали прививки и вакцины: человек гнил заживо, убивал, разлагался, деградировав в простейшее зло. Не зомби, но нечто к нему близкое, переходное. По ляжкам Дзенга потёк тёплый лимонад: он обоссался в очередной раз. Памперсы в дневных походах он не носил, да и в ночных стычках ими не пользовался. Да и где их было здесь теперь достать? Со времени падения человечества на колени перед многоликим злом, отношение людей ко многому изменилось. Почти все в общине (уж бойцы-то точно) знали об этом его недостатке, никого он не смешил и тем более не был поводом для обструкции заслуженного, смелого, умелого командира дружины. Ну обмочился, ну и что? Вот как, например, сейчас. Запах пареной репы, шибанувший по ноздрям стоявшим рядом с Дзенгой воинам, подал сигнал об опасности, заставил их мобилизоваться. Раз командир обоссалсябыть беде, впереди их ждёт мясорубка.
Бутылка с зажигательной смесью вылетела из-за спин впереди идущих дружинников. Дзенга показалось, что её бросил Стасик Боровик: этот парняга всегда отличался завидной скоростью реакции. Как бы то ни было, пока все остальные поднимали стволы, какой-то самый проворный дружинник точно бросил бутылку. Шипя дымящим запалом, она, кувыркаясь в воздухе гимнастической булавой, прямёхонько угодила лешему в район лба. Хлоп, глухой бздыньЛешего объяло жидкое пламя, стекающее с его головы на туловище и дальше через пах на лохматые ляжки. "аУа аУа аУа!!!" завибрировала паскуда грудным басом с медным колокольным перезвоном, закружилась, разбрызгивая капля прожорливого огня, в мгновение ока перекинувшегося с проеденной кожи на зелёное мясо, а затем начавшего грызть кости.
"Бух бух бух бух бух бух" ожили штурмовые винтовки дружинников. Поражающего эффекта от попаданий пуль в горящего бенгальским огнём лешего никто не заметил, а само чудище уже не чувствовало обычной боли, погрузившись в океан ни с чем несравнимых ощущений сжигаемого заживо чернокнижника. Завывая, Леший, несколько раз повернувшись вокруг своей оси, втопил за склад. Разгрохочущие звуки, запах палёной падали, Леший исчез.
После бегства Лешего люди тут же услышали гундосые трубы. У подножия возвышенности завода собирались в тучу комарикитак называли кровожадных упырейприрождённых сосунов, за их удлинявшуюся в хобот верхнюю половину лица: они, как правило, первыми, после заката, вылезали из вонючих нор канализационных люков. Комарики за тридцать секунд спокойно осушали любого взрослого человека до суха. Серьёзная опасность, учитывая их численность. Вот только что они мычали, неторопливо переступая с лапы на лапу, толкались, а вот они уже кружились в десятке метров от дружины.
"Пык Пык Пык", забубнили подствольные гранатометы, метающие в упырей фосфорные гранаты. Взрывы иссекли первую волну нападающих. Дружинники, отстреливаясь на ходу, успели заскочить на склад. Дружно навалившись на створки ворот, они встретили первый натиск бьющихся со всего разгону тел комариков. Пока не поздно, требовалось опустить запор, что никак не удавалось сделать. Щель между створок расширялась, давление извне нарастало. Упырям оставалась самая малость, чтобы, преодолев слабеющее сопротивление, ворваться на склад. Дзенга, сняв с плеч крупнокалиберный автомат, выставил его толстый ствол наружу, нажал на спусковой крючок. Он не снял пальца с крючка пока не израсходовал обоймы. Покрошил он немало комариков, отбросив их ошмётками дёргающегося мяса назад. Передышка ничего бы не дала, кроме как, на время уравняв силы, получив на выходе ситуацию нестойкого равновесия. Если бы к дружинникам не присоединился припрыгавший со своих носилок, оставленных в стороне, одноногий кузнечик Мишаня. Он, распрыгавшись, влетел в ворота, всем весом надавив на них, сдвинув потуги людей с мёртвой точки. Дружно поднажали, и щель исчезла, Дзенга опустил засов.
С завоёванным дружиной успехомместного значения, для людей Дзенга ничего не кончилось. Наоборот, осада начиналась в условиях изначально проигрышных для команды неудачников. Жестяной склад, полный рухляди прошлой мирной действительности, имел два входа. Первый, тот, что они закрыли, а ещё тот, который вёл из фасовочных цехов фабрики на склад. Через него тележки с коробками лекарств по рельсам узкоколейки везли на загрузку прямо на пандус. А окна? Про них тоже нельзя забывать. Четыре узких для человека (но не настолько узких для гуттаперчевых комариков) бойницы под самой крышей склада. Крыша, конечно, ещё и крыша. Помогали видеть в густеющих сумерках тактические фонари, имеющиеся в распоряжении каждого, в дополнение к которым бойцы достали из рюкзаков портативные диодные фонарики на ремешках, прикрепив их себе на лоб.