Прежде чем приступить к обороне, люди навалили хлама перед воротами и дверями, соорудив баррикады, препятствующие продвижению комариков в случае прорыва. Очень помогло бревно, непонятно откуда там взявшееся: дружинники прислонили один конец к створкам ворот, а второй зафиксировали на радиаторе старой, ржавой громадины грузовика со спущенными шинами. Получилась неприступная замкнутая система оборона. Эх, как бы не тонкие стены склады, людям могло и повезти увидеть следующий хмурый рассвет.
Дзенга расставил четверых бойцов в наиболее опасных местах так, чтобы они, взобравшись на эстакаду, опоясывающую железными узорами арматуры второго уровня склада, могли контролировать окна. Одного оставил у ворот, а сам, заперев вход со стороны завала, подперев двери ящиками, пустыми газовыми баллонами, остался рядом, правильно выбрав позицию наблюдающего за всеми своими людьми сразу командира.
Атаки не пришлось ждать долго. Стены склада дрогнули, во многих местах одновременно застучали барабанами стены, снаружи на них бросались толпы выблядков, рождённых от тёмной матери Армагеддона. Крыша ангара гудела от шагов; по железным листам кровли бегали, их скребли когтями, отдирали, рвали. Должно быть, на крышу склада высадился десант крылатых бестий. Те дружинники, которые стояли на эстакаде первыми, вступили в противоборство со злом. В горизонтально вытянутые прямоугольники окошек отдушин впихнулись кисти несуразных гладких голов цвета переспевшего виноградасорта Кардинал, с трепещущими в предчувствии свежей горячей кровушки хоботами. По ним, по этим красноглазым хоботастым шарам бойцы дали залп. Текла ли в комариках кровь в общепринятом смысле слованеизвестно, но каждое точное попадание в комариную башку выбивало из неё тягучую смолистую субстанцию коричневого цвета. Как только коричневое вязкое нечто плюхалось на окружающие предметыоно начинало жить собственной жизнью, расползаясь скулящими слизнями по тёмным углам. На месте наказанных за наглость комариков, убирающихся восвояси, возникали новые. Бойцы едва успевали менять обоймы.
На ворота тоже напирали, создавая такое усилие, что, если бы не дополнительная подпорка из бревна, ворота, прогнувшиеся в центре, давно бы с петель сорвали, а так они скрипели, трещали, прогибались, но пока держались.
В разошедшиеся трещины швов просовывались бледные пупырчатые руки. Стрелок Костя, стоявший на страже, ловко отсекал конечности комариков по суставам, не давая им расширить проломы до полноценных проходов. Со стороны цеха, из-за закрытых дверей до Дзенга доносилась какая-то невнятная возня, не предвещающая ничего хорошего, но ситуацию на данном участке фронта можно было назвать спокойнойзатишьем перед бурей.
Силы тьмы раскачивали склад, как лодку. Непонятно смогла бы нечисть закончить начатое так, как ей бы хотелось, но к ним подоспела подмога. Полночь приблизилась к дружине на расстояние смертельного поцелуя. На завод, сотрясая поступью все постройки в округе, обрушая ветхие конструкции, заставляя разбиваться стёкла от вибрации, впёрся демон Топтун. Навалившись на правую сторону склада, демон сорвал листы обивки, скомкав их словно обертку фольги шоколадной конфеты. Впустив внутрь склада клубы пара своего зловонного дыхания, Топтун сверкнул зелёным драгоценным карбункулом глаз и отошел от пролома, дав дорогу собравшимся вокруг склада оголодавшим ублюдкам. Сам демон, выполнив возложенную на него миссию, на склад не полез: как будто потеряв всякий интерес к происходящему, он зашагал обратно в город. Нет, его не могли испугать выстрелы, несколькими очередями прошившими его шкуру, демон подчинялся приказам Авторатого, кто выпустил его на волю; того, кто, давно обезумев, сидел взаперти между мирами, калеча окружающих его слуг, повелевая остальными, посылая солдат в разные времена, в отличные друг от друга миры. Топтун, толкаемый чёрной дланью навязанных ему инстинктов, пошёл шататься вокруг склада, скрежеща зубищами.
В рваную дыру, пробитую Топтуном, лавой повалили комарики, между которыми мелькали зелёные лица оживших мертвецов, одними из последних появляющихся на любой званой вечеринке людоедского чревоугодия. Трупы, вернувшиеся с того света, восставшие из могил, по определениюне очень сообразительные, медлительные в плане выбора правильного направления охоты, в схватках же с людьми не знали, что такое отступление, усталость, дрались до конца, своего или человеческого. Причём при виде двуногой добычи, мелькающей впереди, дразнящей запахами своих свежих мозгов, с них слетала внешняя маскировка дремотной неповоротливости, они становились беспощадными, чертовски быстрыми (хоть и плохо координированными) преследователями.
Сверху в пролом поползли многорукие безглазые фурии со сложенными на лопатках кожистыми крыльями летучих мышей. Дружина, собравшись в строй коробочки, в центре которой укрыли раненного юнгу, яростно отстреливаясь, отошла в дальний конец, туда, где пряталась сторожка кладовщиковгипсокартонный кубик с одним единственным окном, забранным решёткой.
Обвалились перекрытия крыши, взломали запоры дверей цеха, впустив на склад новые порции нелюдей. Оглушающе забрехали дробовики: патроны у парней заканчивались, раз они, изменив проверенным и самым эффективным в условиях боя с упырями штурмовым винтовкам, взялись за помповые ружьяубойное на коротких дистанциях, но, увы, неточное оружие.
Тех тварей, которые появились со стороны фабрики, вёл рогатый демон с красной, засохшей панцирем перезрелого граната кожей. Лик, переходящий в рыло, пасть, где пила вылезающих из коричневых дёсен зазубренных костей играла роль зубов, волчьи ноги, шестисутавные руки, будто бамбуковые стволы. Воплощение злости, нетерпения, боли. Демон без имени. Никто из дружины раньше с таким не сталкивался.
Отступление не перешло в сумбур панического бегства благодаря близкому расположению каморки. Комок людских тел мягким ядром залетел в дверь, Дзенга, махнув топором (личным оружием каждого воина из их банды) по хоботу самого прыткого упыря, успел закрыть ее, подперев кулером. Не так мала каморка оказалась внутри, как чудилось дружине снаружи. Домик только обили листами гипсокартона, закрыв убогую грубость строительных, довольно толстых, железобетонных блоков. Из такого ДОТА их не скоро выкурят.
Самое слабое место каморкижелезную дверь, укрепили тем, что попалось под рукипалками, столом, кирпичами и прочим строительным мусором, присутствующим там в непонятном избытке. Выгибаясь от натуги, дверь держалась. Крепко сработали каморку, ничего не скажешь. Невольно возникал вопросзачем? Но такими пустяками дружинники, избегшие стать пищей демонов, голову себе не забивали. Довольно просторное помещение для офиса кладовщиков, вот только впечатление о комфорте свободного пространства портило неимоверное количество разного хлама. Сюда много чего стащили, как казалосьсо всех концов фабрики.
Пока нелёгкая не принесла к ним в гости Топтуна, люди могли немного расслабиться. Красный демон не мог разрушить бетонную преграду. Всё на что его хваталоэто реветь авиационной турбиной, пробегая мимо зарешеченного окошка. Перед окном надолго никто не задерживался, кроме зомбиэтим тухлекам был по хрену мороз: пока их не расчленяли пули, они бросались на решётки, обламывая об них зубы и ногти. Булькающие стоны из истлевших глотокперекошенные в пляске смерти лица то приближались, то, отогнанные выстрелами, удалялись.
Юнга, потерявший дар речи, а вместе с ним и нормальную краску щёк, лежал у стены, остальные дружинники тяжело дышали, жадно хватая спертый воздух по-рыбьи округлившимися ртами. Дзенга не спешил отдыхать вместе со всеми, он, прежде всего, осмотрел укрывший их теремок. Ничего примечательногодоски, кучки битого стекла лабораторной посуды, реторты, стояки, папки бумаги, мониторы, системные блоки, снова доски, тумба ксерокса мастодонта, а в левом углу, за шкафом открытого несгораемого шкафанесколько дюжин картонных коробок с маркировкой из разноцветных завитков вихря, от которого по всей длине коробки тянулись кислотно-алые очень яркие буквы, складывающиеся в название того, что томилось внутри картонной тюрьмы"Стрим". Любопытствопрекрасная черта человека, сколько миллионов от него пострадало, став калеками, уродами, а порой и трупами. Правда, всё-таки иногда любопытство помогало человечеству выжить, пожертвовав отдельными не в меру деятельными особями.