Я подумаю, кивнул террорист.
Опустошили стаканы, разлили по второй. Антон не успевал за старшими, да и гнаться за ними не хотел. «Джон Ячменное Зерно» разочаровал, послевкусие после него оказалось какое-то затхлое. Подкопченная сушеная рыбка была интереснее.
А вообще, Костя сменил тон, ты как дальше? Подлечишься, восстановишьсяи опять пойдешь варкоту рубать?
Не совсем. Но в конечном счетеда. Они ведь не уйдут сами.
А Антон?
Андрей посмотрел в его сторону. Они раньше как-то не обсуждали, что будет, когда Андрей выздоровеет.
Я решил Антону почему-то нелегко дались эти слова, идти с ним.
Костя сморщилсябудто пиво внезапно прокисло.
В боевую группу?
Антон кивнул.
Ты сдурел? без лишней дипломатии спросил священник у террориста.
Я был младше, когда начинал. И бойца из него все равно не выйдет, не волнуйся. Он по натуре«кузнец». Ну, мастер по документам.
Почему-то Костю эти слова не обрадовали.
Я не знаю, что это был за человек, который тебя в пятнадцать лет боевиком сделал. Но ты-то сам чем думаешь?
Это был хороший человек, тихо сказал Андрей. Тебе такой и не снился. А я думаю, что Антон способен сам решать.
Да понятно, сказал Костя, что он решит. Попал в сказку, стал героем
Антон глотнул еще кисловато-горького пива. Смешно, он почти теми же словами и думал.
Я раньше в сказку попал. Когда меня на лопату посадили.
Костя ничего не ответил. То ли не смог, то ли не захотел. Андрей перехватил инициативу:
Трудно стать священником?
Мартин, держа кусок воблы, как сигарету, в углу рта, пояснил:
Стать легко. Быть трудно.
Зачем тебе? спросил Костя.
Сам не догадываешься?
Догадываюсь. Но если я правильно догадываюсь, тебе это нужнокак мне гармонь. Ты ведь если человека убьешьдаже защищая себя, даже случайно, священником быть перестанешь.
Ну если так Андрей осушил и второй стакан и снова подставил емкость под канистру, тогда да. Тогда ты прав, мне не это нужно.
А что тебе тогда нужно?
По нижней планке или по верхней?
Давай сначала по нижней. А потомпо верхней.
По нижней мне нужно перейти в Польшу. Я бы мог прямо завтра сорваться, если мое присутствие вас напрягает, но хотелось бы все-таки сначала долечиться.
Это не вопрос. Подлечим и подкормим, с одним условием.
Андрей кивнулмол, он весь внимание.
Ты никого из местных не уведешь с собой. Это как бы ультиматум. Либо так, либо я тебя на грузовичке до Зборова подкину, а дальше сам как знаешь.
Согласен.
Ну вот и ладушки. А что с верхней планкой?
Верхняяэто чтобы я однажды проснулся, а всей этой бледной сволочи нет, как и не было.
У-у, братику протянул Мартин. И сказал по-украински то, что Антон легко понял как «Это тебе долго ждать придется».
Андрей ответил ему тоже по-украински, и его Антон тоже понял сразу, без перевода:
Нет. Не долго ждать, а много работать.
* * *
На следующее утро, пока Антон еще спал, Эней оделся и пошел в монастырь.
Свиноферма была чуть на отшибе, по дороге в Августовку. По обе стороны от дороги подымались пологие холмы, покрытые заплатками полей, в кустах звенели птицы, а в лощинах между холмами стоял туман.
Эней какое-то время шагал быстропросто чтобы проверить, на что он сейчас способен; проверка показала неудовлетворительный результат, и Эней замедлил ход, перевел дыхание, справился с головокружением
У поворота зеленел сад, скрывающий монастырские стены. Сад на первый взгляд был пуст, но стоило Андрею ступить на тропинку, ведущую к воротам, как из ниоткуда появился брат Михаил, узнал его, улыбнулся и открыл калитку.
В самом монастыре его встретил брат Мартин и сразу повел в подвальную часовню, где насельникидюжина одетых в черное парней чуть постарше его самогоготовились к службе. Среди них Эней сразу увидел Игорянесколько осунувшегося, кажется, даже бледней обычного. Или это только кажется?
Они обменялись рукопожатиями.
Что я должен делать? спросил Эней.
Да то же, что и я: сидеть и не отсвечивать, вяло улыбнулся тот. Мы тут еще будем делать разные телодвижения, но ты, как пока еще даже не катехумен, можешь их не делать.
А тыкатехумен?
Игорь кивнул и пояснил:
Мне иначе нельзя. У меня там, он показал пальцем куда-то вниз, заложник.
Ты веришь, что там что-то есть?
Я не верю, Ван Хельсинг. Я знаю. Мне туда экскурсию устраивали.
Тут им пришлось прерваться, потому что началась служба.
Длилась она чуть больше получаса и очень понравилась Энею именно этим. Ясно, просто, прозрачно, как колодезная вода. Он не воспользовался привилегией «даже не катехумена»вставал и преклонял колени вместе со всеми. Когда священник вынес Чашу, вместе со всеми дернулся было вперед, но Игорь удержал за рукав.
До крещения нельзя, пояснил он шепотом.
Эней подчинился. Он всегда держался правила «В чужой монастырь со своим уставом не лезут», а тут еще и монастырь был настоящий.
Ты как вообще? спросил он, когда служба закончилась и они покинули подвал.
Игорь пожал плечами.
Немножко работаю, немножко стерегу по ночам, много сплю. Днем вырубает, сил нет.
Надолго ты здесь застрял?
До крещения по меньшей мере. Это освященная земля, а у меня в следующее полнолуние наверняка будет приступ. Не хочу рисковать. А ты насколько задержишься? Как рука?
Так слегка подергивает, слегка ноет. Эней обозначил медленно прямой удар с плеча, чтобы показатьрука в принципе рабочая.
Игорьсолнце уже взошлонадел темные очки.
Понятно. Тебе, как я понял, особенно некуда торопиться?
Сегодня или вообще? Сегодня меня Костя пригласил.
Я имею в виду вообще. Они направились к воротам. Ты бы меня очень обязал, если бы задержался до полнолуния.
Не вопрос, неожиданно для себя ответил Эней и тут же понял, что он хотел чего-то вроде этой просьбы, хотел получить причину, чтобы остаться здесь подольше.
Они вышли в сад, сели рядом на бревно возле гвардиановой хибарки. Игорь закурил. Эней хотел продолжить разговор, но не знал как.
Весь его предыдущий опыт говорил, что пора с этой деревней завязывать. Глубинкана самом деле плохое место для того, чтобы прятаться, особенно глубинка, заряженная всякими настроениями; и уходить отсюда нужно как можно быстрее. Ловить здесь нечего, священником его не сделают, а если и сделаютникакой пользы это не принесет. Святые отцы ясно дали понять, что предпочитают пребывать в изоляции, и на контакт с подпольем не пойдут. Нужно выздоравливать, собираться и уходить, лишнего дня здесь не тратя
Но все спотыкалось об Игоря. О живое свидетельство чуда, которое самим своим существованием «портило картину мира», как сам Игорь и сказал. Не будь егоможно было бы спокойно убедить себя в том, что жители местных деревень просто ну, скажем так, развлекаются всерьез большой ролевой игрой, придающей их жизни смысл. Что отчасти и было правдой. И покинуть это место с благодарностью, но без сожаления. Однако Игорь сидел рядомпри солнечном свете, сжимал сигарету в длинных крепких пальцах, запрокидывал лицо вверх и выпускал дым, белый и легкий, как туман в лощинах. Бледный, худой, жилистыйплотный, плотский, неопровержимый. На тыльной стороне его кисти проступали венысловно иероглиф «река», написанный бледно-синей тушью. На щеках блекло темнела щетина. Он существовал, его нельзя было игнорировать.
Оказалось, наконец заговорил Эней, что священника из меня не выйдет. И что это мне вообще ни к чему.
Тебе посочувствовать? Или поздравить?
Да не надо Я просто я, когда лежал у Романа Викторовича, Новый Завет прочел. Там сказано, что достаточно просто верить.
Да. Игорь сбил пепел и усмехнулся. Достаточно всего лишь научиться ходить по водам. Тебе не чудится в этом некий подвох, брат-храбрец?
Да. Но ведь ты ты знаешь, как это делается. Что человек при этом чувствует и все такое.
Игорь повернул к нему лицо. Брови поднялись над линией очков.
Я ведь сказал тебе: не верю, а знаю. Это разные вещи, Ван Хельсинг.